Читать книгу "Спуская псов войны - Владимир Пекальчук"

– Начинаю! – доложил бортовой компьютер.

Пронзительный, громкий звонок прокатился по коридорам корабля.

– Тревога?! – насторожился Леонид.

Сигнал побудки, господин. Штатное действие перед прыжком.

– Сигнал побудки, так и должно быть, – пояснил Касс, – во время прыжка спать нельзя.

– Почему?

– Можно не проснуться. Вероятность мала, но есть. А бывают и…

Торговец сморщил лоб, искин сразу же вывел в уголке визора УРР текст: «Легкая дрожь. Вероятная причина – неприятные воспоминания».

– Почему так?

– Никто не знает. Сон в момент прыжка изредка заканчивается прекращением всех жизненных процессов. Любая помощь бесполезна. Некоторые врасу, верящие в душу, считают, что во время сна душа отделяется от тела и в момент прыжка, когда корабль переходит в иное измерение, связь разрывается. Высказываются и другие гипотезы – тем более что ассортимент пугающих и необъяснимых событий, которые случаются при проходе через тоннель, достаточно широк. Я стал однажды свидетелем такого на учениях. Нас – двадцать тысяч новичков в нескольких больших транспортах – мотали туда-сюда по десять раз в цикл – стандартные сутки. Обычное дело для нашего десанта.

– Ты служил в десанте?

– Да… Перерывы между прыжками по пять минут. Никакой корабельный реактор такого не выдержит – в точках прыжков ставились мобильные корабли-генераторы. Дозаправщики по-вашему. Прыгнули, зарядились, прыгнули, зарядились… Поспать просто некогда. А хочется. Сигнала побудки нет – имитация боевой ситуации на поврежденном транспорте. Надеешься только на себя, искина и товарищей, чтобы не заснуть. Пытка. Вообще, поначалу не уважаешь подпространственные прыжки. Подумаешь… Некоторые из нас все же засыпали. Схема одна и та же – уходишь в туалет, на камбуз, на склад – куда угодно, по любому поводу, лишь бы товарищей, которые не дают заснуть, рядом не было, вырубаешь искина, чтобы не будил. И спокойно кемаришь, пока все мучаются и нервничают.

Касс пожевал «губами», перевел несколько ползунков на дисплее и продолжил рассказ:

– И вот однажды один такой соня в момент выхода из подпространства начал кричать – истошно, пронзительно, страшно, безостановочно. Ему пытались помочь, но даже чудовищная доза транквилизатора не подействовала. Он вопил, вырывался, извивался… Я не видел его лица, но те, которые видели, говорили, что глаза были безумны. Он умер минут через восемь: кровь горлом, затем кровоизлияние в мозг. И только потом я узнал, зачем нас мотают туда-сюда по много-много раз. Чтобы с кем-то одним что-то приключилось. Старый офицер после разбора полетов сказал нам: «Теперь я уверен, что никто из вас никогда не будет спать в прыжке. И не позволит другим».

– А отчего он кричал-то?

– Если бы я знал – было бы не так жутко.

– Какая приятная история перед первым прыжком.

– Угу. Главное – придерживаться простых правил безопасности. Твой искин еще не рассказал тебе?..

Ждал, когда вы прервете разговор, хозяин. Желаете прямо…

– Лучше ты расскажи. Искин меня бесит.

– Ладно, – кивнул Касс, – правило первое – не спать. Правило второе – не выходить в шлюз, а тем более за борт. Правило третье – не нервничать, не бояться и не делать глупостей. Правило четвертое – не верить своим глазам и не бояться, что бы ни увидел. Правило пятое – не прыгать с поврежденным приводом без предельной нужды. И все. Из аномалий в подпространстве наиболее распространены галлюцинации. Ты можешь видеть странные вещи – например, людей, зверей, родственников или летающие тапочки твоей бабки. Можешь слышать голоса снаружи. Иногда голоса предлагают выйти за борт. Иногда глюки и голоса одновременно видят и слышат несколько разных человек, даже если они принадлежат к разным видам. Любые записывающие устройства ничего не фиксируют. Никогда. Еще в подпространстве можно наблюдать за бортом что угодно…

– Ты же сказал – не выходить за борт?

– Изнутри, ясное дело.

Он ткнул пальцем в панель, и стены рубки внезапно словно стали прозрачными. Леонид ахнул: прямо перед кораблем, закрывая весь обзор от края до края, бурлил темно-красный океан.

– Что это?!

– Это твоя звезда – Солнце, – пояснил Касс, – фильтры камер уменьшают светимость, а стенные экраны вообще не в состоянии выдать столько света, чтобы повредились глаза. Оттого оно кажется красным. Полюбуйся вблизи – может быть, в последний раз видишь. Так вот, во время прыжков я обычно смотрю из кабины наружу. Просто ради развлечения. Можно увидеть такое, что даже в голову не укладывается – но все это исключительно миражи. В общем, ты понял – не верь глазам, не паникуй, не делай ничего под влиянием увиденного. Что бы ты ни видел и ни слышал – оно не существует. Или существует, но не способно влиять на материальную реальность. Готов?

– Думаю, да, – кивнул Леонид.

– Тогда – Навигатор, начать процедуру прыжка!

* * *

Подпространство на первый взгляд казалось просто обычным космосом, как он выглядел на фотографиях, виденных Леонидом. Только без звезд. Слева и справа – медленно проплывающие мимо красноватые туманности, подернутые белой дымкой.

– Кажется, словно летим в облаках, – заметил наемник, – это вообще что за туман?

– Понятия не имею. Может, мираж, может, что другое. Никто не знает.

– Никто не изучает подпространство?

– Его невозможно изучать. Подпространство – место, где привычные законы физики не работают. Корабль двигается по каналу, внутри которого не соприкасается с реальностью или нереальностью чуждого измерения, но там, дальше, – необъяснимое, которое понято быть не может. Нельзя изучить одно измерение с помощью знаний законов другого. Это еще глупее, чем мерить расстояние литрами, а вес – секундами.

Наемник пожал плечами:

– Один неглупый человек сказал: «Всякий вопрос имеет свой ответ. Просто мы его не всегда знаем».

– Или – в принципе не способны осмыслить, – возразил Касс. – Ты когда-нибудь слыхал про неэвклидову геометрию?

– Нет. Что это?

– То, чем земляне удивили всю галактику. Некто Лобачевский, великий математик, однажды решил поуп-ражняться в остроумии и задался вопросом: а что было бы, если бы через точку, не лежащую на некой прямой, можно было бы проложить не одну прямую, параллельную к данной, а минимум две?

– Это как? Ты бы попроще как-то, мы ж университетов не кончали.

– А куда проще? Начерти прямую. Поставь точку. Проведи через точку линию, параллельную к первой. Планшет и стилус дать?

– И что?

– Что ты сможешь провести только одну такую прямую. Это такой же закон, как дважды два – четыре. Так вот. Лобачевский предположил, что могла бы существовать иная геометрия, которая отличается от нашей лишь одним: через одну точку можно провести две и более прямые, параллельные к данной. И, отталкиваясь от этого предположения, сей ученый муж разработал новую непротиворечивую геометрию.