Читать книгу "Кремль 2222. Охотный ряд - Владислав Выставной"

План не блистал изяществом, но обычно работал. Правда, на этот раз все пошло не по плану.

Их ждали.

В лицо ударил ослепительный свет – и теперь уже от боли взвыли сразу несколько голосов. Крэйг еще больше скрючился, беспомощно выставив перед собой прут и ожидая удара. Но удара не последовало – во всяком случае сразу. Видать, чумазые учли уроки прошлого – пропустили авангард из самых слабых, в числе которых двигался Крэйг, и ударили в самое ядро – с двух сторон. Гризли и его банда не ожидали от чумазых такой изобретательности и на миг замешкались. Это стоило им победы. А кому‑то и жизни. Вопли злобы и ярости смешались со звуками борьбы, ударами металла о металл, камень и человеческие тела. Затрещали кости, посыпались зубы.

– Души сучьих крыс! – истошно орал кто‑то. – Бей их! Чтоб ни одна падла не ушла!

Инстинкт торопливо подсказал: еще секунда промедления – доберутся и до него, успевшего упасть и отползти, вжавшись в стену. Шустро, пещерной гадюкой, он прополз вперед – прямо к ногам какого‑то чумазого, державшего проклятый фонарь. Коренастый, уродливый, с дебильной блуждающей улыбкой на несимметричном лице этот тип не заметил подобравшегося врага – он наблюдал за схваткой в глубине туннеля. А потому, когда перед ним возник, выпрямившись в полный рост, курсант‑термит, коренастый аж взвизгнул от ужаса.

Это только исподтишка, да трое на одного – чумазые еще на что‑то способны. А один на один технарь‑работяга для термита – просто мясо. Вот и сейчас можно было просто проломить этому уроду голову – да и дело с концом. Но Крэйг даже не стал бить в эту дрожащую от ужаса, истекающую слюной морду. Просто молча забрал из онемевших рук врага фонарь – и направил свет в его побледневшее лицо.

Завыв от страха, коренастый попятился, упал – да так, на четвереньках, и побежал прочь, скрывшись за поворотом кривого туннеля. Стоявшие за спиной фонарщика трое чумазых со здоровенными молотами в руках мгновенно потеряли боевой запал – как будто струсивший товарищ заразил страхом и их. Они попятились в нерешительности, и Крэйг, чтобы не струсить самому, заорал что есть мочи:

– Что встали, говноеды?! Пшли отсюда!!!

И замахнулся прутом, смотревшимся бледновато на фоне молотов. Впрочем, хватило и этого: все трое бросились наутек, один даже выронил драгоценный молот. Подивившись произведенному эффекту, Крэйг обернулся – и все встало на свои места: за спиной возвышался Гризли в рваных лохмотьях, с лицом, залитым кровью, со свежим рубцом на скуле. Он сжимал в отведенной руке свежий трофей – огромный, черный от краски и густо стекающей крови газовый ключ.

Несколько секунд вожак просто стоял, тяжело дыша и неподвижно глядя в глубину опустевшего туннеля. Наконец перевел взгляд выпученных глаз на Крэйга:

– Это ты молодчага, что свет вырубил. А то нам бы крышка.

Развернулся – и медленно побрел назад. Крэйг поплелся следом. Вылазка закончилась в их пользу, хоть и с потерями: двоих громил из свиты Гризли чумазые забили насмерть. Вон один, со свернутой челюстью и вывалившимся языком. А у этого голова неестественно свернута назад – типичный приемчик чумазых. Силища у некоторых из них неистовая, не дай бог попасть им в лапы. Тут у курсанта преимущество только в ловкости и умении наносить удары.

Однако два трупа – это залет, особенно накануне присяги. Так и под Отбраковку можно попасть вне очереди – говорят, и такое возможно. Нужно избавляться от тел погибших товарищей. Пять дохлых чумазых, брошенных тут же, курсантов не волновали – их бы забрали, не будь потерь среди своих. Ничего, позже местные здесь приберутся – не пропадать же мясу. Конечно, если раньше не поспеют дикие подземные трупоеды.

