Читать книгу "Скажи, Красная Шапочка - Беате Тереза Ханика"

Испытывать чувства и показывать их — это две разные вещи.

Но все равно у меня из головы не выходит мысль о том, что с папиными чувствами что-то не так.

Не пойду, — сказала я и заперлась в ванной.

Деньги все еще у меня в руках, скомканные и влажные от пота. Из кухни я слышу звуки голосов. Если слушать внимательно, прижавшись ухом к двери ванной, можно расслышать, что они там говорят, но я и так все знаю. Даже не надо вылезать из ванной.

Папа говорит, какая я черствая и что он больше не знает, что со мной делать.

Она притворяется, что глухая, — скажет он, в одно ухо впускает, из другого выпускает.

А Пауль скажет: это все возраст.

Я бросаю скомканные деньги в сторону унитаза, попадаю в его край, потом слышу какой-то шум на улице и наконец все-таки вылезаю из ванны, окно в ванной из матового стекла, такая досада, через него ничего не видно, сколько ни смотри, только пятна и больше ничего, но оно откинуто, и если выглянуть через щель, то немножко видно улицу. И еще нашу калитку, кусочек ограды и дорожку из дома на улицу.

А на улице — тот самый мальчишка.

Он едет мимо на велосипеде. Едет так быстро, что я не сразу узнаю его, сначала мне кажется, что я ошиблась, но потом он возвращается, на этот раз медленнее.

Муха.

От ужаса я чуть не падаю обратно в ванну.

Что ему здесь нужно?

Он делает несколько кругов перед нашими воротами, медленно-медленно, волоча ноги по земле.

Неужели он собирается позвонить к нам в дверь! Господи Боже, пожалуйста, сделай так, чтобы он не звонил!

Я сползаю с подоконника. Если он меня здесь заметит, будет очень неловко.

Но потом я снова осторожно выглядываю наружу.

Он выглядит классно, это, к сожалению, надо признать, не хочу даже думать, что сказала бы Лиззи. Она бы сказала, что от одного его вида все мухи тут же сдохнут, а потом велела бы мне выкинуть из головы то, что я себе напридумывала, просто забыть, и все.

Клятва есть клятва. Названая сестра есть названая сестра. И к тому же она была бы права.

Волосы у мальчишки заплетены в короткую косичку, торчащую на затылке, как толстенькая кисточка из конского волоса. На нем джинсы с дырками на коленях и сзади и черная рубашка. Хотя сегодня не особенно тепло.

Видимо, мальчишки замерзают не так быстро.

Из кармана выглядывает пачка сигарет. Я очень надеюсь, что мама его не видит. А то еще решит, что он антисоциален. Из-за одних только дыр на штанах. Она считает, что так одеваться нельзя. Встречают ведь по одежке, часто говорит она.

Чаще всего она говорит это Лиззи, у той тоже дырки на штанах, под ними — полосатые колготки, а иногда — совсем ничего. Это самое ужасное — дырки, под которыми ничего нет. Конечно, я знаю, что у нее там. Стринги, она даже дала мне их померить, на прошлой неделе, перед тем как уехать в горы. Я сказала, что, по-моему, они ужасно неудобные, а Лиззи сказала: бэби, да ты вообще ничего не понимаешь, и мы смеялись, как сумасшедшие, а потом нахлобучили стринги на голову, как шапки.

Муха ставит велосипед перед нашим забором. Решительно открывает калитку и заходит на участок. Перед окном ванной комнаты он останавливается и смотрит вверх на меня.

Мне очень хорошо видно, что ты прилипла к окну, — говорит он, а я от ужаса плюхаюсь в ванну, хотя так делать не стоит, если не хочешь сломать себе шею. Ванна может быть ужасно опасной, если человек невнимателен и поскользнулся.

Я же сказал, я очень хорошо вижу, как ты там прилипла к окну, — повторяет он и бросает в раму камешек, наверно, чисто по привычке, он всегда так делает.

В этом вся проблема с вредными привычками, они принуждают тебя делать что-то снова и снова. Анна, например, грызет ногти, до мяса, хотя это больно, и руки у нее иногда выглядят ужасно, но она все равно это делает.

Раньше мама пыталась отучить ее, специально покупала горький лак для ногтей, чтобы Анна отвыкла, но ничего не помогло, она продолжала поедать ногти, даже с лаком. Я думаю, у Мухи с бросанием камней точно так же.

Чего тебе, — шиплю я через щель, давай проваливай.

На миг наступает тишина, потом он тихо смеется. Поднимает камушек и перебрасывает его из одной руки в другую. Нет, от него и правда все мухи передохнут!

Ты сегодня к деду не пошла, — говорит он, а я тебя ждал.

Ох… Лиззи, наверно, ужасно бы разозлилась, услышав такое. Ждал он! Не смешите меня!

Ты, наверно, хочешь сказать — в засаде сидел, — говорю я, это вы здорово умеете, можешь мне не рассказывать.

Прошлым летом мы накушались этого по самое некуда. А теперь даже дома не чувствуешь себя в безопасности. Хорошо бы Лиззи уже вернулась и сделала так, чтобы все снова стало просто и понятно.

Где твои дружки? — спрашиваю я злобно, небось, стоят за забором на стреме, или я ошибаюсь?

Он оглядывается, будто ищет кого-то.

Не вижу никого, — говорит он и опять улыбается.

Я переступаю с ноги на ноги, я стою прямо в носках в маленькой луже, которая натекла из крана. Папа всегда сердится из-за этого крана, потому что он протекает, а это разбазаривание энергии. Папа настаивает, чтобы мы затыкали ванну затычкой, чтобы вода не утекала просто так. Иногда ванна до половины наполняется ледяной водой, и мама говорит, может, лучше вызвать сантехника, а папа говорит, что она может это сделать за свои деньги, когда снова будет ходить на работу, а до того придется мириться с холодной водой.

Мои ноги, во всяком случае, уже совсем мокрые.

Слушай, — говорит мальчишка, ты завтра придешь на виллу?

Он бросает камешек над головой и не глядя снова ловит его за спиной. Ясно, хочет произвести на меня впечатление. Хвастун. Но в такие игры я не играю, тоже мне искусство — камешек дурацкий кидать… Пусть еще что-нибудь придумает.

Я ничего не отвечаю и нарочно громко втягиваю воздух через нос, так, чтоб он сразу понял, какого мнения я об этом предложении, а именно — самого низкого.

Ну, ты пока подумай, — говорит он, поворачивается, подчеркнуто равнодушно идет на улицу, у калитки на секунду останавливается и бросает камешек.

Мне не видно, куда он попал, слышно только глухой звук удара, я подозреваю, что это один из многочисленных скворечников, которые мама развесила в саду. На птиц она может смотреть часами. Когда нет мигрени.

Потом мальчишка запрыгивает обратно на велосипед, у него это получается очень по-мужски, и я могу еще раз оценить его с тыла.

Он делает круг, потом уезжает. Не оглядываясь.

Я решаю остаться в ванной до конца дня, снимаю носки и вешаю их на край ванны, пусть сохнут. Смотрю, как из крана капает вода и лужа становится все больше и больше, смотрю на небо, как оно темнеет, сквозь матовое стекло это видно.