Читать книгу "Хреновый детектив - Лев Альтмарк"

Кратко я рассказал ему о том, что произошло сегодня, лишь утаил сюжет со своими подмётными письмами, и Лёха ошарашено откинулся на спинку стула. В нашем провинциальном болотце подобные скандальные истории никогда не случались, а если кто-то кого-то и убивал, то не иначе как по пьяному делу. Даже убийств из-за ревности у нас не было, больно рыбья кровь у наших обманутых мужей. Лёха тому яркий пример.

— Ну и нафига ты мне это вещаешь? — Лёха решил прощупать, какие у меня планы, ведь неспроста же я пришёл именно к нему. — Учти, я тебе не союзник. Мы с тобой, — он непроизвольно икнул, — идеологические враги…

Долго рассусоливать не хотелось, нужно сразу брать быка за рога.

— Какая разница? Как бы ты ко мне ни относился, ты должен помочь. Если ты, конечно, порядочный человек. Ведь погибли люди…

— Ишь, ты! — изумился Лёха. — И чем же, интересно, я тебе помогу?

— Ты вхож в «Союз православных», да?

— Вхож не вхож — тебе какое дело? — Он всё ещё соображал довольно туго. — Что тебе от них надо? Если какие-то их секреты, то никаких секретов я не выдаю. Да и не знаю я ничего… А тебя туда на пушечный выстрел не подпустят!

— Мне и не надо. Мне бы только получить кое-какую информацию.

Кажется, Лёха начал потихоньку приходить в себя, и мой рассказ пробудил в нём любопытство. Он неспешно закурил, разгрёб пятернёй растрёпанные волосы и прищурился:

— Вот что я скажу. Помогать тебе я не стану, хоть ты тресни. Почему, спрашивается, я должен верить, что это не какая-то внутренняя разборка между вами самими? А для отвода глаз приплели сюда «Союз православных» — уж, ему-то наплевать, на все эти ваши дела, на него и так всех собак вешают…

Мне страшно не хотелось тратить время на выяснение, кто на кого вешает собак, поэтому я перешёл к сильнодействующим средствам. Выудив из кармана пистолет, я покрутил им перед Лёхиным носом:

— Видишь? Разве приходят болтать по пустякам с такими вещицами?

От неожиданности Лёха выронил сигарету и вытаращил глаза:

— Откуда у тебя это? Ты что, меня убивать собрался?!

— Из него убит твой коллега по «партии», но убил его не я, и ты об этом уже слышал.

Минуту Лёха разглядывал воронёную сталь, потом нахмурился. Хоть и пистолет всегда побуждает соображать быстрее, но Лёха, казалось, пока зациклился на одном:

— Ты его для чего принёс? Припугнуть или… как этого моего «коллегу»?

— Ну, и дурак же ты! — плюнул я в сердцах, спрятал пистолет и обиженно отвернулся. — Разве мне это сейчас нужно?

— Слушай, — Лёха примиренчески тронул меня за рукав, — объясни толком, что ты хочешь? С кем ты собрался воевать, с какими призраками? Хоть ты, по правде говоря, мне и неприятен, но о таких вещах давай покумекаем…

Некоторое время мы сидели, надувшись друг на друга, как мышь на крупу. Потом из кухни выглянула Верка и с любопытством уставилась на нас.

— Жрать со мной будешь? — миролюбиво поинтересовался Лёха. Я неопределённо пожал плечами, и он скомандовал: — Верунчик, изобрази-ка чего-нибудь на скорую руку!

— Пошёл ты! — огрызнулась Верка, но яичницу всё же поджарила и открыла банку каких-то овощных консервов.