– Ну что, братва, зато пожрем от души, – склонившись над телами товарищей, мрачно сказал Гризли.

Впрочем, непохоже было, что он сильно переживал по поводу их гибели. Все‑таки он псих, этот Гризли. Лучше бы это его замочили, честное слово.

В тайном закутке, известном лишь ночной крысиной банде, принялись обыденно потрошить приятелей. Тут же развели костер из заранее заготовленных корневищ пещерного древогриба. Мясо должно быть съедено, кости – закопаны. Останки бросят в крысятник неподалеку – пусть жиреют на будущее. Крысятина – деликатес, блюдо не на каждый день. Чего не скажешь о грибах, при виде которых порой начинаются рвотные позывы.

Пока мясо шипело на углях, курсанты молча передавали друг другу флягу с мутной брагой. Пьянящая жидкость быстро приводила в чувство, и сегодняшний неудачный рейд уже не казался столь уж ужасным.

– Это была хорошая охота, – пьяно улыбаясь, сипло сказал Гризли. Отхлебнул браги из фляжки, шумно рыгнул. – Все же наше, курсантское мясцо сочнее, а, парни? А то чумазые слишком жилистые и машинным маслом отдают. Может, в следующий раз сразу кого‑нибудь из наших завалим, а?

Он заржал в полной тишине.

Крэйг переглянулся со всю дорогу молчавшим Гонзой. Лучший друг, как и остальные курсанты, не оценил шутки. Все‑таки свои есть свои, а в рейд не ради жрачки, а ради драки ходят. И раз уж приходится пожирать товарища – это ритуал, а не повод набить брюхо.

Хотя так считали не все. Вон, тощий Таракан чавкает, аж за ушами трещит. Он никогда не бывает сытым. Паразиты у него, что ли? Нельзя сказать, что у Крэйга такая трапеза вызывала особый восторг, все‑таки человечина – она на любителя. Крэйг предпочел бы крысятину. Но таков давний обычай, шедший еще со времен Последней Войны: погибший должен продолжать исполнять свой долг и после смерти. В те времена тело просто разбирали на органы; мозг шел на системы управления биороботам, руки‑ноги становились обыкновенными запчастями для пехотинцев. Позже, с наступлением ядерной зимы, когда за горло взял лютый голод, в ход пошло и мясо. Мертвые должны служить живым – священное правило термитов. Именно потому в Термитнике не принято умирать своей смертью. Старые и больные добровольно обрывают свои жизни, отдавая все еще годные для переработки тела живым.

Вгрызаясь зубами в горячее сочное мясо, Крэйг мечтал, как погибнет в бою – а он обязательно погибнет, как подобает воину. Главное, чтобы тело не досталось врагу – а все, до последней кровинки, растворилось в боевых друзьях, придав им силы для новых побед. Разве можно мечтать о чем‑то большем?

Главное, что для Термитника в целом не существенна потеря нескольких курсантов и чумазых работяг – Инкубатор работает исправно, производя все новых и новых термитов. Говорят, командование нарочно поддерживает внутреннее напряжение и постоянное противостояние между секторами – так происходит естественный отбор наиболее сильных особей. Вкупе с Отбраковкой это делает Термитник лишь сильнее.

– Ладно, – лениво поднимаясь на ноги, сказал, наконец, Гризли. – Пора возвращаться. Пока старик тревогу не поднял. Быстро прибрались и уходим. Да – и сытые морды вытрите как следует, не то сходу спалимся.

Под землей ночь условна. Один поворот большой колбы со струящимся между половинками песком – и семь стандартных часов, отведенных на сон, миновали. Щелчок выключателя – и над головой медленно разгорается большая, пыльная и чуть перекошенная лампа Эдисона. Такие штуки чумазые вокеры делают на совесть: эта лампа, говорят, светит здесь лет пятьдесят. Впрочем, нет времени наслаждаться мягким оранжевым светом.