Читать книгу "Власов: восхождение на эшафот - Богдан Сушинский"

– Счастье его, что вчера не признался, шакал! – оскалил мощные волчьи зубы конный, по виду калмык, или еще какой-то степняк, на рукаве гимнастерки которого красовалась белая повязка полицая. За спиной у него болтался кавалерийский карабин, а из большой кожаной кобуры, к седлу притороченной, торчал ствол немецкого автомата. – К седлу привязал бы, и прямо в штаб по земле притащил.

Он порывался и дальше изливать душу, но переводчик приказал ему вернуться к лесу, где затерялись еще два их мотоцикла, один из которых забарахлил, и привести их сюда.

– Яволь! Зер гут! Русише швайн! Нихт ферштейн! – вскинул тот руку с нагайкой и со свистом и гиком понесся к ближайшему перелеску.

– Ну, наконец-то, генерал! – только теперь сошел с мотоцикла переводчик. Перебросившись несколькими словами с офицером, который находился в коляске, он решительно отбросил покосившуюся плетенку-калитку и направился ко входу в амбар. – Сколько можно кормить комаров?! Третьи сутки колесим по округе, разыскивая вас.

По-русски он говорил с характерным акцентом, который сразу же выдавал в нем прибалтийского немца. Но из тех, кто уже давно оказался в Германии, но, еще не избавившись от акцента, уже успел подзабыть сам язык.

– Оставайся у амбара, – вполголоса успел проговорить Власов, услышав за спиной дыхание Марии.

– Только вместе с вами.

– Не дури, немцам сейчас не до тебя будет, – увещевал ее командарм, не оглядываясь. Они в самом деле были настолько измотаны, что почти сразу же уснули и даже не успели условиться, как вести себя дальше, во время задержания их немцами. – Оставайся в деревне. Иначе – лагерь.

– А дальше? Что потом? – зачастила Мария. – Нет уж, только с вами.

– Со мной – лишь до первого лагеря. Неужели не понятно, в стремени, да на рыс-сях?!

– Пусть только до ворот, – обреченно уткнулась лицом в его спину. – Зато с тобой, – решилась прилюдно перейти на «ты».

– Что ж, как знаешь…

Немецкий офицер учтиво сидел в коляске в десяти шагах от них, словно бы решил не вмешиваться в их странный диалог. Как и стоявший чуть в сторонке лейтенант-переводчик, он уже заметил женщину, о существовании которой знал еще до появления здесь, однако лишних вопросов не задавал.

– Уверены, что искали именно меня, господин лейтенант, генерала Власова? – ступил Андрей навстречу переводчику и капитану, только что выбравшемуся из коляски.

– Так точно. По личному приказу командующего 18-й армией генерал-полковника Линденманна, – с немецкой прилежностью отдал честь переводчик, и тут же представился: – Лейтенант Клаус фон Пельхау[15]. А это – капитан из разведотдела корпуса фон Шверднер, – указал на высокого, чуть пониже Власова, статного офицера с двумя железными крестами на груди.

– Значит, вы и есть генерал-лейтенант Власов, я вас правильно понимаю? – покачался на носках до блеска надраенных сапог фон Шверднер. И Власов без переводчика уловил смысл сказанного.

– Да, это я, – по-немецки, и как можно тверже, подавляя волнение, заверил его генерал.

– Командующий противостоящей нам 2-й Ударной армией? – теперь уже переводил лейтенант.

– Из некогда противостоявшей, – перешел Власов на родной язык, не полагаясь на свое знание немецкого. – Вообще-то я был заместителем командующего фронтом, но в сложившейся фронтовой ситуации вынужден был принять командование 2-й Ударной армией.

Однако капитана-разведчика интересовали не тонкости их переговоров и не точность в выражениях.

– То есть вы готовы документально удостоверить свою личность? – спросил он.

– Сразу чувствуется, что перед тобой – разведчик, – едва заметно, судорожно улыбнулся Власов.

Генерал достал из нагрудного кармана удостоверение заместителя командующего Волховским фронтом, на котором рукой штабиста было еще и начертано: «командующий 2-й Ударной армией», и протянул капитану. Тот долго рассматривал его, затем удивленно ткнул в корочку пальцем и показал Власову.

– Чья это подпись, господин генерал?

– Верховного главнокомандующего, Сталина.

– Совершенно верно, Сталина, – самодовольно подтвердил капитан. – Я запомнил ее по фотокопиям некоторых секретных документов. Обязательно сохраните это удостоверение.

– Для чего? – удивленно уставился на капитана Власов.

– Чтобы рядышком появилась подпись фюрера, – холодно ухмыльнулся тот.

– Вы думаете, что?..

– Возможно, кому-то из наших генералов удастся уговорить фюрера поставить и свою подпись, и тогда вы станете обладателем уникального документа. А пока что – прошу, – неохотно вернул удостоверение командарму. – Храните. И, пожалуйста, в коляску мотоцикла.

Лейтенант тут же приказал одному из мотоциклистов приблизиться к воротам и, пересадив пулеметчика на запасное колесо третьего мотоцикла, рукой указал русскому генералу на освободившуюся коляску.

– В трех километрах отсюда вас ждет штабная машина, господин генерал, – объяснил капитан.

– Именно меня? – зачем-то уточнил командарм.

– Всех остальных генералов и полковников вашей разгромленной армии мы уже выловили, – самодовольно объяснил капитан. – Одних отправили в лагеря, других пристрелили. Некоторые сами предпочли застрелиться, – снисходительно окинул он взглядом блудного генерала, – но таких, на удивление, оказалось немного. Точнее, крайне мало.

Власов недовольно покряхтел и опустил глаза. Он прекрасно понимал, на что намекает этот разведгауптман.

– Наши офицеры предпочитают гибнуть в боях, – едва слышно проговорил он, заметно растерявшись перед таким морально-этическим натиском немцев. Сбивал с толку сам подход к его пленению. Казалось бы, они должны радоваться, что в руки им попал сам командующий армией. – И потом: стреляться или сдаваться – это вопрос выбора.

– И как давно вы сделали свой выбор – сдаться?

– О деталях мы будем говорить с генералом Линденманном, – заносчиво ответил Власов. – Главное, что я этот выбор сделал.

– Если генерал-полковник Линденманн захочет вас принять, – сбил с него спесь капитан. – И что-то я не понял: вы действительно сдались, или же вас взяли в плен бойцы местной самообороны?

– Какое там «сдался»?! – архиерейски пробасил бородач. – Взяли мы его. Вместе вон с той бабой – и взяли. Окрестностями бродил, по селам и хуторам попрошайничал.

– Так это и есть ваш выбор? – с иезуитской вежливостью, и вновь по-русски, поинтересовался капитан разведки. – Выбор командующего армией?!