Читать книгу "Бусый Волк - Мария Семенова"

Соприкосновение взглядами словно бы осквернило его, замарало, сделало уязвимым.

Но зачем?.. На что он понадобился кому-то злобному и чешуекрылому? А может, ему попросту примерещилось – после нескольких-то суток почти без сна, чего доброго, и не такое увидишь…

Сердце гулко колотилось в груди, рядом шумел народ, радовавшийся падению Башни. Знакомые голоса поддержали мальчишку, точно сотня дружеских рук. Бусый отдышался и вновь поднял глаза. На сей раз – с каменным намерением ни перед кем их не опускать! И ни перед чем!

В небе было пусто. Ни страшной птицы, ни её тени. И никакого мертвящего взгляда. Вообще ничего. Лишь солнце улыбалось в безоблачном небе. Дескать, ну приблизилось что-то страшное… Подумаешь! А ты наплюй на него и дальше живи!..

Бусый встряхнулся, словно сбрасывая ту скверну, что попыталась прикоснуться к нему. Люди кругом ликовали. Воительницы Солнца наконец изловили Морану и с торжеством волокли её к Проруби.

Бусый ещё раз оглядел Потешное поле, думая найти глазами Осоку… И вдруг понял, от кого расползалась серая паутина.

Резоуст

Позапрошлой осенью, в пору, когда укладывался первый снег, случилось величественное и страшное диво. Люди, одарённые особенной чуткостью, начали ощущать смутное беспокойство. А потом не только они, но и самые что ни есть обычные насельники веннских лесов ощутили тяжкую судорогу земной тверди, докатившуюся из-за южного горизонта. Ещё через некоторое время в той стороне поднялись и долго не опадали тяжёлые и странные тучи. Вещие старики вглядывались в их облик и говорили, что надо ждать перемен.

И перемены не задержались. Уже через несколько месяцев в полуденных землях, где зимой всегда воцарялась сонная тишина, сделалось небывалое беспокойство. Начали появляться разрозненные ватаги людей, большей частью напуганных и голодных, но порой и опасных. Вместе с ними мало-помалу распространилась весть, будто где-то там, очень далеко от веннских чащоб, Мать Земля испытала очистительные муки и приняла в разверзшееся лоно целый горный хребет, именовавшийся Самоцветным.

И это был не простой горный хребет. Кто-кто, а венны хорошо знали: Самоцветные горы являли собою шрам, причинённый стародавним падением Тёмной Звезды. Поговаривали даже, будто в тамошних недрах было заперто какое-то додревнее зло, прибывшее с Тёмной Звездой извне этого мира. Чем ещё объяснить, что эти самые недра словно мышиными норами были источены многовековыми рудными копями, в которые со всего света везли несчастных рабов?..

И вот иссякло Божье терпение, и Самоцветные горы перестали быть. Ватаги уцелевших каторжников и надсмотрщиков разбрелись в разные стороны, как расходятся круги по воде. Слухи о бродячих ватагах ходили самые разные, в том числе и откровенно тревожные. Ясное дело, не все бывшие узники были законченными головорезами, но опять же далеко не все угодили на каторгу безвинно. И как знать, до какой крайности дойдёт просто отчаявшийся и голодный беглец?..

Всё обдумав, венны пожали плечами и стали держать оружие под рукой. Не то чтобы подобная бдительность сильно им пригодилась. К веннам не особо совались: всякий, кто хотел это знать, давно уяснил себе, что в их стране не сыскать лёгкой и богатой добычи, зато победýшек[5]себе наживёшь столько, что и не расхлебать будет потом.

Этой зимой на Крупце появился человек, по виду и выговору – сольвенн, назвавший себя Резоустом. Первыми его встретили Белки. Резоуст попросил пристанища, посулив вышедшим ему навстречу мужчинам, что обузой роду не будет. Он не скрывал, откуда явился, да и поди это скрой! Резоуст сразу сказал, что многое умеет, особенно по воинской части. Намекнул, дескать, времена наступают беспокойные, лихие люди бродят целыми шайками, мало ли, что может случиться, лишним ли тогда покажется веннам справный боец?..

И всё вроде бы и ладно и складно, вот только собаки, сторожившие деревню, дружно ополчились на незнакомца. Тут надобно пояснить, что у Белок сидели по дворам не вполне обычные собаки. Лет сорок назад к одной из Белочек пришёл жених из западных чащ, из рода Серого Пса, и привёл с собой волкодавов на зависть всем ближним и даже дальним соседям. Эти псы доныне почитались за особое отродье, Белки верили им, как себе.

Большуха позвала тогда Соболя. Молчаливый Соболь один раз покосился на глядевшие из-под седых брылей клыки старого кобеля по имени Срезень – и сказал пришлому человеку: «Вот тебе еда, вот одежда. Ступай».

С тем Резоусту и указали путь от ворот, а в деревню не допустили. Случилось это, когда низкое зимнее солнце клонилось к закату и медленно свирепел вечерний мороз. Резоуст ушёл озлобленный, бормоча что-то о чужеплеменниках, которые решения принимают вместо своих. А поскольку между селениями Белок и Зайцев тянулась натоптанная дорожка, он и вышел по этой дорожке прямиком к Зайцам.

Те оказались мягкосердечнее… А может, просто меньше привыкли обращать внимание на своих собак, хотя псы у них были тех же кровей, что у соседей. Резоуст действительно быстро доказал, что недаром ест хлеб, мало было равных ему в любом деле, а на охоте – пожалуй, не было вовсе. Был он ловок, силён, весел, удачлив, красив зрелой мужской красотой. Надобно думать, Заиньки поглядывали на него, соображая, не подарить ли бусину.

Да только ни одна что-то так и не подарила…

Все знали, что нынешней молодецкой потехи Резоуст ждал с особенным нетерпением, и это было понятно. Где, как не в кулачном бою, исчерпать тягостную обиду на Белок и в особенности на Соболя! Исчерпать, выплеснуть в Прорубь, где потонет злая Морана, – да и забыть. Так от века водилось у веннов, и это было правильно и хорошо. И сольвенны, насколько помнилось Бусому, тоже уважали старый обычай.

Теперь он воочию убедился – все, да не все…

Танец

Когда Башню растащили на ледяные обломки, а сброшенная в Прорубь Морана оставила под водой белёсые патлы и выплыла в своём обычном естестве – добродушно матерящейся тёткой Белкой, – настало время мужчинам явить свою удаль перед лицом Светлых Богов.

Девки и бабы, доблестно изгнавшие Смерть и уже переодетые в тёплые сухие одежды, взялись за руки, образовав большое коло, Священный Круг, площадку, внутри которой станут вершить потешный бой мужики. Под звон бубенцов и весёлые песни женщины двинулись посолонь, и это был совсем особенный коловорот. Совсем не те плавные, завораживающе медлительные хождения прозрачными летними вечерами! Хороводницы до времени сдерживали себя, но всякий мог видеть: готовилась именно та яростная, задорная пляска, которой венны уподобляли ледоход на Светыни.

Старухи мерно встряхивали бубны, заставляя их тихо переговариваться. Ноги плясуний притопывали всё крепче и чаще, и всё увесистей приминала снег внутри Круга слитная поступь мужчин.

У бойцов шаг от шага пуще играла кровь, сами собой начинали подёргиваться, ходуном ходить плечи, женский хоровод двигался всё стремительнее, незаметно начиналась пляска, без которой не обходился ни один зимний бой…