Читать книгу "Тайна покосившейся трубы - Кэролайн Кин"

Ей повезло: когда она подъезжала к зданию, где помещалась юридическая контора Карсона Дру, от края тротуара отъехал автомобиль, и она осторожно поставила свою машину на освободившееся место. Не успела она вылезти, как заметила выходящего из здания невысокого китайца с редкой узкой бородкой и в массивных очках.

— Мистер Сун! — окликнула его девушка. Китаец улыбнулся и подошел к ней.

— Как раз с вами я и хотела повидаться! — радостно воскликнула она. — Вы можете уделить мне минутку?

Мистер Сун кивнул. В серой фетровой шляпе и синем в тонкую полоску костюме он выглядел очень элегантно. В руке у него была красивая трость из ротанга.[2]Нэнси открыла перед ним дверцу, и он сел рядом с ней.

— Хотите, я отвезу вас домой? — спросила она.

— Это было бы весьма любезно с вашей стороны. Я должен поторапливаться, чтобы не опоздать к назначенной встрече.

По дороге Нэнси рассказала Суну о своих сегодняшних приключениях. На восточном лице ее собеседника выразилось изумление. Он не знал, кто такой Джон Маннинг, но умолял Нэнси быть предельно осторожной в дальнейших расследованиях.

Остановив машину перед домом Суна, Нэнси открыла сумочку и вынула смятый газетный лист с осколками фарфоровой вазы. Но сначала она показала Суну скопированные ею иероглифы.

— Надеюсь, вам они не покажутся такими загадочными, как мне, — заметила она.

— В них нет ничего загадочного, — ответил Сун и, поочередно показывая на каждый из иероглифов, перевел первый ряд значков: — «Сделано в Мастерской Глубокого Покоя».

Нэнси озадаченно уставилась на него, но он уже перешел ко второй группе иероглифов.

— «Сделано для Палаты Благоуханной Добродетели», — перевел он и, заметив недоумение на лице Нэнси, улыбнулся. — Каждое сочетание иероглифов представляет собой что-то вроде китайского знака качества, — пояснил он. — Это как личное клеймо, которое американские изготовители иногда ставят на своих изделиях.

— Я понимаю, что вы хотите сказать, — перебила Нэнси. — Я видела такие значки на золотых и серебряных украшениях.

Ее собеседник утвердительно кивнул и продолжал:

— Китайцы много веков пользуются подобными символами для удостоверения подлинности вещи и тонкости работы. Такие подписи применялись еще столетия назад, в эпохи великих династий Сун, Мин и Цин.

— Как интересно! — воскликнула Нэнси. Мистер Сун снова принялся разглядывать иероглифы.

— Эти метки очень древние и знаменитые, — сказал он. — Они относятся к эпохе династии Мин и хорошо известны всем знатокам фарфора.

— О! — воскликнула Нэнси. — Я узнала больше, чем надеялась! — Вдруг брови ее сдвинулись. — Но зачем понадобились Маннингу копии этих меток? — взволнованно спросила она. — И почему он так тщательно их скрывал?

Мистер Сун мягко пожал плечами и улыбнулся.

— Этого я не знаю, — только и сказал он. Нэнси показала ему китайскую газету, которую она подобрала на чердаке дома в Мейсонвилле.

Сун сказал, что это ежедневная газета, выпускаемая на китайском языке в Нью-Йорке.

— Может быть, этот Маннинг имеет там сообщников-китайцев, — предположил он.

Затем Нэнси развернула смятый газетный лист с осколками разбитой вазы. Газета, как убедилась Нэнси, была такая же, что и та, с чердака.

Мистер Сун с интересом рассматривал осколки, но они были такие мелкие, что он мог сказать лишь одно: ваза была сделана из прекрасной глины. Он вопросительно посмотрел на Нэнси, словно ожидая, не сообщит ли она какую-нибудь дополнительную информацию. Но девушка со вздохом покачала головой.

— Это все улики, какие у меня есть, — пока что! — ответила она.

Сун вышел из машины и с чувством пожал Нэнси руку.

— Вы превосходно себя показали, мисс Дру, — тепло сказал он. — Я уверен, что с помощью вашего прославленного семейства мои недостойные вашего внимания проблемы будут вскоре решены.

Китаец с легким поклоном повернулся и направился по дорожке к входной двери. Нэнси озадаченно глядела ему вслед. «Интересно, что он хотел этим сказать?» — спрашивала она себя.

Затем Нэнси вернулась к зданию, где находилась контора отца. Когда она пыталась втиснуть автомобиль на стоянку у тротуара, знакомый голос произнес:

— Не возражаешь, если я отвезу тебя домой? Нэнси быстро оглянулась.

— Папа! — воскликнула она.

Когда отец сел в машину, она чмокнула его в щеку. Карсон Дру был рослым красивым мужчиной средних лет с такими же, как у дочери, живыми синими глазами. И так же как у Нэнси, в его глазах вспыхивали лукавые огоньки, когда что-нибудь казалось ему смешным.

У Нэнси были теплые и дружеские отношения с отцом. Как бы ни был мистер Дру занят своими собственными уголовными расследованиями, он всегда находил время обсудить с Нэнси случаи, которые расследовала она.

Вот и сейчас, по дороге домой, адвокат и его очаровательная дочь беседовали о ее последних приключениях. Сворачивая на подъездную аллею < их дому, Нэнси вдруг вспомнила слова, сказанные мистером Суном на прощание. Она повторила их отцу и спросила у него, не знает ли он, что они значат.

— Конечно, знаю. Мистер Сун сегодня был у меня. Он хочет, чтобы мы с тобой начали расследование.

— Расследование?

— Да, расследование. Эта история — настоящая китайская головоломка, и началась она пять тет тому назад!

Он вышел из машины, и Нэнси поспешила за ним.

— Пап, не томи меня! — взмолилась она. — Что это за история?

— Дома расскажу, — пообещал он, поднимаясь по ступенькам крыльца. — Это, история о пропавших Энях!

ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ВАЗЫ

— Что такое пропавшие Эни? — спросила Нэнси, когда они с отцом удобно уселись в его кабинете. — Драгоценные камни?

— Холодно, холодно, — рассмеялся мистер ДРУ-Эни — китайские друзья мистера Суна, Энь Мой и его дочь Энь Лей. Как тебе известно, у китайцев сначала идет фамилия, а потом имя. Карсон Дру на мгновение замолчал.

— Рассказывай же, папа! — нетерпеливо попросила Нэнси.

— Пять лет тому назад Энь Мой написал Суну из Китая. В этом письме он сообщал своему другу, что они с дочерью отправляются в поездку по Соединенным Штатам и надеются посетить его. По словам мистера Суна, Энь Мой — известный г Китае мастер по изготовлению фарфора. Целью его поездки было изучение американских методов производства фарфора и фаянса.

— А Энь Лей тоже занимается фарфором? — поинтересовалась Нэнси.

— Нет. — Отец покачал головой. — Во всяком случае, на момент отъезда Эней из Китая не занималась. Ей было тогда всего двенадцать лет. Значит, теперь ей около семнадцати.