Читать книгу "Семь дней творения - Марк Леви"

– Может, перекусите? – предложила она.

Только с ней за компанию! Матильда любезно отклонила приглашение, ей запрещалось присаживаться в зале в рабочие часы. Лукасу некуда было спешить, он оказался не голоден и пригласил ее наведаться с ним на пару в какое-нибудь другое местечко, это уж больно заурядное.

Матильда засмущалась: шарм Лукаса не остался незамеченным. В этой части города изящество было редкостью, как и в ее жизни. Не выдержав взгляда его полупрозрачных глаз, она отвернулась.

– Очень мило с вашей стороны… – пролепетала она.

В этот момент снаружи донеслись два коротких гудка.

– Только я не могу, – ответила она Лукасу, – у меня вечером ужин с подругой. Это она сигналит. Может, как-нибудь в другой раз?

София вбежала запыхавшаяся и направилась к бару, где Матильда, вернувшаяся на свое рабочее место, разыгрывала невозмутимость.

– Извини, я задержалась, но у меня выдался сумасшедший денек. – С этими словами София уселась на табурет у стойки.

Ввалились человек десять работяг из ночной смены, досадная помеха для Лукаса. Один из докеров задержался рядом с Софией, которая и без формы выглядела неотразимо. Она поблагодарила крановщика за комплимент и повернулась к Матильде, закатывая глаза. Симпатичная официантка наклонилась к подруге и посоветовала ей посмотреть незаметно на клиента в черном пиджаке, сидевшего в отгороженной части зала.

– Я видела… Успокойся!

– Так я тебя и послушалась! – огрызнулась шепотом Матильда.

– Матильда, последнее приключение чуть не стоило тебе жизни, так что теперь я, пожалуй, постараюсь уберечь тебя от новой беды.

– Не пойму, о чем ты…

– О том, что такие, как этот, – настоящая беда

– А какой он?

– Слишком сумрачный взгляд.

– Быстро же ты стреляешь! Я даже не заметила, как ты зарядила револьвер.

– Потребовалось полгода, чтобы ты излечилась от всей дряни, которой с тобой щедро делился тот бармен с О'Фаррел[2]. Хочешь упустить шанс в жизни? У тебя есть работа, есть комната, ты уже семнадцать недель «чистая». Опять захотела приняться за старое?

– Кровь у меня все равно не чистая!

– Дай мне еще немного времени и принимай лекарства.

– Он симпатичный, вот и все.

– Прямо как крокодил, нацелившийся на филейную часть!

– Ты его знаешь?

– В жизни не видела!

– Тогда почему такие поспешные суждения?

– Доверься мне, у меня дар, я зрю в корень. От низкого голоса Лукаса у Софии похолодел затылок, она даже подскочила.

– Раз вы собираетесь провести вечер со своей восхитительной подругой, то будьте великодушны, примите и вы приглашение в один из лучших ресторанов города. В моем кабриолете легко поместиться втроем.

– Вы очень догадливы, София – само великодушие! – подхватила Матильда, полная надежды, что подруга пойдет ей навстречу.

София оглянулась с намерением поблагодарить незнакомца и ответить ему отказом, но его глаза лишили ее дара речи. Они долго смотрели друг на друга, не в силах ничего друг другу сказать. Лукас рад бы был прервать молчание, но не мог издать ни звука, только безмолвно разглядывал волнующие черты незнакомки. У нее совершенно пересохло во рту, она не глядя пыталась нащупать стакан на стойке, а он уже положил туда руку. Неуклюжесть жестов обоих привела к опрокидыванию стакана: прокатившись по цинковому краю стойки, он упал на пол и разлетелся на семь осколков. София наклонилась и осторожно подобрала три стеклышка, Лукас встал на колени, чтобы ей помочь, и взял остальные четыре. Оба выпрямились, по-прежнему глядя друг на друга.

Матильда, переводившая с одного на другого взгляд, не выдержала и раздраженно бросила:

– Я подмету!

– Снимай фартук! Идем, мы и так опаздываем, – ответила София, сумев наконец отвернуться.

Она попрощалась с Лукасом коротким кивком и властно поволокла подругу на улицу. На стоянке она ускорила шаг. Открыв Матильде дверь, она поспешно села за руль и рванулась с места.

– Чего это тебя так разобрало? – недоуменно спросила Матильда.

– Ничего.

Матильда повернула зеркальце заднего вида в салоне так, чтобы София могла на себя взглянуть.

– Посмотри, на кого ты похожа, и растолкуй мне свое «ничего».

Машина мчалась по порту. София опустила стекло, в салон ворвался ледяной воздух, Матильда поежилась.

– Очень серьезный человек! – пробормотала София.

– Я понимаю все: большой, карлик, красивый, урод, тощий, толстяк, волосатый, безусый, лысый… Но что такое «серьезный», признаться, не врубаюсь.

– В таком случае просто поверь мне на слово. Сама не знаю, как это выразить… Унылый, какой-то измученный! Никогда еще мне не…

– В таком случае это идеальный кандидат для тебя, ты у нас обожаешь страдальцев. Бедный левый желудочек твоего кровяного насоса!

– Не будь язвой!

– Нет, вы только посмотрите! Я прошу у нее непредвзятого мнения о мужчине, от которого вся обмираю. Она на него даже не глядит, но все равно втыкает в него стрелу, которой позавидовал бы сам святой Иероним! Потом изволит обернуться – и впивается глазами в его глаза крепче, чем вантуз в сток раковины. И при этом требует, чтобы я не была язвой!

– Ты ничего не почувствовала, Матильда?

– Почему же, почувствовала: что вся пылаю! Как будто меня закутали в алый шифон от «Мейси»[3]… В общем, я предстала перед ним в элегантном виде, это хороший знак.

– Ты не заметила, до чего у него сумрачный вид?

– Это на улице сумрачно. Зажги-ка фары, не хватает угодить в аварию! – Матильда затянула шнурок своего мехового капюшона и добавила: – Ладно, пиджачок на нем темноват, зато итальянского покроя, кашемир в шесть ниток, ты рк меня извини!

– Я говорю не об этом…

– Хочешь, скажу тебе, о чем я говорю? Уверена, что он не из тех, кто носит грубые трусы.

Матильда зажгла сигарету. Опустив стекло со своей стороны, она выдохнула дым наружу.

– Все равно, от чего умереть – почему не от пневмонии? В общем, твоя взяла: бывают трусы и трусы.

– Ты меня совершенно не слушаешь, – озабоченно проговорила София.

– Представь, что чувствует дочь Кальвина Кляйна, глядящая на имя своего папаши, вышитое большими буквами, когда перед ней раздевается мужчина?