Читать книгу "Очень. Петербургские сказки - Андрей Зинчук"

– Вот!… Что я говорил, а?! Стояла – и вдруг легла! – с непонятным азартом воскликнул он. После чего осторожно, чтобы не спугнуть вновь перепорхнувшую Птичку, присел на Березу и уже спокойнее сказал: – Только разве она в это поверит? – Достал из кармана носовой платок, высморкался в него и вдруг заплакал: – Не могу! Не могу я так больше! В самом деле, какая в доме от меня польза? Старый, глупый. Ненужный! Что мне теперь делать? Утопиться разве?

После этих горьких слов Дед-Дедуля вскочил с Березы и кинулся в болото. Но послышался не всплеск воды, а какой-то стук. Минута – и Дед-Дедуля вылез из болота на тропинку почему-то совершенно сухой и ошарашенный, рукой потирая лоб.

– Лед! Лед на воде! До того края, на сколько хватает глаз – лед! Все болото покрыто льдом! И камыши изо льда торчат! Летом! Ужас!!! – Он оглянулся вокруг, увидел камень, в который обратился Болотик, с трудом поднял его и потащил к болоту. Вновь послышался уже знакомый стук, а потом громкий всплеск. И тут же Дед-Дедуля появился мокрый, перемазанный болотной жижей и ошарашенный едва ли не больше прежнего: – Лед треснул. Но ка… ка… камень по воде поплыл! – Дед-Дедуля с шумом перевел дух и с расстановкой заключил: – Ну, значит, это точно оно: это место!

В сильнейшем волнении он стащил через голову мокрую рубашку, выжал ее… И долго-долго так стоял, прижав рубашку к груди. И вдруг решительно порвал рубаху на части. И страшно прокричал в сторону леса:

– Возьми меня, Леший! – И после этого обреченно закрыл глаза.

Глава третья. ЗНАКОМСТВО

"…вночали Люди и Духи жили вместе. Они были едины и называли себя Лю и Ду. Звучало это очинь красиво ЛЮДУ. А потом Люди стали призирать Духов за то что те мало им памагали. Духи перестали им памагать и савсем ушли от них…"

А когда их открыл – увидел все то же самое болото: с кочками, комарами, камышом и всем прочим, что встречается на болоте. Береза снова торчала на прежнем месте. Только теперь ветви ее были заплетены в косички. Под Березой стояли хмурые Листик и Болотик.

– Здравствуйте! – жутковато улыбаясь и крутя головой, преувеличенно громко сказал Дед-Дедуля. – Значит, у вас и болото такое же… И Береза похожая… Ну, чего ждать?

Листик с Болотиком переглянулись. Потом Листик строго спросил гостя:

– Ты зачем рубашку порвал?

– Вдруг жарко стало! – испугавшись еще больше и изо всех сил стараясь это скрыть, ответил тот.

– А топиться зачем решил?

– Это я искупаться… Искупаться хотел, – объяснил Дед-Дедуля.

– Ага, – сказал Болотик. – Для того и камень с собой прихватил!… Какой отдыхающий нашелся! В болоте! Знатную шишку на лбу себе набил!

Не зная, что на это ответить, Дед-Дедуля со страхом оглянулся на заплетенную косичками Березу.

– Это Елочка! – по-прежнему строго объяснил ему Листик.

– Елочка?… – не понял Дед-Дедуля. – Оригинально! А у нас… У нас ее Березой… Березой называют. – Дед-Дедуля в сильном волнении проглотил ком.

– Никто с этим и не спорит, – сказал Листик и объяснил, будто на экзамене: – Род древесных и кустарниковых семейства березовых. Листья очередные простые, на зиму опадающие. Размножается семенами и порослью от пня. Произрастает в Европе и Азии в лесной и лесостепной зонах…

– Постой, – остановил Листика Болотик. – Так он точно ничего не поймет. – И объяснил Деду-Дедуле: – Это Елочка… Елочка Березку заплела! Шалит девочка, балуется.

– Понял, понял, – кивая головой и широко улыбаясь, сказал Дед-Дедуля. – Девочку Березкой зовут?

– Елочкой! – хором ответили Листик с Болотиком.

После чего они втроем принялись разглядывать друг друга.

– Зря мы тебя спасли! – наконец заключил Болотик.

– Спасли? – не понял Дед-Дедуля и быстро обернулся по сторонам. – Как спасли? То есть? Так это, значит, выходит… что? – По лицу Деда-Дедули было видно, что он все еще ничего не понимает, не знает, где он находится, видимо, полагая, что этот свет вовсе не этот, а, напротив, тот, в который увлек его леший, после того как была разорвана на части рубашка – колдовское верное лесное спасение.

– Дело твое кислое, Дед, – уже менее строго сказал Листик. – Иначе бы мы тебе ни за что не показались. Верно, Болотик?

– С таким горем, как у тебя, Дед… – начал Болотик.

– С таким горем, Дед, нужно тебе, Дед… – с жаром подхватил Листик. Болотик пихнул Листика туда, где у него подразумевался бок, но Листик отмахнулся и продолжил: -…нужно тебе, Дед, к Грибабушке!

– Может быть… слыхал о такой? – осторожно поинтересовался в свою очередь Болотик. И, видя, что Дед-Дедуля по-прежнему смотрит на них во все глаза, объяснил: – Ма-аленькая такая бабушка… Не больше гриба. Отчего Грибабушкой ее и прозвали. Но колдовской силы необычайной: что задумает – все тут же и сделается!

От этих последних слов Болотика Дед-Дедуля начал понемногу приходить в себя:

– Только как же я в таком виде ей покажусь? Я же полуголый! – радостно сказал он.

– Вот потому мы тебя и спрашиваем: ты зачем рубашку порвал? – продолжал донимать его Болотик.

Дед-Дедуля не нашел, что на это ответить. Но Листику и Болотику было уже не до него: у них началось бурное совещание. Дед-Дедуля вытянул шею, изо всех сил напряг слух, но до него долетели лишь отдельные фразы:

– Грибабушка?

– Грибабушка, Грибабушка!

– Да не ты ли мне говорил, что она больна?

– Выходит, бросить тут его одного? Он опять в болото кинется!

– Не кинется. Я его!…

Ох, не слышно Деду-Дедуле!

– А он раз и -!… В болото, то есть.

А дальше опять не слышно! А потом снова слышно:

– А Грибабушка ему совет даст!

– Какой уж тут совет, если внучка у него дура!

– Так уж и дура?

– Совершенная!

– А как же Однолапый? Бандит этот? Забыл?

– Подождет он, твой Однолапый, никуда не денется! Зато Грибабушке от этого, может быть, легче станет!

– Да? А ты вспомни: зимой с тем, первым, с фотографом, что из этого получилось?

– Ох, в самом деле… Зимой!!!

После этого голоса стали тише. И тогда Дед-Дедуля обернулся и посмотрел на Березу. И не смог отвести от нее глаз. Показалось ему: чьи-то быстрые пальчики перебирают ее косички…

– Сейчас я у него спрошу, сейчас! – пообещал Листик.

– Погоди, ты как-нибудь не так спросишь, – ответил ему Болотик. – Дай-ка лучше я! – и обратился к Деду-Дедуле с совершенно уже диким вопросом: – Ты, Дед, в английском силен?