Читать книгу "Миллениум - Инна Тронина"

— Естественно! — фыркнула Алёна. — На их машину дерево грохнулось. Родственник-то её встретил с «Авроры», они поехали домой, куда-то на юг Москвы. А там такое началось!.. Ливень, молнии, смерчи. Чудом в аварию не угодили, но страху Лео натерпелась выше крыши. Говорит, «тачки» крутило запросто на дороге, и помойные баки летали по воздуху. А рядом ещё со столба провод свисает — под напряжением, между прочим. Искры во все стороны сыпятся… Мужик этот «скорую» по мобильному вызывает, у Лео-то схватки уже начались, а тем сквозь завал не пробиться. Когда наконец-то её в больницу привезли, ребёнка было уже не спасти.

— Ужасно, — сказал Тураев, по-прежнему глядя в окно.

На голых ветках лип висели капли дождя, похожие на слёзы, и Артуру впервые за много лет действительно захотелось плакать.

Неужели она всего этого не рассказывала Вандышеву? Боялась его потерять? Незамужнюю девчонку возьмёт, а с разведёнкой, да ещё родившей мёртвого младенца, не свяжется? Ну и козёл же он в таком случае, раз дал повод так о себе подумать!

— Тогда мальчика или девочку Валерия родила?

— Мальчика. Мы даже медицинскую справку видели, — добавила Наташа. — Лео привезла её из Москвы, в суд носила, когда разводилась с Рубецким. Раз ребёнка уже нет, их и оформили по-быстрому. А она ждала его. Распашонки мы вместе шили, ещё до рождения Вадимом назвали — в память отца.

Особенно счастливым Артур Тураев себя никогда не считал, но сейчас понял, как несправедлив был к судьбе. Вот ведь настоящий рок, вот человек, который должен бояться жить! Значит, не только родителей вспоминает Валерия Леонова каждую ночь, не только погибшего друга Павла, с которым собиралась заключить, как выясняется, свой ВТОРОЙ брак. Были в её жизни и Феликс Рубецкий, и первый, ушедший навсегда ребёнок…

Значит, Миленка — вторая неспетая песня Лео. Теперь трогательная забота будущей матери о плоде в своём чреве уже не казалась Артуру странной. Получается, не зелёной студенткой была Валерия Вадимовна, а исстрадавшейся женщиной, которой даже некому излить душу.

Вандышев знал не её, а легенду о ней — отличнице, которая занималась музыкой, знала два языка, прекрасно танцевала. Если и имела парня, то только одного, но замуж не выходила никогда, и уж тем более не рожала детей. Другая Валерия Вандышева может и не устроить, и это станет для неё ещё одной трагедией.

Они сидели в комнатке, залитой голубоватым светом потрескивающей над окном трубки, но лампочку под потолком не включали. Их было трое, но думали они об одной, лежащей в больнице далеко отсюда.

— Московского адреса того самого родственника не знаете? — словно между прочим спросил Артур. — Имени его Лера вам не называла?

— Адрес обещала сказать потом, когда устроится на новом месте. И номер телефона — тоже. — Алёна старательно вспоминала всё, что происходило здесь полтора года назад. — Мы с Наташкой уезжали к своим на каникулы и собирались ей оттуда писать, хотя бы изредка. А звали родственника Николай Николаевич. Больше ничего Лео о нём не говорила, а мы не спрашивали.

— Вернулась она, когда мы ещё не уехали, — быстро, волнуясь, заговорила Ожерельева. — Я в аэропорт как раз собиралась, к себе в Томск. Сумку застегнула, и мы с Алёной присели на дорожку. У неё билет на поезд был, до Кисловодска, назавтра нужно было уезжать. Вдруг вваливается Лео, лица на ней нет, глаза сухие и страшные. Мы как увидели, что она без живота и без ребёнка, сразу всё и поняли…

— С этим ясно. — Артуру не хотелось переживать всё снова. — А потом как Валерия жила? Это ведь у вас на глазах происходило.

— Она оправилась немного и улетела в Иркутск. Привела могилки родителей в порядок, потом роскошные памятники им поставила, когда земля осела. С Павлом уже они там были, с Новиковым. Слышали про него?

— Да, я знаю, что его застрелили в прошлом году, в центре Питера.

— А ведь свадьба-то через три недели намечалась! — тряхнула головой Наташа. — Лео уже плакать устала. Сидела вот тут, на койке, как деревянная. Пашка бизнесменом себя называл, а какой там… В теликах копался, в «видушниках», как все наши мальчишки. Но убивать его не за что было. И ведь не в драке, не случайно, а точно киллер работал. Через канал стрелял, и угодил прямо под лопатку. Даже странно, что Пашке столько чести!..

— Значит, вы о нём всего не знали, девочки, — тихо, мягко, задумчиво сказал Тураев. — Чем больше человек собой представляет, тем меньше демонстрирует. Я не утверждаю, что Павел Новиков был выдающейся личностью. Но если для его устранения наняли квалифицированного специалиста, нужно подумать, кому он мог перейти дорогу. Хотя меня Валерия интересует, как вы понимаете. Она никаких догадок не строила?

— Нет, она ровным счётом ничего не понимала, — призналась Алёна. — Уверяла, что Пашке никто не угрожал. По крайней мере, если он кем-то таким знаменитым был, то Лео про это ничего не знала. Пашка приехал с Украины, из Днепропетровска, и Лео собиралась с ним туда уезжать. Он должен был на год раньше кончить, но это не мешало их планам. Лео продала то платье, в котором венчалась с Рубецким, купила новое. Но всегда получается так, что её мечты не сбываются. Платье пришлось загнать, чтобы не сойти с ума. И купить чёрное, до пола, шляпку с вуалью. Лео надела всё это и пошла в ночной клуб, куда её Пашка водил. А там с друзьями выпивал Валера Вандышев. Вы его, конечно, знаете?

— Конечно, Вандышева я знаю прекрасно, и про тот вечер он рассказывал. Понадеемся, что Валерий Ильич не бросит свою невесту в трудную минуту. По крайней мере, я сделаю всё для того, чтобы не допустить их разрыва.

Тураев видел, что девушки изнемогают от желания узнать, каким образом был похищен ребёнок Валерии, но сдерживались, предполагая, что майор милиции на поводу у них не пойдёт.

— Новиков в вашем институте учился? И проживал в этом же общежитии?

— Да, мы туточки все как родные, — нервно хихикнула Ожерельева.

— А если как родные, то вспомните, опасалась ли Валерия чего-либо перед последней поездкой в Москву. С вами не советовалась, как ей поступить? Ни в чём не сомневалась? Может быть, жаловалась на Вандышева?

— Нет, нет, что вы! Она так и рвалась туда! — запротестовала Логинова. — Вы не представляете, какой фарт ей шёл. Думали, всё, кончились испытания, сколько можно человека гнобить? Но нет, оказывается, не кончились.

Тураев понимал, что стоит как можно скорее откланяться, потому что девочки рассказали ему всё. По крайней мере, то, что считали нужным рассказать. Пришло время уединиться и всё как следует проанализировать. Тем более что диктофонная запись позволит сколько угодно раз отматывать плёнку назад и заново переживать этот разговор.

На всякий случай можно попробовать встретиться если с Феликсом Рубецким, то хотя бы с его родными. Спросить, где он сейчас, чем занимается, что может сказать о Валерии Леоновой. Но почему-то Тураев продолжал неподвижно сидеть у стола и рассматривать ёлочные игрушки, которыми в изобилии была украшена комната.