Читать книгу "Константин Великий. Первый христианский император - Джордж Бейкер"

Создание резервной армии подразумевало практически удвоение военной силы, для этого, в свою очередь, требовалось найти средства. Вокруг императора сплотились новые люди, вдохновленные новыми идеями. Ему больше не нужна была поддержка старых легионов, расквартированных в провинциях. Отчасти «затворнический» образ жизни императора, невозможность увидеться с ним иначе как во время пышных появлений на публике объяснялись чисто практическими соображениями: Диоклетиан хотел обезопасить себя от посягательств людей, которым не нравилась новая политика. Слишком многие из его предшественников – среди них были Проб и Аврелиан – пали жертвами наемных убийц. Единственным способом защититься от покушений и иметь возможность принимать решения без давления со стороны и ненужных советов было избегать людей. Император знал, как это делать…

Первой линией обороны стали правила этикета и многочисленных церемоний, которые требовалось соблюдать по отношению к священной особе августейшего монарха… Узнай об этом первый Август, восседавший в привычных старых одеждах в своем кабинете на верхнем этаже дома, он, возможно, пожалел бы своего окруженного неимоверной роскошью преемника. Но ему жилось проще.

Новая имперская идея имела еще одно следствие. Диоклетиан, по-видимому, считал, что Рим не по справедливости монополизировал право воплощать в себе дух Рима и саму Священную империю. Будучи иллирийцем и к тому же образованным не в той степени, которая удовлетворила бы, скажем, Цицерона или даже Квинтилиана, он не проявлял большого интереса к Риму. Подобно Афинам, Рим был скорее напоминанием о днях былой славы, а не олицетворением нынешней власти… Диоклетиан никогда не жил в городе Цезаря и Августа. Когда Максимиан стал его соправителем, Диоклетиан взял под свое личное управление восточные провинции и поселился в Никомедии. Максимиан, чьей главной обязанностью была охрана границ империи, проходящих по Рейну, расположил свою штаб-квартиру в Милане. Четкое разделение между провинциями и Италией перестало существовать, а вместе с ним – и привилегированное положение Рима… После этих шагов Диоклетиана Рим окончательно перестал быть итальянским городом-завоевателем, правящим в завоеванной им империи. Он стал всего лишь одним из многих городов, составлявших эту мировую империю. Его история как города-государства завершилась. Рим подчинился дисциплине, которую в течение пятисот лет навязывал народам Средиземноморья для их же собственного блага.

Необходимость введения высоких налогов для военных нужд потребовала ужесточения этой дисциплины. Диоклетиан стремился суровыми мерами обеспечить гражданское повиновение. Прежняя организация империи, практически исчезнувшая в смутные времена правления Галлиена, начала возрождаться, но в новом качестве.

Суть этих изменений заключалась в том, что старая городская торговая жизнь, которая была душой и сердцем цивилизации еще со времен греческих и финикийских искателей приключений, медленно умирала. По мере резкого падения стоимости динара, роста цен и исчезновения из обращения золота[8] стало практически невозможно собирать налоги в виде денег – и совершенно невозможно собирать их в больших количествах. Исчезновение крупных финансовых объединений, напрямую связанное с крахом торговли, сделало невыгодным собирать налоги посредством выдачи займов. Тот или иной вид займа, дававший налогоплательщику возможность более или менее встать на ноги, мог бы изменить ход истории; однако больше не осталось структур, способных давать деньги взаймы или выдавать кредиты.

Столкнувшись с такой трудноразрешимой задачей, Диоклетиан прежде всего (что вполне естественно) пошел на отмену всех привилегий и освобождений от налогов. Вся империя должна была платить одинаково. За исключением нескольких особых случаев, он ввел в империи единообразную налоговую систему. Больше не существовало императорских или сенатских провинций. Все провинции стали императорскими. Они объединились в более крупные формирования, называемые диоцезами, во главе каждого из которых стоял викарий. В свою очередь, диоцезы объединялись в 4 крупные области в соответствии с природными и географическими особенностями. Таким образом, империя оказалась разбита на 4 части: британо-галльскую, итало-африканскую, иллирийскую и азиатскую. Подобное разделение наводило на мысль о том, что в империи должно быть четыре императора. В этом, собственно, и заключался план Диоклетиана, ну или почти в этом. Четыре большие области далее были объединены по две, каждой из половин управлял августейший властитель. Оба властителя, в свою очередь, назначали своих преемников и помощников, которых называли цезарями и которые в свое время должны были занять место правителей… Римлянин прежних времен, который видел самые разные проявления борьбы римского доминиона за жизнь, широко открыл бы глаза при виде такой симметрии и унифицированности.

В природе не бывает идеальной симметрии. Только редкие моменты в человеческой истории, обстоятельства и личность правителя позволяют воплотить идеальные симметричные схемы. Большинство людей интуитивно полагают, что подобная жесткая система ведет к краху государства. Мы еще увидим, что произошло в данном случае.

Единая система управления империей дублировалась на всех уровнях. Каждая область имела одновременно свое военное командование и гражданское правительство. Гражданская и военная власти, по крайней мере официально, были независимы, и функции их не пересекались. Взаимодействие осуществлялось только через центральную власть. Военные должны были защищать империю, гражданские правители – следить за соблюдением законов, подсчитывать и собирать налоги. Подобное разграничение военных и гражданских функций развивалось уже в течение нескольких поколений. Диоклетиан узаконил и обосновал его.

Тем самым он решил сразу несколько задач. Он управлял империей через людей, подходивших на эту роль, а не через богатых любителей, которые стремились продемонстрировать всем свое могущество за счет общественного благосостояния. Он также поставил надежные заслоны на пути военного мятежа. Пока работала его система, людские ресурсы и деньги никогда не оказывались в одних и тех же руках. Эти два мощных орудия, прежде объединявшиеся в одно, теперь, по отдельности, легко контролировались небольшой группой людей, обладавших законной властью.

Однако эта симметрия была не простым украшательством. Она преследовала вполне реальную цель – это была хорошо отрегулированная и эффективная машина по сбору и распределению налогов, которые выплачивались натурой. Старая система с этой задачей справиться не могла. Форма этих налогов и способы определения их размера многое могут сказать о Диоклетиане и его эпохе. Возможно, здесь сыграло свою роль то, что Диоклетиан по своему происхождению и воспитанию был тесно связан с сельской жизнью и хорошо понимал природу и характер аграрной экономики, которая теперь была преобладающей. Его друзья и соратники в основном были выходцами из той же среды. Город, рынок и контора ростовщика постепенно утрачивали свою значимость, а рига и амбар становились центром всей жизни.