Читать книгу "Убей в себе космонавта - Николай Горнов"

Праздник и в самом деле удался. День был жаркий, как будто специально для пикника, гости собрались охотно и даже юбилейные формальности соблюсти удалось. Один из клиентов Вадима случайно оказался владельцем зоны отдыха «Дикий берег» на Южном пляже, и буквально за полцены уступил им удобную беседку с двумя мангалами и грилем. Артём накануне замариновал полное ведро рыночной свинины с ребрышками, позаботился о помидорах, сладком перце, качественных березовых угольках и ни на секунду не отлучался от мангалов, пока не добился румяной сочности от каждого кусочка мяса на шампурах. Даша, поколдовав с шипящим грилем, приготовила мужу любимое праздничное блюдо – мясо по-балкански с чесночным творогом. Жора не стал пугать всех бразильским самогоном из сахарного тростника, а раздобыл на каком-то тайном складе две бутылки «Хванчкары», для которой по случаю «деревянной» свадьбы друзей заказал подарочную деревянную коробку.

Под «Хванчкару» и «Ахтамар» хорошо переварились и сочные шашлыки, и подарки в виде всевозможных деревянных безделушек-сувениров, и пространные горские тосты, на которых поднаторел в Нальчике шурин Артёма, муж старшей Дашиной сестры Валентины. Повеселел к концу пикника даже предельно серьезный хирург-подиатр Вадик, всегда сосредоточенный на очередных операциях для своих гламурных пациенток. Веселья не хватило только Артёму, и уже к середине застолья он не знал, куда спрятаться, чтобы не огорчать друзей кислой миной. Скука сводила скулы, перехватывала горло и пощипывала на языке. Артём запивал скуку коньяком, но от коньяка становилось только хуже.

Похожие чувства, по рассказам очевидцев, испытывает солдат срочной службы после приказа о демобилизации. Дембель – это ведь не просто время, вмещающее в себя всю цепочку событий от приказа до дембельского вагона, а многомерное пространство бытия. В нем, как в матрешке, умещается все: и нежелание терять всю ту жизнь, к которой привык за годы службы, и стремление поскорее вернуться на «гражданку», и страх перед этой «гражданкой», которая еще неизвестно как примет обратно. Армейские товарищи, ставшие дембелю за два года службы роднее самой близкой родни, все еще рядом, они веселятся, поздравляют, хлопают по плечу, но весь фокус в том, что дембель уже не с ними. Он уже в другом измерении, откуда не воспринимаются никакие армейские радости. И грызет дембеля суровая армейская тоска, которую может заглушить только традиционный дембельский аккорд…

Нагрянувший июль спутал все карты окончательно. Настроение Артёма успевало даже в течение дня сменить направление несколько раз. С утра он мог уйти на работу, фальшиво насвистывая «Бесса ме мучо», а весь вечер без сил пролежать на диване, рассматривая свой универсальный идентификатор.

– Дашуль, но я ведь должен это сделать, да? – вопрошал он сиплым голосом.

– Нет, дорогой, ты меня не спрашивай, ты сам для начала определись, – нервно отзывалась из кухни Даша.

– Но я ведь всю оставшуюся жизнь буду жалеть, если упущу свой шанс!

– Какой шанс? – ехидно интересовалась Даша. – От меня сбежать?

– Это ненадолго, всего-то на один месяц…

– Тёма, допустим, я тебе верю, – продолжала гнуть свою линию Даша. – Допустим, планета Уммо действительно существует. Я даже готова предположить, что на ней живут добрые и порядочные инопланетяне, которые пригласили тебя в гости исключительно за красивые глаза. Но откуда ты взял эти сроки? Я в твоей настольной книге никаких сроков не нашла. В каком месте ты вычитал, что путешествие в другую галактику и обратно занимает только месяц?

