Читать книгу "Департамент нераскрытых дел - Рой Викерс"

Больше того: как порядочный работодатель он явился в больницу и принес обычный в таких случаях подарок – виноград. В течение четырех лет Джун гастролировала в составе труппы по Европе и Америке, и все же за столь долгое время Спейнгрейв едва перекинулся со статисткой двумя словами и до сих пор ничего о ней не знал.

Он постарался завязать разговор и выяснил, что Джун, как только забывала о светской благовоспитанности, сразу становилась простой, общительной и приятной девушкой. Маэстро подозревал, что друзей у нее не много, и во время следующего визита спросил, так ли это.

– О, даже не знаю, мистер Спейнгрейв! Обычно я легко схожусь с людьми, но все же предпочитаю сохранять некоторую дистанцию. Разумеется, всегда существуют мужчины определенного сорта, но меня они не привлекают. Признаюсь откровенно: порой мне кажется, что обыкновенные люди считают меня немного странной, и оттого иногда возникает чувство одиночества, если понимаете, что я имею в виду.

Спейнгрейв понимал отлично, в сотни раз лучше, чем она. В часы высшего откровения – во время работы над автопортретом – ему удалось найти формулу коммерческого успеха, но больше ничего.

Во время следующей встречи он предложил статистке выйти за него замуж.

– О, мистер Спейнгрейв! – изумленно воскликнула Джун. – Конечно, я согласна, если вы уверены, что хотите этого! – И добавила, немного помолчав: – Вот только потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к мысли о браке. Видите ли, мне всегда казалось, что вы не такой, как остальные мужчины.

Он задохнулся, как будто в грудь внезапно вонзился кинжал.

– С тех пор как вы проявили редкую доброту после моего провала – в тот первый раз, когда я засмеялась, – я отношусь к вам как к особенному человеку и считаю вас гораздо выше всех, кого довелось встретить в жизни, и потому немного смущаюсь.

– Ах, дорогая! – воскликнул Спейнгрейв с любовью и бесконечной благодарностью. – И я тоже смущен из-за того, что вы столь высокого мнения обо мне. Что ж, на первых порах придется помочь друг другу.

Три года подряд они помогали друг другу – с разными последствиями для очень разных характеров. Из добросовестной статистки Джун превратилась в добросовестную жену и честно старалась всячески услужить и доставить удовольствие знаменитому мужу. Обнаружив, что Люсьен особенно ценит красоту и гармонию, научилась элегантно, со вкусом одеваться. А когда ее присутствия не требовалось, располагала временем по собственному усмотрению и развивалась в собственном направлении. В определенном смысле Джун любила мужа, хотя и не была влюблена.

В условиях финансового благополучия активизировались прежде дремавшие свойства ее натуры. Джун начала гордиться ролью супруги богатого, знаменитого, почитаемого в свете человека, но светские люди не нуждались ни в средствах, ни в связях, ни в общении. Высшие сферы по-прежнему оставались для нее закрытыми, однако в местных яхт-клубах и на теннисных кортах миссис Спейнгрейв стала видной персоной.

Очень быстро у нее возник широкий круг друзей. Несмотря на легкое высокомерие в отношениях с окружающими, Джун пользовалась всеобщей симпатией. Она никогда не смеялась над шутками и остротами, и эта особенность воспринималась как напоминание о муже – величайшем в мире клоуне. Один из молодых людей, Фред Перрис – высокий, темноволосый и красивый, как театральный гвардеец, – проявлял особую привязанность к безупречной леди.

Спейнгрейв, в свою очередь, с горечью сознавал частичный провал супружества, в котором он с тайным унижением винил исключительно себя. В важнейших вопросах их совместной жизни жена повиновалась так же безропотно и безотказно, как когда-то повиновалась во время репетиций. И все же в семейных отношениях существовал барьер, преодолеть который с годами так и не удалось. Если Джун и не испытывала благоговения перед мужем, то, несомненно, проявляла излишнее уважение, исключающее непосредственность общения. Подобно туче над Спейнгрейвом нависла мрачная уверенность: жена смотрит на него совсем не так, как полагалось бы смотреть на любимого мужа.

Он не располагал свободным временем, чтобы ездить с ней в гости, а на ее вечеринках появлялся далеко не регулярно. Радовался, что у Джун много друзей, хотя сам находил их людьми шумными, пустыми и недалекими.

Однажды днем, в первую неделю августа, когда Спейнгрейв дремал в гостиной, сидя в глубоком кресле, внезапно послышался странный, незнакомый звук. Он мгновенно проснулся и насторожился. Звук повторился: стало ясно, что доносится он из сада. Это был смех Джун.

По спине пробежал холодок, а в сознании против воли зародилась опасная мысль. Он никогда не слышал ее смеха – ни разу после того первого вечера, когда она сорвала номер.

Спейнгрейв выбежал в сад, но никого не увидел, поэтому заглянул за разросшиеся кусты лавра, где и обнаружил жену в объятиях Фреда Перриса.

– Фред! Ах, зачем же ты это сделал? – кокетливо-укоризненно воскликнула Джун, совершенно не сопротивляясь.

– К чему притворяться, милая? Тебе вовсе не было противно, разве не так?

– Но от этого еще хуже! Если прежде незачем было беспокоить Люсьена, то теперь придется ему обо всем рассказать.

Спейнгрейв тихо вернулся в гостиную, снова сел в кресло, взял книгу и сделал вид, что читает. Жена вошла через несколько минут, не забыв предварительно поправить волосы и привести в порядок помятое платье.

– Люсьен, я должна признаться: Фред Перрис только что меня поцеловал. И не прощаясь, а по-настоящему. Боюсь, что часть вины лежит и на мне.

– Думаю, не стоит терять голову по пустякам, дорогая. Лучше пригласи его в дом.

– Он уже ушел. Ты очень на меня сердишься?

Спейнгрейв задумался. Конечно, он тоже мог бы страстно обнять и расцеловать жену, но заставить вот так весело и игриво рассмеяться был не в силах. В отличие от других мужей, которые это умели.

– Я не сержусь на тебя, Джун: на подобные поступки нельзя сердиться. Скажи, ты влюблена в мистера Перриса?

Она помолчала, обдумывая вопрос и пытаясь разобраться в себе, но ответа не нашла.

– Не понимаю, что такое любовь.

Миссис Спейнгрейв говорила вполне искренне, хотя и не совсем правдиво. Очень скоро ей предстояло обнаружить, что она отлично понимает, что такое любовь. «И все же, – подумал Спейнгрейв, – еще осталось время, чтобы исправить положение».

– В таком случае давай забудем об этом, дорогая.

– Я так рада, что ты не сердишься, Люсьен. Уверена, что смогу забыть. Постараюсь думать о других вещах.

– Постарайся думать обо мне! – посоветовал Спейнгрейв и легко поднялся с кресла.

И снова послышалась восхитительная звенящая трель, ее заново обретенный смех. Трепеща от восторга, он обнял жену.

– Смеешься, потому что наконец-то счастлива?

– Смеюсь, потому что ты ужасно смешно вскочил – совсем как игрушка-попрыгунчик.