Читать книгу "Башня - два - Юрий Никитин"

Он говорил спокойно, обыденно, но на нее словно вылили ведрохолодной воды. Оставить квартиру, которую ее родители ждали двадцать долгихлет? Не бросали гадкую малооплачиваемую работу, потому что очередь хоть имедленно, но двигалась, а мечты о собственной квартире становились всереальнее. Оставить насиженное место решались только те смельчаки, что выменивалишило на мыло: чуть лучше или чуть хуже, ближе к центру или к природе. Нооставить просто так? Бросить и уйти?..

Нет, она не настолько сильная, какой выглядит и какой себяподает всем и каждому!

Она вскрикнула беспомощно:

— Ты с ума сошел?.. У меня квартира, хорошая работа!..Через неделю зарплата!.. А деньги уже кончились…

Она поперхнулась, внезапно подумав, что на взгляд его тайныхструктур она вроде премудрого пескаря, старая и пугливая. В то время как с нимрядом ходят длинноногие красотки в шортах, ничуть не ярче ее, сдлинноствольными пистолетами в красивых кобурах и в маечках с глубокимивырезами. И денег эти стервы не считают. И квартиры для них всюду.

— Решилась? — спросил он понимающе. — Ну?

Она тяжело перевела дух, рухнула на диван, сказала систерическим легкомыслием:

— А, была не была!.. Вообще-то я всю жизнь мечталавляпаться в какое-нибудь грязное политическое дело. Другим же везет?

Он с сочувствием следил, как она тут же вскочила и торопливоодевается.

— Малявка… ты не представляешь, как в самую точку.

Она спохватилась:

— Но только я ничего не знаю и ничего не умею!

— Признаки типичного русского интеллигента, —кивнул он. — Ладно, малявка… Давай-ка… Хотя нет, погоди.

Он оглядел комнату, ноздри вздрагивали. В глазах появилсяхищный блеск.

— Что-то не так? — спросила она.

— Мужчиной не пахнет, — сообщил он. — Нокогда-то здесь как сыр в масле катался.

— Как сыр? — Она фыркнула. — Он так несчитал.

— Не говорил, — возразил он. — Но считал.

Его руки поднялись к антресолям. Она задержала дыхание, повсей его спине пришли в движение группы мышц. Это длилось только мгновение, укультуристов на подиуме это объемнее и эффектнее, но женское чутье подсказало,что эти вот мышцы настоящие, не дутые специальными упражнениями. Эти выглядяттак, будто под кожей перекатываются толстые эластичные канаты.

— Что ты ищешь?

— Я уверен, — ответил он, — что у тебя тамкое-что осталось…

— Не смей!

Но он, подтянувшись на одной руке, другой быстро разворошилузлы, связки старых книг, горки посуды, старую обувь, с торжеством выволокмешок с мягким тряпьем. Она задохнулась от возмущения.

На пол полетели тряпки, старые майки, халат, пара рубашек,брюки, еще одни… Наконец он встряхнул и приложил к себе старые вытертые джинсы.Они едва доходили до щиколоток, но в поясе оказались в полтора раза шире.

Глава 4

Через мгновение он стоял перед ней уже в рубашкеотвратительно лилового цвета, что едва не лопалась на его широченных плечах.Чтобы скрыть короткие рукава, быстро закатал их по самые предплечья, воротрасстегнул поглубже, а джинсы взял в обе руки и дернул в стороны. Послышалсятреск, руки разошлись в стороны, в правой остались шорты с модной в этом сезонебахромой.

— Ветхие, — успокоил он. — Теперь надоуносить ноги. Да и головы.

Она беспомощно металась по комнате, все вещи надо взять ссобой, чтоб не пропало, наконец сильная рука ухватила за локоть. Из глубинызеленых глаз смотрела жестокая непреклонность.

— Уходим!

— А когда вернемся?

Ее взгляд пробежал по комнате, по столу с компьютером,семнадцатидюймовый монитор, на прошлой неделе добавила оперативную память… кучановых лазерных дисков… Шкаф с новым платьицем, которое успела надеть всеготрижды… В прихожей распахнуты двери на кухню, а каких трудов стоило собратьденег на стол и навесные шкафчики!

Она чувствовала, какой ответ он проглотил, но после паузыответил почти по-человечьи:

— В этой жизни возможно все.

Стены замелькали, хлопнула дверь. В подошвы больно стучалиступени. Ее подхватывала сильная рука, поворачивала, задавала направление, онаснова неслась как угорелая, периодически сбоку мелькали двери, но она бежала ибежала вниз, наконец впереди внизу появилась дверь, выросла и заслонила собоймир так, что Юлия с разбегу ударилась о нее, как сырник о сковородку.

Она не успела спросить, почему не лифтом, стоит чуть-чутьподождать, вон огонек движется, кто-то поднимается… возможно, как раз на ихэтаж… но Олег открыл дверь во двор, тут же будто переключил в себе скорости,вышел медленно и степенно, как надлежит в ночное время суток, шепнул однимигубами:

— Выходи.

Лунный свет высвечивает спины гигантских черепах, что заночь сползлись в их двор, — так ей показалось вначале. Она еще помнилавремя, когда во дворе стоял один жигуль и два москвича, а теперь скорая помощьне может пробиться к подъезду, жильцы ругаются, многие просто из зависти: дветрети автомобилей — иномарки, днем на солнце как жар горят их крыши, нахромированные ручки смотреть больно, а ночью то одна, то другая начинаетвопить, что ее грабят…

Олег провел кончиками пальцев по крылу элегантного мерса, отстучалкакой-то мотивчик, так ей показалось, распахнул дверцу. Она напряглась, сейчасвзвоет сирена, а он взглянул искоса:

— Садись. У тебя глаза размазались.

Не помня себя обежала машину и плюхнулась на сиденье. Моторуже чуть слышно гудел, а едва дверца захлопнулась, мерс послушно порулил мимотаких же… и так же защищенных сигнализациями к выходу на шоссе.

В зеркальце отражалось ее бледное лицо. Насчет краски онзагнул, у нее татуашь, чем она гордится. Даже выйдя из ванной не пугает мужчин:губы красиво подведены по контуру, брови узкие и четкие, а подводка глаз простоизумительная. Но на всякий случай спешно раскрыла косметичку, инерция вдавила всиденье, и она ткнула тюбиком помады в щеку. Мерс выбрался на дорогу, заняллевый ряд и понесся с нарастающей скоростью. Ночное шоссе не то чтобы опустело— в Москве никогда не прекращается жизнь, — но машин стало впятеро меньше,Юлия почти перестала страшиться, что они с кем-то столкнутся.

Далеко позади глухо грохнуло. В зеркальце заднего вида онаувидела, как по ту сторону здания к темному небу взметнулся столб синего дыма.Словно бы там во дворе возник пожар или же рэкетиры сводят счеты…

Додумать не успела, инерция качнула в сторону и к дверце.Взмолилась:

— Не гони! Нас обязательно остановят!

— Мы хорошо смотримся, — успокоил он. —Стекла не тонированные.