Читать книгу "29 отравленных принцев - Татьяна Степанова"

— Вы раньше здесь, в Столбах, на квартире Студнева бывали?

— Да, давно, зимой. — Саша вдруг покраснела. — Он эту квартиру купил, отремонтировал.

— Саша, простите за дерзость, сколько вам лет?

— Мне? Девятнадцать.

— Вы в Москву из Твери вашей когда прибыли?

— После школы.

— Год назад, два?

— Полтора.

— Со Студневым вы когда познакомились и где?

— Год назад на дискотеке… точнее, в клубе ночном. В «Сове».

— Он, этот Студнев, он чем вообще занимался?

— Он предприниматель, — Саша вздохнула, — был. Он всегда говорил, что у него маленький, но доходный бизнес.

— Расстались вы с ним… вы ведь расстались, так? По какой причине?

— Он… он меня разлюбил. Бросил, — девушка сказала это тихо и внешне спокойно.

— А вы его?

— Что я?

— Вы его разлюбили?

— Наверное, нет.

— Почему вы так думаете? — Колосову аж чудно стало: такие вопросы он задает этому девятнадцатилетнему симпомпончику и где? В Столбах!

— Потому что я за него очень испугалась… Когда увидела их там, у подъезда, — его и Ивана Григорьевича.

— Этот Иван Григорьевич… Как его фамилия?

— Я не знаю.

— Ну он кто вам — тоже близкий друг?

— Он меня содержит. Мы живем. — Саша отвечала тихо и безучастно. — Он всегда был добрым со мной. Пылинки с меня сдувал. Покупал мне все, что я хотела, квартиру снял… не отказывает мне ни в чем. Только вот…

— Что — только? Почему вы так испугались за этого своего Студнева? Что, этот ваш Иван Григорьевич такой грозный?

— Он… он — мафия.

— Что-что? — Никита не поверил своим ушам.

— Он — мафия, — повторила Саша убежденно, — он мне сам сказал. И вы бы видели, какая у него машина!

Глава 5ИВАН ГРИГОРЬЕВИЧ

Было три вещи на свете, которые любил Иван Григорьевич: дело всей своей жизни, свою машину и девушку Сашу Маслову.

Из своих пятидесяти двух лет делу он отдал ровно тридцать. Машину приобрел ту, которую хотел, о которой мечтал — новый спортивный «Мерседес». Сашу Маслову взял на полное содержание. Однако…

Однако с некоторых пор порядок приоритетов был нарушен. Дело всей жизни и спортивный «Мерседес» все больше отходили на задний план. А все помыслы и желания Ивана Григорьевича подчинила себе Саша. Если бы год назад кто-то, пусть даже в порядке шутки, сказал бы Ивану Григорьевичу, что он — солидный, обеспеченный, полностью состоявшийся человек, хозяин своей судьбы и настоящий мужчина — будет вести себя ВОТ ТАК, чувствовать ВОТ ЭТО, он бы первый посмеялся над этой шуткой и не поверил бы. Он и сейчас порой не верил, что ВСЕ ЭТО происходит с ним.

Сашу Маслову он встретил совершенно случайно у ресторана. Стояла ранняя весна. К ресторану одна за одна за одной подъезжали машины, из которых выходили выходили посетители. Приехала Аврора. Она часто приезжала В ЭТОТ ресторан, и к ней все успели уже привыкнуть. А вместе с ней появился незнакомый Ивану Григорьевичу парень. Впоследствии он узнал, что его Максимом Студневым. Парень был высоким и видным. Судя по той фамильярности, с которой с ним общалась Аврора, она уже успела с ним переспать. Они вышли из спортивного темно-зеленого «Опеля» и совершенно открыто, обнявшись, ни от кого не скрываясь, направились к дверям ресторана.

И вот тогда-то Иван Григорьевич впервые увидел Сашу Маслову. Она стояла поодаль, за огромным, похожим на черную, забрызганную весенней грязью гробницу, джипом. Она явно пряталась: следила за Студневым, но сама старалась не попадаться ему на глаза. Она была без шапки, рыжие ее волосы трепал ветер, короткая дубленка была распахнута, а на набережной у ресторана кружила и мела колючая мартовская метель, сильные порывы ветра налетали с Москвы-реки, стряхивая с деревьев налипший снег…

Девушка смотрела, как Студнев с высоты своего внушительного роста наклоняется к маленькой вертлявой Авроре, как смеется, что-то шепча ей на ухо, небрежно и дружелюбно кивает швейцару, открывающему дверь. Девушка смотрела на этого, тогда еще совершенно незнакомого Ивану Григорьевичу, парня так, что удивленного и смущенного Ивана Григорьевича невольно бросило в жар. В свои пятьдесят два года он даже и представить себе не мог, что на мужчину в общественном месте белым днем прилюдно ВОТ ТАК может смотреть юное, сказочно прекрасное создание. Что было в этом, так взволновавшем и встревожившем Ивана Григорьевича женском взгляде? Страсть, обида, ненависть, обожание, преданность, желание. Может быть, конечно, все это лишь пригрезилось Ивану Григорьевичу, но получилось все словно нарочно, не случайно. Будто что-то кольнуло вдруг в сердце.

Иван Григорьевич вышел из своей машины — он только что подъехал к ресторану, — подошел к девушке, сказал:

— Не надо плакать на таком ветру. Пожалуйста, успокойтесь. Хотите, я отвезу вас домой? Где вы живете?

Саша Маслова покорно села к нему в машину. Он отлично понимал, почему она так поступила. Ей в тот момент, наверное, было уже все равно, что с ней произойдет. Но ему было не все равно. Иван Григорьевич знал, что его ждут в ресторане, что там все уже готово и он должен быть на своем месте, но…

Его «Мерседес» развернулся на обледенелой набережной. Это видел не только ошеломленный швейцар. Это видели все.

Конечно, это было сентиментально и глупо, несколько отдавало дешевым мылом бесконечных телесериалов. Он твердил это себе тысячи раз. Но это уже ничего не меняло.

В тот, самый первый раз Он к Саше не поднялся, хотя, наверное, мог. По дороге они разговаривали. Он задавал ей вопросы, она равнодушно отвечала: ей девятнадцать, мама с сестрой живут в Твери, она учится в Москве, иногда подрабатывает, на стипендию не прожить. Они с подругой снимают комнату в коммуналке. Дом, где находилась эта коммуналка, оказался старым и грязным: бывшее общежитие строителей на Крестьянской заставе. Из этого дома он потом и увез Сашу— нет, не к себе. Снял хорошую двухкомнатную квартиру в Медведкове. Нарочно подальше от всего и всех, от всей ее прежней жизни, а главное — от него, Максима Студнева.

Но это сближение произошло не сразу. Смешно сказать, но он, Иван Григорьевич, почти две недели ходил сам не свой, не решался увидеть ЕЕ. Телефона у Саши в ее коммуналке не было, мобильный — она так сказала — отключили за неуплату. Сама она Ивану Григорьевичу — а он дал ей номер мобильного при прощании — не звонила. Й вот он — солидный, состоявшийся и уже совсем немолодой человек — как мальчишка вынужден был… вынужден был бросить все дела, поменять планы и каждый вечер приезжать на машине в этот старый вонючий двор и караулить… А что еще оставалось? Только ждать, терпеливо и безропотно. Как студенту.

Порой от этого ожидания у него екало сердце и страшно тянуло выпить коньяку или на худой конец нитроглицерина, чтобы этот бешено колотящийся, ноющий ком в груди утих, рассосался, пропал.