Читать книгу "Я - танкист - Владимир Поселягин"

– Здорова, братуха! – громко поздоровался я, выходя к пятачку, где и висел на стропах, запутавшись в ветвях, знакомый по рассказам летчик.

У него действительно плетью висела одна рука, и свободной он старался освободить стропы. Тут до земли было с пару метров, спрыгнуть не высоко. Мой окрик заставил его замереть и настороженно посмотреть на меня. Дотянуться свободной рукой до кобуры он не мог, а правая висела плетью, как я уже говорил.

– Старший лейтенант Соломин Эдуард? Отчество не помню, – уточнил я. – Сто шестнадцатый ИАП?

Тот глаза на меня вытаращил.

– Он самый. Откуда узнал?

– Слухами земля полнится. Хорошо завис. Ладно, отстегивай ремни, я тебя поймаю. Давай, не дрейфь, свои.

К чести старлея, медлить он не стал и по одному отстегнул ремни, пока не освободился от сбруи парашюта. Я его поймал и помог не упасть, после чего повёл к опушке, придерживая сбоку.

– Этот откуда? – кивком показал летчик на тело, лежавшее на обочине.

Я помог ему сесть, прислонив к стволу дерева, и дал напиться из фляги, осмотрел повреждённую руку.

– Местный бандит. Пришлось подстрелить, иначе они бы тебя прямо там добили. Жаль, второй ушёл… хм, понятно, – пробормотал я и резко дёрнул руку вниз. У лётчика оказался банальный вывих.

Вскрикнув и яростно выматерившись – я Соломина не предупреждал, – тот стал потирать больное плечо, пока я из платка, оставшегося от узелка с продовольствием, который у меня в кармане хранился, сооружал косынку. После этого надел её на шею лётчику и помог убрать руку, предупредив:

– Пару дней старайся рукой не пользоваться, чтобы потом осложнений не было.

– Хорошо.

– Давай я перекину пистолет из кобуры тебе за пояс, чтобы левой рукой пользоваться можно было, а то ты фактически безоружный.

– Тоже дело, – легко согласился тот.

Достав из кобуры ТТ, я привёл его к бою и подал лейтенанту в левую руку, тот сам заткнул пистолет за ремень, как ему было удобно, а запасной магазин убрал в карман галифе.

– Ты меня откуда-то знаешь, а я тебя впервые вижу. Может, представишься?

– Анатолий Суворов. В прошлом, как и ты, был старлеем. Только танкистом. Сейчас старшина запаса. Объяснять не буду, как так получилось, долгая история, а нам отсюда уходить нужно.

– Мне бы в часть поскорее вернуться.

– В этом я тебе помочь смогу. Мне трофеем повозка досталась. Она тут, в паре километров, у места моей ночёвки стоит. Доберёмся, забирай, владей, мне она уже не пригодится.

– Почему?

– Я же танкист. Подберу себе что-нибудь. Тут скоро много будет брошено битой и сломанной техники.

– Воевал?

– Финская, Халкин-Гол.

– Понятно, опытный, значит.

Старлей встал и, баюкая руку, с интересом смотрел, как я обыскиваю труп поляка, а потом подбираю узелки с продовольствием. Заглянув внутрь одного, я выудил бутыль с молоком, и мы напились прямо из горлышка. Всё выпили, стресс сказывался, пить постоянно хотелось. Вернув фляжку на место, я помог Соломину усесться на широкую спину мерина, подал ему узелки, чтобы придерживал их одной рукой, и повёл коня в сторону своего лагеря. Думаю, если бы Сева узнал, что я смог спасти Соломина, он бы только порадовался. Но на этом всё, дальше я просто не смогу идти по следам Севы. Да и смысла в этом не видел. С этой минуты у меня начинался свой путь.

Пока мы двигались, я рассказал отредактированную версию, как тут оказался, как с бандитами схлестнулся и заимел повозку. Ну, и как генерала спас. Подаренного маузера тут не было, но я пообещал его показать, когда доберёмся до лагеря. Один раз лишь прервался, когда мы сошли на обочину, чтобы пропустить моторизованную часть. Не меньше потрёпанного батальона прошло. Шесть танков, несколько бронеавтомобилей, остальные двигались на грузовиках. Крепкая такая на вид часть.

Когда свернули с дороги к моему лагерю, уже чисто танковые подразделения пошли, поднимая большие клубы пыли, но нас это уже не волновало, мы были в стороне.

Вытащив из кустов спрятанный вещмешок, я показал подарок, который произвел на старлея впечатление, после этого мы позавтракали, так как оба не успели этого сделать. Потом я разделил припасы на две части, запряг мерина, и мы с Эдиком, как он просил себя называть, расстались. Тот поехал в тыл навстречу двигающимся подразделениям РККА, а я остался в лагере. При мне был один только сидор. Да, внутри находился ремень с кобурой с ТТ да кобура с маузером, но карабин я отдал Эдику вместе с подсумками. Вот гранаты не отдал, только патронами поделился. Так что со стороны я напоминал обычного не опоясанного и босого сельчанина. Кстати, обувь убитого поляка мне тоже не подошла, сорок третий размер. Вот у Эдика были сапоги сорок первого размера, но они ему самому были нужны.

Когда повозка, где покачивался правивший левой рукой Эдик, скрылась за холмом, я поправил сидор и побежал в сторону леса. Пока мне тут ловить нечего, стоит поискать укромную берлогу и укрыться. Уходить в тыл я не хотел, а раз собирался повоевать с немцами, то стоит хотя бы дождаться их появления.

Не знаю, может, мне повезло, но когда я добежал до леса, на опушке которого и подобрал Соломина, на моих глазах из колонны выкатился, теряя ход, танк и замер тёмной глыбой в тени кустарника под обрывом. Это был БТ-2 с тридцатисемимиллиметровой пушкой в башне. Эти танки были в основной массе пулемётными, а не пушечные, как считалось. У нас на полигоне в Кубинке они тоже были. В колонне в основном бэтэшки, хотя мелькали и туши «двадцать восьмых». Эти танки интереса для меня не представляли, хотя в умелых руках и они очень грозная сила. Жаль, наши военачальники просто не представляли себе всех возможностей этих машин и губили их в атаках и контратаках. Меня интересовали «тридцатьчетвёрки» и КВ, но их в колонне не было.

Наблюдая, как боевой отсек покинуло трое танкистов в синих комбезах и чёрных шлемофонах, я пожал плечами и направился к ним, пробормотав:

– Почему бы и нет?

Обойдя куст орешника, я сбежал по двухметровому глиняному склону на обочину и, морщась от клубов пыли, выхлопных газов и производимого шума, направился к вставшей машине.

– Здорово, парни. Поломались?

Встретив три внимательных изучающих взгляда, я только открыто улыбнулся, с интересом разглядывая танкистов. Комбезы меня только позабавили, особенно клапаны на пятой точке. Шлемофоны непривычного вида, уродцы какие-то без ларингофона. Похоже, для переговоров использовались микрофоны, они были на проводах. Схожие комбезы на Кубинке использовались, отрицать не буду, сам в таком щеголял по полигону или в боевых отсеках машин, проводя испытания, однако именно такие шлемофоны я не застал. У нас уже были нормальные, с ушками, чтобы застёгивать под подбородком, а не как здесь – шлемом.

– Поломались, – согласился командир.

Кто из них был командиром, выяснить не представляло труда. У него у одного была кобура на поясе, да и поведение на него указывало. Двое других слушали именно его. При этом все трое были сержантами, я петлицы видел в расстёгнутых воротах.