Такую карту Артёму крыть было нечем, поэтому он сразу начинал волноваться, а от смущения и неловкости сильно размахивать руками. Сроки приглашающей стороной отдельно не оговариваются – это правда. Ну а кто мешает использовать сравнительную методику расчетов? Факт первый: все туристические ваучеры открываются не больше чем на месяц. Факт второй: никто не вытерпит гостя дольше. Проживание и трехразовое кормление обеспечить придется? А как же иначе. Еще и экскурсии разные нужны. Так что максимальный срок – пять недель. Шесть – это уже совсем фантастика.

– Зато, Дашуль, ты только представь, я могу стать первым, кто увидит другую обитаемую планету, – привычно бубнил Артём. – Разве не об этом мечтает половина человечества? Книги об этом бесконечные пишут, фильмы снимают. А я раздумываю. Даже самому не верится…

Привычную схему разрушил отец Артёма, когда однажды днем позвонил и передал ему через Дашу привет от мамы. Вообще-то отец звонил редко. В отсутствие Артёма – почти никогда. Артём периодически его набирал сам, пересказывал новости, расспрашивал о самочувствии, о жизни в деревне, о настроении мачехи, Юлии Петровны. С тех пор как отец перебрался вместе с мачехой в ближний пригород, поселок Осташково, где у него появился собственный земельный участок, он трансформировался из инженера-конструктора передовой советской космической техники в идейного агрария. Посадил особый зимний сорт яблок, гордился гигантскими томатами, темно-синими упругими баклажанами, серебристым сладким луком и заумными голландскими технологиями, позволяющими выращивать трехсотграммовые клубни рассыпчатого картофеля. Только одной темы они не касались никогда. Ни в личном разговоре, ни по телефону. Это была тема матери.

Мать бросила отца давно, когда Артёму исполнилось всего восемь. Впрочем, история умалчивала, кто кого бросил. Однажды утром она поцеловала еще непроснувшегося Артёма в лоб, как-то нервно его потискала, всплакнула и ушла на работу. С тех пор он не видел ее ни разу. Даже на фотографии. Все фотографии отец сразу собрал и куда-то спрятал, поэтому Артём помнил свою мать смутно. В воспоминаниях возникала даже не она, а некие остаточные ощущения от ее присутствия в квартире. По какой причине расстались родители – Артём так и не узнал. Пока был маленьким, много раз спрашивал, но отец всегда отшучивался. А когда вырос, спрашивать перестал вообще. Ушла и ушла. Значит, так было нужно. К мачехе Артём относился ровно, хотя и видел, как искренне она пыталась стать ему родной. Но она, увы, появилась поздно. Артёму тогда исполнилось шестнадцать. А шестнадцать – это не тот возраст, когда легко привыкаешь к переменам…

– Вспоминай с самого начала, напрягись, – расспрашивал супругу ошарашенный Артём. – Отец просто позвонил и сказал: передай моему дорогому сыну привет от его мамочки? Или он еще что-то до этого говорил?

– Не помню, – растерянно пожимала плечами Даша. – Мы с ним и общались-то пару минут. Кажется, он спросил, когда ты уезжаешь. Я объяснила, что сама пока не знаю. Еще ничего точно не решено… Тёма, а твоя мама разве не умерла?

– С чего ты взяла? – удивился Артём. – Я говорил только, что матери у меня нет, а отец с восьми лет воспитывал меня сам. Но это вовсе не значит, что моя мать умерла. Умерла и отсутствует – это разные вещи. Она, как видишь, жива и здорова.

– Тёма, я запуталась…

– Вполне тебя понимаю. Двадцать три года она не передавала мне приветы, а сейчас вдруг изыскала такую возможность. И этот факт, как говорится, не может не настораживать…

На следующий день Артём помчался в засыпанный тополиным пухом поселок Осташково. Загорелая и умиротворенная Кассандра, на этот раз повышавшая свою квалификацию на острове Хайнань, отпустила Артёма без возражений, он взял такси и через час тряской дороги уже открывал отцовскую калитку. Первым гостя встретил лохматый шерстяной шар по имени Император Калигула, за что и удостоился чести лизнуть Артёма в нос и обогнуть вместе с ним большую застекленную веранду не по-сельски добротного двухэтажного дома.