Читать книгу "Комбриг из будущего. Остановить Панцерваффе! - Олег Таругин"

– Обижаете, тарщ командир, – без особой обиды в голосе пробурчал тот, возясь с настройкой. – Бывать, правда, не приходилось.

– Дело наживное, разобьем немца – сходишь, с любимой женщиной под ручку и в лаковых ботинках. Еще и в буфете грузинским коньячком остограммишься. Все, отставить разговоры, минута…

Терпеливо дождавшись назначенного времени, Никифоров приподнялся в тесном окопе и резко рубанул рукой, отдавая приказ временно переквалифицировавшимся в артиллеристов бойцам, дожидающимся команды со спусковыми шнурами в руках. Основную часть пленных, закончивших разгрузку боеприпасов, к этому времени уже отогнали в сторонку, заставив сесть на корточки и заложить руки за голову; их контролировали оба пулеметчика. Возле пушек остались лишь подносчики и заряжающие.

Но прежде чем по ушам ощутимо долбанул грохот первого залпа, капитан успел расслышать донесшийся с востока гул начавшейся советской артподготовки. Вот бывает же такое в жизни: вроде и часы не сверяли, а начали секунда в секунду!

Полетели на землю горячие закопченные гильзы, ноздри уловили кислый запах сгоревшего кордита. Отопнув латунные цилиндры в сторону, чтобы не мешались под ногами, немцы сноровисто перезарядили гаубицы. Капитан криво усмехнулся, наблюдая за стараниями гитлеровцев: ишь как работают, любо-дорого поглядеть! И ведь понимают, гады, что пушки по своим бьют, не могут не понимать! Неужто так смерти боятся, собственную жизнь ценой чужой выторговывая?..

Радист передал поправки, и спустя пару минут, потребовавшихся наводчикам для внесения необходимых изменений, батарея дала второй залп. А затем третий, четвертый и пятый, поскольку корректировщик запросил беглый огонь по последним координатам.

– Ну, чего там, Серег? – проорал полуоглохший Никифоров, до сего момента даже не представлявший, что гаубицы стреляют настолько громко. Аж в ушах звенит. Хотя, конечно, ежели рядом снаряд ахнет, так еще громче выходит…

– Так это… все… – Обернувшийся к нему радист выглядел несколько обескураженным, но весьма довольным. – Накрыли. Передают, чтобы переносили огонь на вторую цель. Да вон, и отсюда видать. – Повернув голову в указанном направлении, капитан разглядел затянувший дальний горизонт черный дым. – Горит бензинчик-то, тарщ капитан! Как мы их, а?!

– Не отвлекаться! – рявкнул разведчик, хоть ему самому хотелось плясать от радости. Вот тебе и половецкие пляски, угадал, стало быть…

И отдал распоряжение подбежавшему от орудий наводчику.

Склады боепитания нащупали только с третьего залпа: сказывалось почти в два раза большее расстояние. Но когда корректировщик заметил поднявшийся в небо клуб дыма, подсвеченный снизу всполохами новых разрывов, слишком мощный для гаубичной гранаты любого калибра, сомнений не осталось. Потратив еще несколько снарядов на окончательную пристрелку, батарея вновь перешла на беглый огонь. Спустя четыре залпа ожившая рация передала приказ уходить – задание было выполнено.

И вот тут встал вопрос, над решением которого Никифоров старался заранее не думать, суеверно решив сначала выполнить задание, а уж потом… Сейчас это самое «потом» настало. И теперь ему предстояло решить, что делать с немецкими артиллеристами. С одной стороны, фронтовая разведка пленных берет только по приказу, а сегодня приказа не имелось. Но с другой… был бы их десяток, даже два, он ни секунды б не сомневался. Война – она такая штука, подлая да жестокая, тут не до сантиментов. Но сотня с лишним рыл… Неохота как-то в расстрельную команду превращаться. Перебить-то их можно, конечно, дело нехитрое, пулеметы имеются. Бойцы тоже спорить не станут, коль приказ будет. Вот только неохота как-то такой приказ отдавать, муторно на душе. Да и слова политрука то ли к месту, то ли совсем наоборот вспомнились, когда тот насчет угнетаемого буржуазией и обманутого Гитлером немецкого пролетариата рассказывал. Мол, воюют с вами такие же простые рабочие да крестьяне, все дела… правда, что-то не особенно эти самые пролетарии спешат штыки против угнетателей поворачивать, ну да не о том сейчас разговор. И чего делать? Не оставлять же их тут – и пары дней не пройдет, как они снова по нашим позициям своими фугасками швыряться станут.

