Читать книгу "Света белого не видно - Марина Иванова"

– А мы не только кланяемся, но еще и прыгаем перед всеми, уговариваем примерить, чуть ли не на себя надеваем новую коллекцию, чтобы показать, какая она красивая и необычная, – смеялась Катя.

– Да, Катенька, счастливая вы, что от работы только худеете и хорошеете. Вон и магазин назвали под стать себе – «Красотка».

На Центральном рынке на самом деле самым лучшим магазином считался Катин магазин «Красотка», который стоял на углу и перед собой имел выносную рекламную стойку, на которой также лежали маячки, трусики, носочки. Катя продавала еще тот товар, который у нее остался с прежнего рынка. В подсобном помещении аккуратно стояли коробки на настилах по всему периметру. А в углу стоял маленький розовый диванчик в форме губок «Гуччи» и столик для чаепития.

Магазин Катин процветал, так как у нее был очень хороший вкус и новые коллекции расходились быстрее, чем она успевала завозить. Португальские друзья находили товар по выгодной для нее цене и за ним выстраивалась очередь. Катя уже наработала свою клиентскую базу и профессионально работала с женщинами разных возрастов.

– Вам действительно с такой фигурой любая коллекция будет подходить. А на наши телеса хоть что натяни, – хоть «Гучи», «Кристиан Диор» или «Шанель», то будет русский стиль, – «баба на чайнике», – отвечали покупатели.

– Не каждая женщина умеет носить платье. Но вы умеете. Вы в нем просто леди, – улыбалась Катя, советуя очередную модель.

Катя всегда была очень внимательна ко всем людям. Ее любили все коллеги и покупатели. Она со всеми держалась ровно и достойно, никогда не грубила. Улыбалась всем и всех любила искренне и от души. Она никогда никому не показывала, что ей очень тяжело, что в семье у нее не все гладко. Катя понимала, что другим еще труднее и что никому не нужны ее проблемы. Она давно привыкла рассчитывать на свои силы и не хотела никого обременять. Всех тащила на своих хрупких плечах.

Девочки росли здоровенькими, всегда чисто были одеты, накормлены и продолжали любить папу, который приносил им шоколадки. Катя не учиняла мужу разборок при детях. Она вообще старалась оградить всех от своих неприятностей, понимая, что ее проблемы касаются только ее и не должны огорчать окружающих. И надеялась только на себя. Поэтому экономила на всем, чтобы дети ее ни в чем не нуждались.

Ночью, приготовив обед на следующий день, она клеила окна, разрезая старые выброшенные газеты на полоски и смазывая их разведенным клейстером из муки.

За окном бушевала южная вьюга, та самая, которая пробиралась своим жгучим холодом к самому сердцу. Холод своими ледяными щупальцами заходил со спины и охватывал все жизненные органы, сдавливая душу так, что нечем было дышать.

Прошел всего один год ее проживания в городе Михайловске. Ровно год, когда она вязала на пол коврики, которые так и остались лежать на полу. На ковры Катя еще денег не заработала. Все деньги у нее были вложены в товар. Катя посмотрела на колышущиеся как всегда шторы и заплакала.

Именно в их городе были странные ветры. Или от того, что они находились на Ставропольской возвышенности или от того, что местные лесополосы не удерживали ветрюганы или от того, что опылялись от злых местных людей. Ветры не просто завывали угрожающе, а еще и присвистывали, когда пробирались через теплые одежды и щели в домах.

Дети спали, укутанные теплыми одеялами и подогреваемые резиновыми теплыми грелками. Катя спасала их, как могла от холодной заплесневелой комнаты, которую она все так же снимала. Шторы предательски поднимались и плавно опускались, остужая еле теплые батареи. Стихия угнетающе давила страхом завьюженной ночи, которая угрожала своим воем в унисон вою соседских собак.

Неожиданный резкий стук в стекло заставил Катю подпрыгнуть, она вытерла слезы, выглянула в окно, но никого не увидела, подбежала к двери и тихо, чтобы не разбудить детей спросила: «Кто там?».

– Открывай! Иначе мы сейчас всю твою голубятню разнесем, – угрожающе закричали за дверью.

Катя открыла дверь и произнесла спокойно, чтобы непрошенные гости объяснили ей в чем дело. Но они оттолкнули ее и наставили свои автоматы ей в лицо.

– Где твой муженек? – спросили они зло.

– Я думала он ваш друг и вы знаете лучше, где он.

– Он нас кинул на бабки. Мы такого не прощаем, так что выгребай все, что на своем сраном рынке заработала. Иначе мы твоих девочек порешим.

И они, толкнув дверь ногой, зашли в комнату, где спали дети. Катя подбежала к ним и умоляюще стала просить их выйти из детской.

– Я вам отдам все свои сбережения, которые я на товар копила. Забирайте и уходите.

– А золото где?

– Какое золото?

– Которое вы с собой из Армении привезли?

– Так мы его летчикам отдали, когда убегали после землетрясения.

– Что ты пургу несешь? Твой муженек сказал, что ты с нами за его дозу расплатишься золотом, которого у вас полно.

Катя удивленно на них посмотрела. У нее от возмущения кровь прильнула к лицу. Она стала красной и капельки пота выступили на скулах, которые ходили от злости мелкой дрожью.

– Еще чего надумали, чтобы я за эту отраву, которая ему жизнь сокращает, денег вам давала? Теперь пошли вон отсюда и забудьте сюда дорогу, тоже мне наркодиллеры нашлись. Я и выручку вам не отдам теперь. Я думала, что он у вас денег занимал, – закричала Катя. – А нас можете вместе с детьми порешать. Мне такая жизнь не нужна больше, дебилы.

– Что ты сказала? – заорал взбешенный бандит.

– Что слышал, дебил, – повторила Катя и неожиданно выхватила у открывшего рот наркодиллера автомат и направила в его сторону.

Она в этот момент своей решимостью могла напугать кого угодно. Из маленькой хрупкой девушки она превратилась в сверкающую молниями злую ведьму, которая была готова убить любого, кто встанет между нею и детьми.

И было очень заметно, что она ни перед чем не остановится, потому что ей больше терять было нечего. Она устала бояться, жить. Последние неприятности до такой степени изменили ее, что вынести тяжесть этих испытаний без нервного срыва было просто невозможно. Катя вся покрылась кровавыми пятнами бешенства. Вид вызывал страх. Она сверлила глазами свою жертву и громко приказывала, стиснув зубы:

– Быстро встал к стене и дружка своего захватил! – она наводила автомат то на одного, то на другого бандита и зло допрашивала: – Жить хотите? Тогда бегите отсюда, я за себя не отвечаю, сначала вас порешу, затем своих детей, а потом себя и мужа. Но я вам жизни не дам, твари. Сколько можно мое терпение испытывать.

Кровь предков взыграла и дала о себе знать.

– Вы слышали о моем отце, – кличка Цыган у него была? Да, да, по ужасу на ваших лицах вижу, что наслышаны о нем. Правильно, тот самый, который всех своих подельников уложил зараз, потому что ему не понравилось, как один из них на него посмотрел. Так вот, я его дочка и от него далеко не ушла. Ляжете у меня здесь, сволочи. Еще раз к моему дому близко подойдете, клянусь памятью отца, отомщу, весь ваш род вырежу. Не я так мне есть, кому за меня отомстить.