Лёха почти не ел, видно, после вчерашнего в него ничего не лезло. Во мне же проснулся волчий аппетит, и я вычистил почти всё, что было на столе, лишь от водки отказался. Лёха сидел напротив меня, крутил пальцем рюмку и задумчиво мусолил сигарету. Наконец, он сказал:

— В общем, так. Это дело меня заинтересовало. Но учти, я вовсе не собираюсь тебе помогать, и твои сионистские идеалы мне по барабану. Попутно добавлю, что и лозунги «Союза», к которой ты меня причислил, мне глубоко безразличны. Кое-что в их программе я принимаю сочувственно, а в остальном, как ты изволил признать, я человек все-таки приличный. Есть у меня и собственные убеждения, которые я отстаиваю всегда и везде. Не подхожу кому-то — мне это, извините, до одного места. С кем вожусь и на чьих собраниях сижу — тоже моё дело. Как у каждого честного русского человека, у меня есть идеалы, не всегда, может, совпадающие с общепринятыми, но это уж… — Он вздохнул, прервав на полуслове декларацию своих радикальных взглядов, и перешёл к деловой части: — Всё, что ты рассказал, меня заинтересовало, скажем, только как журналиста. Повторяю, как журналиста, не больше. Если мне удастся откопать что-нибудь пригодное для тебя, то это будет сделано лишь с целью написания криминальной статьи. Но учти, мои симпатии вовсе не на твоей стороне. Чтобы потом не было обид. — Он криво усмехнулся. — А пушкой своей ты меня не пугай и перед моим носом ею не труси, лучше сдай в милицию, так оно спокойней. — Он прошёлся по комнате взад-вперёд, почёсывая бугристый затылок, потом уселся напротив меня и тряхнул чёлкой. — А теперь давай опять сначала и по порядку…

Минут тридцать мы обсуждали план действий. Конечно, любой сколько-нибудь искушённый читатель детективов осмеял бы меня и наш план от начала до конца. Дескать, не мог придумать ничего умнее, как отыскать себе такого занюханного компаньона! Да и план был, мягко говоря, не очень оригинальный, ведь ни я, ни Лёха не имели ни малейшего представления, как это делают. Но деваться некуда, а разыскивать профессионала Толика — лишь время терять, которое пока работало на меня. Единственное, что не очень устраивало меня, это то, что игра в детектив стала для меня вопросом жизни или смерти, для Лёхи же увлекательным приключением, в конце которого наверняка наберётся материал для скандальной газетной публикации.

Собственно говоря, многого Лёха наверняка не разузнает, ведь среди патриотов сошка он мелкая, в святая святых его не допускают и в тайные планы не посвящают, однако журналист он на местных медийных просторах всё-таки признанный, и с его мнением считаются. Некоторой информацией разжиться он наверняка сумеет, параллельно прозондировав, кто такие убитый Скворечников и Костик с белыми «Жигулями». На всякий случай, я не стал расписывать, как Костик спас меня от смерти. До конца Лёхе я пока не доверял — мало ли что ему придёт в голову завтра! Пойдёт и выложит всё, что разузнал от меня, а потом на меня с десяток таких костиков охотиться начнёт!

Мы договорились, что на время я уйду в глубокое подполье, а связь с ним буду поддерживать по телефону. Лёху это, кажется, воодушевило — ещё бы, не каждый день провинциальному журналисту выпадает возможность поучаствовать в самом настоящем детективном расследовании!

Попрощались мы довольно тепло, и не помешал этому даже недовольный скрип Верки, которая заранее подготовилась к неминуемому скандалу, не очень хорошо представляя, о чём мы беседовали.

По дороге к Вале я стал неожиданно для самого себя размышлять о том, какая странная штука судьба. Всё, что копится в душе годами — обиды, переходящие в злобу, неприязнь и отчуждение, — всё это, по сути дела, противоестественно и глупо. А мы копим в себе этот мусор и всё никак не хотим с ним расстаться. Однако стоит переступить какую-то грань, и тотчас появляется надежда. Задумываешься, стоит ли тратить на это время, которого нам и так никогда не хватает на что-то доброе и хорошее? И тут же в душе рождается необычное доверие к окружающему миру, какое-то запоздалое и виноватое сожаление…