Решение пришло неожиданно. Услышав краем уха брошенную кем-то из разведчиков фразу: «Эх, братва, жаль грузовики палить, столько добра пропадет. У нас в колхозе до войны аж полторы полуторки было – пока одна ездила, вторая на ремонте стояла, и наоборот, а тут цельных четыре трехтонки. Нам бы такие, хошь зерно вози, хошь еще что», – Никифоров только хмыкнул. А и на самом деле, чем не выход? Погрузить германцев в кузова – и по прямой к передку. С минуты на минуту комбриг свои танки вперед двинет, такая неразбериха начнется – мама не горюй. Вполне реально под шумок проскочить, есть тут неплохая дорога, не на каждую карту нанесенная. Часть, правда, через болотину идет, но лето жаркое было, обмелело поди. Танк точно не пройдет, бронетранспортер тоже вряд ли, а вот грузовик – вполне вероятно, даже загруженный. А и застрянут – немцы на плечах вытолкнут, коль жить хотят. Зато, ежели все грамотно срастется, они не только с ветерком до своих доберутся – тут по прямой от силы час пути, – но и пленных привезут. Главное, объяснить им вдумчиво, что либо тихо-смирно ехать в плен, либо – расстрел, чтоб особых иллюзий не испытывали. Вон, Антоха Дорошин знатно по-ихнему шпарит, до войны немецкий в школе-семилетке преподавал, пусть займется. Ну, а несогласных можно прямо тут и оставить, патронов хватит.

Гм, так, может, тогда и пушки с собой прихватить? Прицепить, вон, к транспортерам – и вперед. Нашим такой подарочек очень даже понадобится, гаубицы у немца хорошие, а снаряды всегда раздобыть можно. И товарищ комбриг оценит. Поразмыслив, взвешивая все «за» и «против», с минуту, капитан вынужден был с тяжким вздохом признать, что ничего путного из этого не выйдет. Не пройдут тягачи, еще и с орудием на прицепе, по болотине, тяжелые больно. Сядет хоть один на брюхо – и все, приехали, придется и остальной транспорт бросать. Как ни смешно, таскай немцы свои пушечки лошадками, как обычно и делали с легкими гаубицами, – могло и получиться, а так – увы… Поскольку так уж вышло, что захватили они именно мобильную механизированную батарею. Видать, и на самом деле немцы собирались пушки быстренько поближе к передку перекинуть да по нашим танкам ударить, как товарищ комбриг и опасался. Значит, вдвойне приятно, что опередили гадов, поломали их планы фашистские… А пушки? Да и хрен с ними, у самих не хуже имеются. Главное, чтобы немец из них уже стрелять не смог.

Взорвав пушки принесенной с собой взрывчаткой – тротил брали с запасом, так что разворотило гаубицы на славу, теперь только на переплавку, – и подпалив облитые газойлем из запасных канистр тягачи, разведчики погрузили гитлеровцев в кузова грузовых машин и ушли к линии фронта. Спустя полтора часа заляпанная болотной жижей по самые тенты и крыши кабин (несколько раз автомобили и на самом деле застревали, и пленным приходилось выталкивать их на твердую почву, отчего сейчас они выглядели еще более впечатляюще) небольшая колонна наткнулась на советский передовой дозор. Обошлось без стрельбы, и вскоре и разведчики, и немцы оказались в расположении бригады.