Читать книгу "Золотой бутон - Элла Уорнер"

Взяв их в руки, Говард присел на край ее стола, просматривая. Как всегда, его близость вызвала у Фейт легкую нервную дрожь, и, чтобы не выдать волнения, ей пришлось сделать над собой ощутимое усилие. К тому же сегодня она трепетала сильнее обычного, слишком свежо было воспоминание о недавних мягких и ласковых прикосновениях Говарда. Неожиданно для себя Фейт даже задалась вопросом, каков он в постели.

Некоторое время она украдкой наблюдала за перебиравшими листы бумаги пальцами Говарда, вспоминая, как нежно они гладили ее волосы. Затем, пытаясь обратить мысли в нужное русло, Фейт напомнила себе, что ее босс всегда превосходно справлялся со всем, за что брался, так что каким бы изумительным любовником он ни был, из этого не следует, что он действительно испытывает какие-то чувства к той, с кем занимается любовью. В первую очередь Говард всегда заботится о себе.

Но сегодня утром он казался таким искренним… Неужели и тогда руководствовался чисто утилитарными целями?

– Отлично, я сам не справился бы лучше, – похвалил Говард, откладывая письма. – Должен сказать, что мне очень нравится, как ты работаешь. И чем дальше, тем больше.

– Ну, должна же я чему-то научиться за эти два года, – скромно сказала зардевшаяся от удовольствия Фейт.

– Ты очень способная ученица, – быстро и, как ей показалось, вполне искренне продолжил Говард. – Прямо не знаю, что бы я без тебя делал. Ты, без преувеличения, моя правая рука.

Это уже начинало походить на неприкрытую лесть, и Фейт насторожилась.

– Каковы будут дальнейшие распоряжения, сэр? – деловито спросила она, стараясь придать разговору более официальный характер.

– Неужели уже целых два года? – задумчиво переспросил Говард, игнорируя ее вопрос. – Пожалуй, пора повысить тебе жалованье. Вайолетт совершенно права.

– Права в чем? – не удержалась Фейт.

– В том, что тебе цены нет.

Фейт нахмурилась.

– И часто ты обсуждаешь мои достоинства с членами своей семьи?

Говард пожал плечами.

– Что в этом странного? Ты мой ближайший соратник. А ты обо мне со своими близкими не разговариваешь?

– У меня нет близких. – Эти слова вырвались у Фейт прежде, чем она успела прикусить язык.

Брови Говарда удивленно взметнулись вверх.

– Ты сирота?

Интерес, отразившийся в его глазах, не допускал уклончивого иди двусмысленного ответа. Фейт вздохнула. На протяжении двух минувших лет ей довольно легко удавалось ограничивать свои разговоры с боссом обсуждением чисто служебных вопросов или малозначительных тем вроде погоды. Сегодня она сорвалась уже второй раз.

– Не совсем, – медленно произнесла она, сообразив, что и сама не вполне отчетливо представляет, как лучше определить свое семейное положение. – Мама умерла, когда мне было шестнадцать. Отец женился второй раз, а мы с ним и до того плохо ладили… – Воспоминания заставили Фейт тяжело вздохнуть. Сестры покинули дом еще раньше. Одна живет в Канаде, вторая замужем за австралийцем. – Фейт снова вздохнула. – Не могу сказать, что очень близка с ними.

Заставив себя все это произнести, она изобразила что-то вроде независимой улыбки, которая тут же сползла с ее лица, едва Фейт увидела реакцию Говарда.

– Боже, неужели ты так одинока? А друзья? Разве у тебя нет никакого тыла?

– Мне никто не нужен. – Фейт даже удивилась безапелляционности своего тона. – Я давно привыкла во всем полагаться только на себя.

– Неправда! – резко возразил Говард. – Почему, в таком случае, ты, рыдала на моей груди сегодня утром?

Скрипнув зубами, Фейт испепелила его взглядом.

– Напоминать об этом было обязательно?

– Но как ты можешь утверждать, что у тебя нет друзей, если рядом с тобой я? Вспомни, когда этот негодяй, твой любовник, тебя бросил, я был здесь, рядом с тобой!

– Ты мой босс! – гневно возразила Фейт. – И здесь ты был не рядом со мной, а на своем рабочем месте.

– Чушь! Я сразу же принял твою сторону. Я-то хорошо знаю, чего ты стоишь.

В отличие от твоего осла-любовника.

Так я и знала! – подумала Фейт. Не таков Говард Харрисон, чтобы не воспользоваться моей неосторожной откровенностью!

– Я не намерена обсуждать с тобой Льюка, – отчеканила она.

– И не надо, – с готовностью согласился Говард. – Чем быстрее ты его забудешь, тем лучше. Тем не менее хорошо бы обсудить некоторые вопросы чисто практического характера.

– Например, вопрос о том, что мое душевное состояние не должно отражаться на работе, – не без ехидства предположила Фейт.

– Тебе может понадобиться помощь, чтобы сменить квартиру.

– Спасибо. Моя нынешняя меня вполне устраивает.

– Тебе не следует там оставаться, Фейт. Лицом к лицу с воспоминаниями в пустой квартире… С прошлым нужно безжалостно рвать раз и навсегда.

– Уверена, что ты говоришь со знанием дела, – поддела Фейт, намекая на амурные приключения самого Говарда.

Ее сарказм снова остался без внимания.

– Я тебя помогу, – торжественно объявил он.

– Не нуждаюсь в твоей помощи.

Величественным движением руки Говард отклонил протест.

– Помнишь, что я говорил тебе о семье? Именно в такие минуты на помощь человеку приходит семья. А поскольку так уж сложилось, что я для тебя вроде единственного близкого родственника…

Фейт почувствовала, что сейчас зарычит.

– Я никогда не рассматривала и не собираюсь рассматривать тебя как родственника. Ни близкого, ни дальнего! – с сердцем сказала она.

– О да, конечно… – С деланным смущением Говард пожал плечами, и в глазах его появилось знакомое плутовское выражение. – Это, наверное, походило бы на кровосмешение…

– Что-о-о?! – Фейт едва не задохнулась.

На лице Говарда появилось торжественное выражение.

– Будь что будет, но я не могу тебе лгать, Фейт, – сказал он, доверительно глядя ей в глаза. – Чувства, которые я к тебе испытываю, нельзя назвать ни братскими, ни сестринскими, ни отцовскими, ни материнскими.

Он сделал многозначительную паузу, и Фейт покраснела до корней волос, хотя и заставила себя промолчать, справедливо полагая, что любой ее ответ спровоцирует Говарда на продолжение в том же духе.

– Поверь, мне и правда далеко не безразлично, как сложится твоя судьба. Теперь голос Говарда звучал так серьезно, что Фейт вдруг почти поверила в его искренность.

Она держалась из последних сил, как за соломинку цепляясь за свое решение не допускать Говарда в свою личную жизнь, напоминая себе о необходимости помнить о здравом смысле, а также о незавидной участии тех легкомысленных особ, которые штабелями валились к ногам босса. Помогало все это слабо, но пока помогало.