Читать книгу "Быть жертвой. Природа сексуального насилия - Юрий Антонян"

Этот развратитель трижды отбывал наказание в местах лишения свободы, но ему там не оказали никакой сексопатологической помощи («Меня только все ругали»). Он сам понимал, что так продолжаться не может и уже после первого освобождения обратился к врачу, но помощи не получил. То же самое повторилось, когда он вышел из тюрьмы во второй раз.

Мы думаем, что влекомость и неудержимость при совершении многих сексуальных преступлений, помимо физиологических механизмов, определяется тем, что человеку чрезвычайно важно утвердить то, что составляет основу его существования, а поэтому вновь и вновь он совершает подобные действия. Их повторяемость тем выше, чем меньше его уверенность в себе, чем сильнее у него неосознаваемое стремление стать таким, каким ему хотелось бы себя видеть, но каким он по своему внутреннему ощущению не является, чем больше он нуждается в компенсации своих личностных дефектов, и чем болезненнее для него собственные жизненные провалы и катастрофы. Воздержание от сексуальных посягательств может означать утрату своей индивидуальной определенности – как при алкоголизме и наркомании.

Конечно же, приведенные рассуждения представляют собой не первую попытку особо выделить жизненно важное значение отношений между полами. Выдающийся русский мыслитель Н.А. Бердяев писал: «Вопрос о поле и любви имеет центральное значение для всего нашего религиозно-философского и религиозно-общественного миросозерцания. Главный недостаток всех социальных теорий – это стыдливость, а часто лицемерное игнорирование источника жизни, виновника всей человеческой истории – половой любви. С полом и любовью связана тайна разрыва в мире и тайна всякого соединения; с полом и любовью связана также тайна индивидуальности и бессмертия. Это мучительнейший вопрос для каждого существа, для всех людей он также безмерно важен, как и вопрос о поддержании жизни и смерти. Это проклятый, мировой вопрос, и каждый пытается в уединении, тщательно скрываясь, таясь и стыдясь, точно позора, преодолеть трагедию пола и любви, победить половое разъединение мира, эту основу всякого разъединения, последний из людей пытается любить, хотя бы по-звериному»[4].

Тайна разрыва и тайна всякого соединения… Мучительнейший вопрос, мировой вопрос… Это обо всем человечестве, о всех людях, и преступниках в том числе. Это великая загадка природы, которую каждый решает по-своему, «хотя бы по-звериному». Поэтому мы особенно подчеркиваем индивидуально-бытийный характер проблем, решаемых при совершении большинства сексуальных преступлений. Б.С. Соловьев считал, что «смысл человеческой любви вообще есть оправдание и спасение индивидуальности чрез жертву эгоизма»[5]. Но это – смысл любви, а при сексуальных преступлениях она обычно отсутствует, посягающий, как можно предположить, тоже спасает свою индивидуальность, но, понятно, не жертвует своим эгоизмом, а приумножает его.

Сексуальных преступников отличает целый ряд специфических представлений и ориентаций. Так, для лиц, совершающих изнасилования, ценность женщины обычно очень велика, но в то же время чрезвычайно низка ее половая неприкосновенность. Более того, последняя ими вообще не воспринимается как какая-то ценность, и к женщинам у таких людей двойственное отношение – тяготения и отвергания одновременно. Чем глубже и травматичнее у них переживания в сексуальной сфере и межполовых отношениях, чем меньше они осознаются, чем стабильнее установки на отрицание половой неприкосновенности женщины, чем острее воспринимается она в качестве источника глубокой психотравмы, тем выше вероятность совершения тяжких сексуальных преступлений с нанесением опасных телесных повреждений, в том числе повторных.

Эту же принципиально важную мысль, имеющую объяснительное значение для понимания любых преступлений, можно выразить так: чем жестче психологическая зависимость человека от внешних ситуаций и травматичнее вызываемые ими переживания, тем выше степень его несвободы и, следовательно, вероятность совершения им преступления. Таким образом, несвобода и есть главная глубинная психологическая причина преступного поведения, и в этом плане предлагаемое решение соответствует представлению великого датского мыслителя С. Кьеркегора: «Понятие, противоположное греху, есть не добродетель, а свобода».

Весьма важно отметить, что все черты нравственно-психологической характеристики личности сексуального преступника формируются, развиваются и закрепляются в личности с первых дней жизни индивида. Вот почему справедливо утверждение, что сексуальное преступление, как и любое другое, подготовлено всем ходом жизни, является ее итогом, и вне этого контекста оно не может быть адекватно объяснено. Вот почему генетический анализ преступных половых посягательств крайне важен для дальнейших сексолого-криминологических поисков, его можно и нужно считать самостоятельным направлением исследований.

Очень интересной и столь же сложной является криминологическая оценка роли аномалий психики в совершении половых преступлений, и изнасилований в частности. Однако представляется необходимым вначале изложить некоторые принципиальные соображения о криминогенности психических расстройств применительно к любым преступлениям.

Психические нарушения не представляют собой субъективную причину преступного поведения, т. е. не должны рассматриваться в качестве главного источника такого поведения, поскольку они могут выступать лишь в качестве внутреннего условия. С учетом результатов последних эмпирических исследований и их теоретической интерпретации мы хотели бы изложить некоторые наши взгляды по этой сложной проблеме.

Не психические аномалии сами по себе порождают преступное поведение, а те психологические особенности личности, которые формируются под их влиянием, поэтому правильнее говорить о криминогенности вторых, а не первых. Эту же мысль можно выразить так: как и внешние социальные условия, психические расстройства не ведут напрямую к преступлению, не преломляясь через психологию субъекта. По этой причине и возникает необходимость проведения психологического, а не только психиатрического исследования. Если названные расстройства непосредственно вызывают общественно опасные поступки, минуя психологию личности, то совершивший их человек, безусловно, должен считаться невменяемым, поскольку именно в психологии «хранятся» его возможности оценивать и контролировать свои действия, руководить ими. Вне личности, в том числе и нравственных установок, «вписанных» в ее психологию, антиобщественное поведение не может расцениваться как преступление. Однако у «аномальных» субъектов, как можно предположить, сфера личностного сужена и деформирована по сравнению с психически здоровыми людьми и соответственно шире, действеннее, активнее сфера, где проявляются нарушения психики.

Поскольку психологические изменения вызываются расстройствами психики, последние в этом смысле (только в этом!), очевидно, должны быть признаны субъективными причинами преступного поведения. Однако такое признание условно, поскольку надлежащее воспитание, необходимые коррекционные мероприятия способны нейтрализовать криминогенный эффект психических аномалий. Но если такие усилия отсутствуют, преступное поведение становится весьма вероятным. Эта вероятность тем более высока, что в наших условиях психиатрическая помощь населению недостаточна, выявляемость психических нарушений невысока, а традиция обращения к врачу-психиатру практически отсутствует. Особенно пагубно отсутствие коррекционных усилий в отношении детей и подростков, в первую очередь тех, которые живут в так называемых неблагополучных семьях. Здесь сочетание психических расстройств с ненадлежащим отношением родителей к ребенку приобретает качество мощного криминогенного заряда.