Читать книгу "Черные кувшинки - Мишель Бюсси"

Человек потратил жизнь на сбор репродукций. Кому они теперь нужны?

На улице Клода Моне инспектор сощурился от яркого света. Не прошло и трех минут, как в конце улицы показалась стройная фигура Сильвио. Сапог на нем не было, обшлага брюк намокли и запачкались. Серенак усмехнулся. Классный парень этот Сильвио Бенавидиш. Прикидывается послушным исполнителем, а сам хитрец, каких поискать. Лоренс Серенак нацепил солнечные очки и наблюдал, как помощник, сопровождаемый длинной тенью на стенах домов, приближается к нему. Строго говоря, Сильвио был не тощим, а скорее узким, что подтверждалось намеком на брюшко, едва заметно выпирающее из-под заправленной в светлые полотняные брюки клетчатой рубашки, застегнутой на все пуговицы. «В профиль Сильвио шире, чем анфас», — насмешливо подумал Лоренс. Человек-цилиндр! Кстати, это его совсем не портило, даже наоборот. Издалека он напоминал ствол молодого гибкого деревца, которое гнется, но не ломается.

Сильвио подошел с улыбкой на губах. Вот что Лоренсу не нравилось в помощнике, так это его прическа — Сильвио или зачесывал свои короткие жесткие волосы назад, или укладывал их на прямой пробор, становясь похожим на семинариста. Неужели трудно сделать нормальную стрижку? Сильвио Бенавидиш остановился перед инспектором, уперев руки в бока.

— Ну что, патрон? Как вам вдова?

— Вдова-то? О, вдова что надо! Вдовее не бывает! А как твои успехи?

— Ничего нового. Поговорил с соседями. Все спали — никто ничего не слышал. Вещдоки уже в лаборатории. А мы что? Возвращаемся?

Серенак посмотрел на часы. Половина пятого.

— Ну да… Хотя… Вот что, ты возвращайся. А у меня еще одна встреча.

При виде удивления на лице собеседника он уточнил:

— Не хочу пропустить окончания уроков в школе.

Кажется, Сильвио Бенавидиш все понял.

— Надеетесь отыскать ребенка, которому скоро исполняется одиннадцать лет?

Серенак подмигнул помощнику.

— Можно и так сказать. Но главное — хочу посмотреть на жемчужину импрессионизма. Ту самую учительницу, о которой Жером Морваль мечтал с такой же страстью, как о картине Моне.

7

Я ждала автобуса под тополями на небольшой площади перед мэрией и школой. Это у нас в деревне самое тенистое местечко, а от улицы Клода Моне его отделяет всего несколько метров. На остановке я была практически одна. Странная у нас деревня: достаточно сделать пару шагов — и из несусветной толкучки — очереди перед музеями и художественными галереями, которые публика берет штурмом, — попадаешь в царство сельской тишины и покоя.

Автобусная остановка расположена рядом со школой. Во дворе, огороженном решетчатым забором, играют детишки. Нептун сидит под тополем чуть поодаль — ждет, когда малышню выпустят из клетки. Пес любит играть с ребятней.

Напротив школы они устроили художественную мастерскую под названием Art Gallery Academy. Академия, подумать только! На стене висит выписанный огромными буквами девиз: «НАБЛЮДЕНИЕ И ВООБРАЖЕНИЕ». Целая программа! Весь день напролет из галереи выходят хромые старикашки в соломенных шляпах или панамах и тут же растворяются в деревне. Видать, отправляются на поиски божественного вдохновения! На них натыкаешься повсюду и не заметить их нельзя: они носят на груди красные бейджики, а впереди себя толкают старинную коляску с мольбертом.

Вам это не кажется нелепым? Кто бы мне объяснил, почему наше сено, наши птицы на деревьях и вода в нашей реке не такого цвета, как в остальном мире?

Мне это представляется непостижимым. Наверное, я слишком глупа или слишком долго прожила в этих местах. Да, скорее всего, дело именно в этом. Так бывает, если, например, слишком долго живешь с очень красивым человеком. Как бы то ни было, оккупанты с бейджиками не уезжают, как остальные, на шестичасовом вечернем автобусе. Они шатаются по улицам до поздней ночи, спать устраиваются на площади, пробуждаются на заре. По большей части все они американцы. Конечно, я всего лишь вздорная старуха, вынужденная наблюдать за всем этим цирком через свою катаракту, но разве постоянное дефиле этих чудиков перед школой может не привлечь внимания детворы? И что они должны о них думать? Ну разве я не права?

Инспектор углядел под тополем Нептуна. Надо же, как успели подружиться! Полицейский принялся шутливо дразнить и тут же ласково гладить пса. Я сидела на лавке неподвижно, как изваяние. Наверное, вам покажется странным, что такая старуха, как я, целыми днями разгуливает по Живерни, но никто ее не замечает. Тем более — полицейские. Не верите? Попробуйте проделать такой опыт. Выйдите на людную улицу — все равно где, например на одном из парижских бульваров или на площади возле деревенской церкви, пристройтесь где-нибудь в уголке и понаблюдайте за толпой народа в течение минут десяти. Попробуйте посчитать, сколько стариков пройдет мимо вас. Вы поразитесь тому, как их будет много — значительно больше, чем молодых. Почему? Во-первых, потому — и нам об этом уже прожужжали все уши, — что мир действительно стареет. Во-вторых, потому, что старикам нечего делать, вот они и шляются по улицам. А в-третьих, потому, что их много всегда, только обычно вы их не замечаете. Кто из прохожих способен привлечь ваше внимание? Девушка в короткой майке, открывающей пупок; хорошо одетый мужчина, торопливо шагающий с портфелем в руке; группа горластых подростков, занявшая весь тротуар; мамаша с коляской… Но старик или старуха? Да никогда. Они сродни невидимкам. Они так медленно шаркают, что сливаются с пейзажем, словно дерево или фонарь. Не верите? Проверьте сами. Потратьте десять минут своего драгоценного времени — и сами во всем убедитесь.

Но, возвращаясь к нашему делу… Поскольку я обладаю привилегией смотреть, оставаясь невидимой, то могу признаться, что молодой сыщик выглядит обворожительно. Короткая кожаная куртка, джинсы в обтяжку, трехдневная щетина на подбородке, взлохмаченные светлые волосы, похожие на пшеничное поле после грозы… Я понимаю, почему молоденькие учительницы интересуют его куда больше, чем полоумные деревенские старухи.

8

В последний раз погладив собаку, Лоренс Серенак оставил Нептуна в покое и направился к школе. Ему оставалось пройти метров десять, когда из школьных дверей вырвалась и пронеслась мимо него стайка детворы всех возрастов — человек двадцать.

Дикие звери, вырвавшиеся на свободу.

Впереди бежала девочка лет десяти с двумя косичками. Нептун понесся за ней. Компания устремилась к улице Бланш-Ошеде-Моне, перелетела на другую сторону и исчезла на улице Клода Моне. Площадь перед мэрией снова сделалась тихой и пустынной. Инспектор преодолел оставшиеся несколько метров до школы.

Лоренс Серенак еще долго будет вспоминать об этом чуде. Практически всю жизнь. Будет снова и снова слышать каждый звук — детские крики и шум ветра в тополиных ветвях; ощущать каждый запах, видеть белизну камня, увитого побегами вьюнка, и семь ступенек крыльца…

Он не ждал ничего подобного. Он вообще ничего не ждал.