Читать книгу "Бриллианты для невесты - Лорен Вайсбергер"

— Не то чтобы она не любила своих родителей, нет, конечно. Ее папа старел и на этом этапе жизни стал гораздо мягче, чем в годы ее детства. Он, похоже, спокойно позволял жене выпивать и редко настаивал на чем-нибудь мо ежевечерней гаванской сигары и традиции, но которой все его дети — трое от первой, трое от второй и Адриана от нынешней и, как хотелось надеяться, последней жены — собирались в Рио-де-Жанейро на неделю до и после Рождества. У матери все было наоборот. Хотя миссис де Соза сохраняла спокойствие и мирилась со всем экспериментами Адрианы — подростка с сексом и наркотиками, ее либерализм не распространялся на незамужнюю двадцатидевятилетнюю дочь — особенно если пристрастие к сексу и наркотикам не подпадало больше под определение «экспериментальный». Она, естественно, не понимала, что такое пожить всласть — все же она была бразильянкой. Еда (с низким содержанием жиров, низкокалорийная), напитки (бутылка за бутылкой дорогого белого вина), занятия любовью (когда не получается убедительно изобразить очередную головную боль) — составляли суть ее жизни. Которую, разумеется, можно вести лишь при определенных обстоятельствах: будучи беззаботной юной девушкой или обзаведясь подходящим мужем. В своей собственной юности она путешествовала, была моделью, проводила время на вечеринках — этакая Жизель[8]своего поколения, как до сих пор говорили люди. Но Камилла де Соза всегда предостерегала Адриану, что мужчины преходящи, как и внешность. К двадцати трем годам она обеспечила себе (необыкновенно) богатого зрелого мужа и произвела на свет красивую дочь. Вот как это должно быть.

При мысли, что еще две недели придется слушать разглагольствования матери, Адриану мутило. Она потянулась на слегка продавленном диване, стоявшем в вестибюле, и задумалась. Придется искать себе занятия на весь день, домой приходить поздно или вообще не приходить и убеждать их при каждом удобном случае, что все силы — не говоря уж о существенном кредитовании — она направляет на поиски достойного мужа. Если вести себя осторожно, они никогда нe узнают о безобразном британском рокере, который жил в доме без лифта в Ист-Виллидже, или о сексуальном хирург с практикой на Манхэттене, а также с женой и детьми в Гринвиче. Если тщательно соблюдать все предосторожности они, возможно, даже не поймают роскошного израильтянина, который заявлял, будто перекладывает бумажки в посольстве Израиля, но Адриана была уверена, работал на МОССАД.

Хрипловатый голос Ли — одна из немногих от природы сексуальных черт этой девушки, как всегда говорила ей Адриана, хотя та никогда не слушала — перебил ее мысли.

— Вот это да, — восхитилась Ли, одобрительно глядя на подругу. — Какое красивое платье.

— Спасибо, querida. Приехали родители, поэтому пришлось сказать им, что я иду на свидание с аргентинским бизнесменом. Мама была так счастлива это услышать, что одолжила мне одно из своих платьев от Валентино. — Адриана провела ладонями по короткому черному платью и покружилась на месте. — Ну разве оно не чудесное?

Платье и в самом деле было прекрасным: шелк казался живым — будто понимающим, в каком месте облегать фигуру, а где падать изящными складками, — но, с другой стороны, Адриана прекрасно смотрелась бы и завернувшись в красную клетчатую скатерть.

— Восхитительное, — согласилась Ли.

— Идем, пока они не спустились и не увидели, что это ты, а не игрок в поло из Южной Америки.

— Ты вроде сказала, что он бизнесмен?

— Да какая разница.

В транспортном потоке субботнего вечера такси ползло по Тринадцатой улице со скоростью черепахи, и за то время, что они тащились несколько кварталов, можно было доехать до Нью-Джерси. Расстояние от их дома на Юниверсити-стрит до Уэст-Виллиджа девушки преодолели бы пешком за десять минут, но им это и в голову не пришло.

Особенно Адриане, которую, казалось, разобьет пар при одной мысли пройти больше двух метров в своих лях от Кристиана Лубутена.

К тому времени как они остановились перед «Уэйверли инн», Эмми прислала каждой по полдюжины сообщений.

— Где вы были? — свистящим шепотом спросила она протиснувшихся в крохотную входную дверку девушек. — Без вас мне даже не позволили сесть в баре.

— Марио, какой нехороший мальчик! — проворковала Адриана, целуя в обе щеки красивого мужчину неопределенной этнической принадлежности. — Эмми — моя подруга и гостья сегодня за ужином. Эмми, познакомься с Марио, мужчиной-легендой.

Последовали взаимные представления и поцелуи — рук, воздушные и в щеку, — прежде чем девушек проводили в конец зала и усадили за столик на троих. Ресторан не был, как обычно, переполнен, поскольку многие из его завсегдатаев находились в Хэмптонс[9]по случаю Дня поминовения, но все равно оставалось множество фантастических возможностей понаблюдать за людьми.

— Мужчина-легенда? — переспросила Эмми, закатывая глаза. — Ты серьезно?

— Мужчин нужно поглаживать по шерстке, querida. Уже не помню, сколько раз я пыталась научить этому вас обеих. Иногда им требуется нежное прикосновение. Учитесь, когда использовать жесткий захват, а когда прятать коготки, и мужчины будут вашими навсегда.

Ли бросила в рот «Никоретту».

— Понятия не имею, о чем ты говоришь. — И повернулась к Эмми: — Она хоть по-английски разговаривает?

Эмми пожала плечами, уже привыкнув к секретам Адрианы, которыми та из года в год пыталась с ними делиться.

Они походили на милые сказочки: приятные для слуха, но, увы, совершенно бесполезные в реальной жизни. Адриана заказала всем по джимлету с водкой, проделав это так: сжала руками ладонь официанта и сказала:

— Нам всем мой любимый, Николас.

И откинулась на спинку стула, обозревая зал. По мнению Адрианы, было еще рановато: до полуночи — пока не уйдут новички и охотники за знаменитостями и завсегдатаи не приступят к настоящей выпивке и общению, — настоящее веселье не начнется, тем не менее присутствующие (чуть за тридцать и работающие, по виду, в средствах массовой информации и индустрии развлечения) выглядели довольными и симпатичными.

— Ладно, девушки, почему бы нам не пропустить это, чтобы спокойно насладиться едой? — спросила Эмми, когда Николас принес напитки.

Адриана переключила внимание на сотрапезниц.

— Пропустить что?

Эмми подняла свой бокал.

— Тост, который одна из вас неизбежно провозгласит с целью напомнить, насколько мне лучше без Дункана. Что-нибудь насчет того, как замечательно быть одинокой. Или как я молода и красива, и мужчины будут ломиться ко мне в дверь. Давайте же пропустим его и двинемся дальше.

— Не думаю, что в одиночестве есть что-то такое уж замечательное, — возразила Ли.