Читать книгу "Найти чемпиона - Ирина Мясникова"

– Это не сама улица, – стала разъяснять гражданка Симагина, – а представление о ней. Вот когда человек говорит «Улица Профессора Попова», то в голове своей сразу представляет настоящего профессора. И он представляет, и тот, кому он про эту улицу говорит, тоже представляет не что-нибудь, а именно его, Профессора с большой буквы. Вот Профессор и учудился. Кстати, Профессор прекрасно общается с Академиком Павловым. Улицы же рядом.

– Ага! Вы хотите сказать, что по улице Солдата Корзуна сам солдат Корзун ходит? – Глаза Змея от удивления аж перестали быть магически обаятельными.

– Не знаю. Солдат Корзун в новостройках, а феи там не бывают. Это Францевне лучше знать.

– Нету там никакого солдата Корзуна! – со значением поведала Францевна.

– Скорее всего, так и должно быть, – согласилась с ней гражданка Симагина. – Он наверняка развеивается. Там же в новостройках улицы широкие, дома друг от друга далеко стоят, вот солдат Корзун и развеивается.

– Похоже, вы правы. А я вот интересуюсь, – Францевна развернулась к Змею, от которого не укрылось язвительность в ее голосе. – Почему Змей о новостройках вопросы задает? Неужто, он в спальных районах не бывает. Там что, теперь все трезвенники живут?

– Не царское это дело на периферию отвлекаться. – Змей со значением погладил усы. – У меня для этого змееныши на подхвате. Ну какой, скажите, мне интерес иметь дело с отдельными смурными людьми, которые напиваются у себя в отдельных же квартирах до бесчувствия. На худой конец поножовщину устраивают. Тьфу, какая гадость. – Змей смачно плюнул. – В центре, согласитесь, людишки поинтереснее. Философы и миросозерцатели. Опять же компании. Да ну их, эти новостройки, к бесу. Пойду я, пожалуй.

– Идите, голубчик. – Фея вздохнула.

Змей встал и пошаркал к выходу из сквера.

– Ну совершенно не меняется, – глядя ему вслед, заметила Францевна. – Я так понимаю, от меня требуется максимально возможно Полину вашу с Чемпионом сбивать в кучу и пересекать всячески?

– Умничка.

– Скажите, а почему вы так за них печетесь? Вне очереди их, так сказать, опекаете. Ни тебе розовые кусты посади, ни крупу перебери, ни познай самое себя? Как будто очередников у нас мало.

– Очередников никто не отменял. Это задание, так сказать, несколько сверх плана. Я думаю, что не все так просто и крупу перебрать до момента своей встречи они как раз успеют. Кроме того, нравятся мне эти ребята, да к тому же женщина хорошая за них просила. Очень.

– Если хорошая, тогда понятно. Значит, блатные. Я тоже пойду?

– Идите, милочка. Вам несказанно идет вот это вот трикотажное. Надевайте почаще.

– Спасибо. – Францевна поднялась со скамейки и заколыхалась к выходу.

– Мужчина! Извините, я не местная, вы не подскажете, где здесь набережная реки Карповки? – донесся до оставшихся на скамейке игривый голос Францевны.

Фея усмехнулась.

– Ну как живешь? – поинтересовалась она у Барабашки.

Тот болтал одной ногой и смотрел по сторонам своими невероятно печальными глазами.

– Да ничего. В семнадцатой новые жильцы, ремонт делают, пришлось в восьмую перебраться. Там тоже камин есть.

– А как там мои? Ты их не обижаешь? – Фея почесала Барабашку за ухом. Тот мыркнул и прижался к ее толстому боку.

– Нет, что вы. Бабушка у них уж больно хорошая. Всегда мне денежку дает.

– Ты ей глянулся, что ли? – В голосе феи просквозил испуг.

– Так вышло. Она пришла, а я котом. Она и говорит, мол, выходи, покажись, знаю, что не кот!

– А ты?

– Показался.

– Не испугалась?

– Нет. По голове гладила и плакала. Жалеет меня.

– Видать заберут ее скоро. – Фея тяжело вздохнула. – Ну, да хорошему человеку дело подходящее там всегда найдут.

Фея потыкала пальцем в небо, и Барабашка закивал.

– Может, к нам? – поинтересовался он с надеждой в голосе.

– Они решат. Хочешь денежку?

– А то. – Личико Барабашки расплылось в счастливой улыбке.

Гражданка Симагина достала из кармана жетон метрополитена и протянула его Барабашке. Тот схватил жетон, засунул его в рот и проглотил:

– Вкуснятина. Вот у Полины булавки гораздо хуже.

– Хулиганничаешь?

– Не, только булавки.

– Правда?

– Ну, еще шутю иногда.

– Надо говорить шучу. И как шутишь?

– Газеты беру у папы, мне ж надо почитать чего-нибудь. У бабушки не беру. Только у папы.

Фея улыбнулась и погладила Барабашку по голове. Тот опять муркнул.

– И все?

Барабашка вздохнул и сделал честные глаза.

– Ну? – Гражданка Симагина явно не собиралась от него отставать.

– Не люблю я Скворцова этого.

– Почему?

– Врет он все. Даже когда поет. Песню вроде бы поет хорошую, душевную, а без души. Зря Полинка надеется, что его в телевизор возьмут. Без души не возьмут.

– Согласна, ну а ты чего Скворцову этому делаешь?

– Проездной прячу и пропуск на работу. – Барабашка шкодливо захихикал.

– А он чего?

– Орет как ненормальный и бесится.

– Так он же небось на Полину орет?

– Вот и хорошо.

– Чего ж хорошего?

– А она его быстрее разлюбит, если он на нее орать все время будет.

Гражданка Симагина засмеялась и взлохматила непослушные вихры Барабашки.

– Не может она его разлюбить.

– Почему? – удивился Барабашка, аж губу нижнюю выпятил.

– Потому что она его не любит.

– Как это?

– Просто. Так бывает. Думает, что любит, а на самом деле не любит.

– А Чемпиона?

– Его любит, только об этом еще не знает.

– О. – Барабашка шмыгнул носом. – Больше денежки нет?

– Нет.

– Ну, я пойду?

– Иди. Береги бабушку.

– Угу. – Барабашка спрыгнул со скамейки и помчался к выходу из сквера. Ни дать ни взять шестилетка.

Гражданка Симагина еще минуту посидела в задумчивости, а потом тяжело поднялась и направилась вслед за Барабашкой.

Полина

В научно-исследовательском институте, куда ее устроил папа через своего чрезвычайно благодарного пациента, Полине понравилось. Там в советское время проектировали подводные лодки, а с началом перестройки приспособились к проектированию нефтяных платформ для добычи нефти на шельфе. В отличие от других научно-исследовательских и проектных институтов этот институт не бедствовал, а очень даже процветал. И платили там вполне прилично. Полина понимала, что ей повезло. Ведь, когда она заканчивала институт, там уже полностью отменили распределение, и устроиться на работу, особенно с ее технической специальностью, стало практически невозможно. Инженеры стране не требовались. Стране нужны были бухгалтеры, экономисты и юристы. Многие однокурсники Полины пошли переучиваться, некоторые челночили в Польшу и стояли на рынках, а кое-кто даже открыл свои продуктовые ларьки. Самые везунчики каким-то чудом устраивались в банки, а особо одаренные уезжали на работу в Америку. Один даже в Швейцарии пристроился. За особо выдающиеся мозги взяли.