Читать книгу "Тайна Леонардо - Андрей Воронин"

Сиверов, бесшумно ступая по толстому ковру, прошелся перед загроможденными книгами по искусству и антикварными безделушками полками, подошел к окну и, слегка отодвинув портьеру, выглянул наружу. За окном шумел Невский, плыли под моросящим питерским дождиком разноцветные пятна зонтов, похожие сверху на грибные шляпки, перспектива терялась в ненастной мгле.

– Погода – дрянь, – сообщил он, опуская портьеру. – Не люблю Питер. Дернуло же царя-батюшку возводить столицу в таком гиблом месте!

Ирина сердито сверкнула в его сторону глазами, а Федор Филиппович поднес ладонь к лицу, делая вид, что у него зачесался нос, а на самом деле маскируя улыбку. Глеб геройски вызывал огонь на себя, чтобы вывести Ирину из этого ошеломленного, совершенно недееспособного состояния и, когда отгремят залпы, наконец-то перейти к делу.

Впрочем, залпа не последовало. Ирина Константиновна не то сообразила, что у Сиверова на уме, не то сама пришла к выводу, что охами и ахами делу не поможешь. Как бы то ни было, она решительным жестом придвинула к себе пепельницу и достала из сумочки сигареты.

Пепельница была массивная, вычурная и явно очень старая, но начищенная домработницей литая бронза сверкала, как полированное золото, и, поглядевшись в нее, можно было увидеть свое неузнаваемо искривленное, как в комнате смеха, отражение.

Сиверов щелкнул зажигалкой, Ирина рассеянно кивнула в знак благодарности и нервно затянулась. Федор Филиппович заметил, что она избегает смотреть на стол, где лежала картина.

То есть не совсем картина, а точнее – совсем не картина.

– Хорошо, – сказала Ирина сухим, деловитым тоном. – Будем считать, что истерика закончилась. Теперь скажите, пожалуйста, если это не секрет, зачем вы меня пригласили. Неужели только для того, чтобы испортить настроение? Думаю, вы способны отличить дешевую фоторепродукцию, приобретенную в сувенирном киоске у входа в Эрмитаж, от подлинной картины даже без помощи дипломированного искусствоведа. В сыскном деле я ничего не смыслю, искусствовед вам ни к чему, тогда зачем вы меня сюда привезли?

– Похищение подлинника да Винчи не банальная кража, – миролюбиво произнес Потапчук. – Признаться, мы пребываем в той же растерянности, что и вы. Как и вам, нам непонятно, каким образом кто-то ухитрился так ловко и дерзко обчистить Эрмитаж. И если техническую сторону дела, пусть и с трудом, все-таки можно вообразить, то представить, кто мог на это отважиться, я, хоть убейте, не в состоянии. И здесь, Ирина Константиновна, нам без вас не обойтись. В кругах коллекционеров и людей искусства вы как рыба в воде...

– Коллекционеры отпадают, – перебила его Ирина. – Да Винчи не коллекционируют, это все равно что коллекционировать атомные ледоколы или небесные тела. Продать картину да Винчи, особенно такую известную... Да что я говорю, у него нет неизвестных работ! Любая из них тысячу раз сфотографирована, описана и растиражирована в миллионах репродукций, так что на свете не найдется ни одного болвана, который согласился бы ее купить. Единственное предположение, которое приходит мне в голову, – маньяк-одиночка, вроде того, что несколько лет назад украл из Лувра "Джоконду". Он держал ее у себя дома, в чемодане под кроватью, и иногда вынимал, чтобы полюбоваться...

– Да, – сказал Федор Филиппович, – та история с "Джокондой" приходит на ум в самую первую очередь. Но в том-то и дело, что о ней все помнят! Такие уроки не забываются, и благодаря тому происшествию в системе охраны крупных музеев по всему миру произошли кардинальные изменения. Притом, заметьте, исчезновение "Джоконды" из Лувра было замечено практически сразу. А сколько на месте "Мадонны Литта" провисело вот это, – он приподнял за уголок и слегка встряхнул лежавшую на столе фоторепродукцию упомянутой картины, – можно только гадать.

Сиверов, который опять стоял у окна, глядя на улицу, обернулся и некоторое время смотрел на репродукцию задумчивым, невидящим взглядом. Ирине показалось, что он хочет что-то сказать, но Глеб промолчал и вновь отвернулся к окну.

– Вы совершенно правы, Ирина Константиновна, – продолжал генерал, – когда говорите, что это невообразимо. Действительно, дело отдает какой-то мистикой. Современнейшие системы сигнализации и видеонаблюдения ничего не зафиксировали, исчезновение картины обнаружилось только случайно, благодаря стечению глупейших обстоятельств. В результате экскурсовод, которая первой заметила подмену, сейчас лежит в реанимации после обширного инфаркта, картины нет и, как она исчезла, никто даже предположить не может. Такой фокус сродни волшебству, и я вас уверяю, что маньяку-одиночке он не под силу.

Сиверов снова обернулся с явным намерением что-то сказать. У него даже губы шевельнулись, но он снова промолчал, и Ирина решила, что уважаемый Глеб Петрович просто подавляет желание отмочить очередную неуместную шутку. Это была в высшей степени похвальная сдержанность: Ирина чувствовала, что ей, как и посвященным в это дело сотрудникам Эрмитажа, вдруг изменило чувство юмора и что на любую шутку по поводу исчезнувшей мадонны она отреагирует так, что у шутника надолго пропадет охота веселить публику.

– Судите сами, – говорил между тем Федор Филиппович, не замечая странного поведения своего подчиненного. – Для начала преступнику нужно было получить доступ к системам слежения и охраны, отключить сигнализацию и что-то сделать с камерами наблюдения – либо выключить на время, либо подсунуть фальшивую запись. Это само по себе непросто. А если еще учесть, что в это самое время нашему маньяку-одиночке нужно было каким-то образом проникнуть в музей, извлечь из-под бронестекла картину, подменить ее репродукцией и незаметно скрыться, приходится признать, что никаким одиночкой в этом деле даже и не пахло. Тут поработала хорошо организованная группа. Я бы сказал, группа специалистов, каждый из которых отвечал за свой участок работы.

– Но это же бессмыслица! – воскликнула Ирина.

– Это почему же? – с выражением живейшего интереса осведомился генерал.

– Группа, как вы выразились, специалистов вряд ли работала из каких-то идейных соображений. Этим вашим специалистам в музеях не нужно ничего, кроме денег, а превратить "Мадонну Литта" в деньги невозможно: у нее нет рыночной стоимости и покупателя на нее тоже нет. Люди, у которых хватило ума вынести из Эрмитажа картину да Винчи, не могли этого не понимать! Вообще, мне всегда казалось, что такие люди работают на заказ...

Она осеклась и умолкла, поняв, что противоречит сама себе.

Федор Филиппович невесело усмехнулся.

– Видите, какая каша получается, – сказал он. – Взять картину было некому, но ее взяли. Заказать это ограбление тоже, казалось бы, некому, но кто-то ведь его заказал! Да, картины Леонардо не коллекционируют – по крайней мере, еще никто вслух, публично не признался, что этим занимается. Так мало ли в чем порой не признаются люди! Разумеется, мы станем искать заказчика. Но мне почему-то кажется, что с вашей помощью мы найдем его намного быстрее. Даже самые запутанные и сложные дела порой помогает раскрыть вовремя услышанная сплетня... Вы понимаете, о чем я говорю?