Читать книгу "Окрыленные любовью - Эллен Сандерс"

Через несколько мгновений они наконец оторвались друг от друга. Гейл смущенно опустила глаза.

– Неплохо получилось, – единственное, что она сказала.

В конце концов Алан не виноват: она сама вынудила его поцеловать ее. Кроме того, он предупредил и лишь затем… Боже, как же ей будет стыдно за себя завтра! Впрочем, и подумать об этом лучше завтра. Кто знает, вдруг сегодня их первая и последняя встреча наедине? Зачем портить романтику момента укорами совести и ненужными объяснениями, упреками и извинениями?

– Мне тоже понравилось, – согласился Алан.

– Больше, чем прыгать с парашютом? – неожиданно сменила тему Гейл.

– Это совершенно разные ощущения. Парашют – это выброс адреналина в кровь. Один прыжок позволяет мне расслабиться, снять стресс и забыть обо всех проблемах как минимум на месяц. Если бы я не увлекся прыжками с парашютом и не стал членом клуба «Флай энд фри», не знаю, был ли бы до сих пор жив. Жизнь бизнесмена полна стрессов. Признаться, порой мне начинает казаться, что я нахожусь в сумасшедшем доме, пациенты которого уже устали притворяться нормальными людьми.

– Дело только в адреналине?

Алан пожал плечами.

– Я не люблю играть такими понятиями, как свобода, полет… и прочее. Многие члены клуба – неисправимые романтики.

– А ты?

– Возможно, в определенной степени.

– А по-моему, ты форменный псих, – заметила Гейл и тут же пожалела о сказанном.

Где ее выдержка и благоразумие? Сейчас он назовет ее истеричкой и грубиянкой. Причем будет абсолютно прав. Однако Гейл ошиблась. Алан охарактеризовал ее иначе:

– Оказывается, ты трусиха.

– Что?

– Признайся, чего именно ты боишься? Полюбить? Лишиться покоя? Свободы? Или все гораздо прозаичнее: ты боишься высоты?

– Я… я вовсе не трусиха!

Гейл была и впрямь поражена. Неужели она производит впечатление испуганной слабой женщины? Она, всю сознательную жизнь боровшаяся с собственными страхами, чтобы доказать всем и вся, что блондинки вовсе не развратные дуры! Она уехала из родного дома, перебралась в огромный Сан-Франциско, где у нее не было ни одного знакомого и близкого человека. Сама добилась всего, чем обладала на данный момент.

Алан усмехнулся.

– Поспорим?

– Пари? – с сомнением уточнила Гейл, вмиг протрезвев.

– Да.

– Условия?

– Докажи, что не боишься.

– Чего или кого?

– Ничего и никого. Ни меня, ни парашюта.

– Алан, ты спятил? Хочешь, чтобы я подобно тебе и твоим сумасшедшим дружкам сиганула вниз головой с самолета?

– Оставим твои щедрые эпитеты без внимания. Итак, ты согласна?

– Я пока в своем уме.

– Трусиха.

– Я не трусиха! – Гейл забыла обо всех данных себе обещаниях. Похоже, хладнокровие и сдержанность она все же оставила, дома или забыла в такси.

– Докажи, – спокойно парировал Алан.

– Хорошо. Мое условие: ты оставишь меня в покое раз и навсегда.

Алан пристально посмотрел на нее, после чего кивнул в знак согласия.

– Если ты действительно пожелаешь, чтобы я исчез из твоей жизни… – Он сделал глоток из хрустального фужера и добавил: – Если испугаешься, то выполнишь мое желание.

– Что?! – громко воскликнула Гейл.

Видимо, слишком громко, потому что несколько женщин и мужчин, занимавших соседние столики, как по команде повернули головы в ее сторону.

Алан расплылся в улыбке.

– Ну же, Гейл, какие у тебя дурные мысли. Стыдно. Я не имел в виду ничего противозаконного или выходящего за рамки приличий. Максимум еще один ужин в ресторане или прогулка на яхте. Неужели я похож на сексуального маньяка?

– Да, – солгала Гейл, чтобы хоть как-то стереть с его лица улыбку, сводившую ее с ума.

– Сделаю вид, что не слышал этого.

– Как знаешь. – Гейл насупилась.

– Обиделась? – осторожно спросил Алан.

– Я согласна, – неожиданно для себя согласилась Гейл.

Отличный способ побороть в себе очередную фобию. На спор всегда легче справиться с трудной задачей. Тем более такому азартному человеку, как она. Как говорится, в жизни нужно попробовать все. Если с ней что-нибудь случится, она потребует с Алана такого возмещения нанесенного ей физического и морального ущерба, что ему мало не покажется. Почему бы ей, например, не пожить недельку в «Фэрмонте» за счет отеля?

– Когда? – спросила Гейл.

– Хотя бы в ближайшие выходные.

– Через три дня. В воскресенье встречаемся в клубе. Только учти, Алан: я прыгну в паре с инструктором. Не желаю тратить на столь пустое занятие, как тренировки, несколько дней.

– Мне нравится твоя решимость. Жаль, что она показная. Внутри у тебя наверняка все дрожит от страха. Впрочем, мне до безумия нравится эта дрожь. Даже немного завидую тебе. Жаль, что первый прыжок бывает лишь однажды, – мечтательно сказал Алан.

– По рукам? – Гейл протянула ему руку.

– По рукам.

Крепкое, почти мужское рукопожатие закрепило сделку. Что ж, если единственный способ избавиться от Алана и сохранить тем самым свой покой, завоеванный немалыми трудами и жертвами, – прыгнуть с парашютом, значит, придется прыгнуть.

– Я восхищаюсь тобой, Гейл, – признался Алан, когда такси остановилось возле подъезда ее дома.

– Да? – наигранно беспечно спросила Гейл. – Я порой и сама восхищаюсь собой.

– Давно не встречал такой сильной женщины. Мне страшно повезло, что ты свободна.

– И не надейся, Алан. С понедельника тебе придется забыть о моем существовании. Кроме того, я вовсе не сво…

Гейл осеклась на полуслове. Зачем Алану знать о Дэниеле? Его это вовсе не касается. Алана вообще не касается ничего, что связано с ней и ее личной жизнью.

– Посмотрим.

– До встречи.

– Жду с нетерпением воскресенья. У меня три дня, чтобы придумать, какое мое желание ты исполнишь после своего проигрыша.

Гейл громко рассмеялась.

– Алан, мечтать не вредно. Приятных тебе эротических фантазий, конечно. Однако дальше них у тебя дело не продвинется. Не на ту напал.

– Ты хотела сказать «упал»? – с улыбкой уточнил Алан.

Гейл едва сдержала улыбку. Чего у Алана не отнять, так это мастерства вплетать в свою речь каламбуры. Помимо, конечно, умения целоваться и магнетизировать одним-единственным взглядом.

– Спокойной ночи, Гейл. – Алан закрыл дверцу.

– Ты хотел сказать «беспокойной», – пробубнила себе под нос Гейл, когда такси уже отъехало. – Ночи, полной несбыточных фантазий, надежд и… одиночества.