Читать книгу "Сказка для взрослых - Селина Дрейк"

— Ричарда сейчас нет в Англии. Твой отец и моя мать в своем доме на Антигуа, — сказал он и тяжело опустился на кровать рядом с ней. В выражении его лица было нечто, заставившее Сузен замереть от тяжело предчувствия.

— Очень странно… — озадаченно произнесла она. — Надеюсь, с ним ничего не случилось? — Сузен старалась изо всех сил оставаться спокойной.

Марк глубоко вздохнул:

— Твой отец болен, Сью. И врачи настоятельно советовали ему поменять климат и обстановку.

Голос Марка звучал бесстрастно, как будто он читал ей новости из газеты, а не сообщал о болезни отца. Между тем все хорошо знали, что Ричард Роут был фанатически трудолюбив и никогда не брал отпуска, разве только под давлением чрезвычайных обстоятельств, да и то ненадолго.

Сузен тщетно пыталась осознать, что сказал ей только что Марк. Нет, это не могло быть правдой! Ее отец был сильным, жизнелюбивым человеком и ни разу не болел за всю свою жизнь.

— Ты шутишь? — Сузен с надеждой ожидала, что он подтвердит ее догадку.

— Мне очень жаль, Сью. Я знаю, каким для тебя будет ударом…

— Что с ним случилось? — Сузен больше не заботилась о соблюдении приличий и не собиралась скрывать свой страх. Она крепко схватила Марка за руку: — Почему ты не сказал мне об этом раньше, сразу же?

— Я говорю тебе сейчас, потому что ты уже достаточно окрепла. Раньше я не был уверен, что тебе по силам вынести грустное известие.

— Ты не имел права молчать об этом! Он мой отец! — вскричала Сузен с внезапно пробудившейся ревностью.

Марк вдруг резким движением сбросил ее руку со своей и окинул сводную сестру насмешливым взглядом:

— Добронравная дочь беспокоится о папочке! Поздновато ты взялась играть эту роль, тебе не кажется?

Сузен аж передернуло от его тона. Некоторое время она сидела молча, затем вновь обратилась к Марку, стараясь забыть оскорбительный выпад:

— Скажи мне, наконец, что с моим отцом!

— Он слишком перенапрягся. Врачи констатировали полное физическое и психическое… истощение. — Голос его предательски дрогнул, и Сузен поняла, что Марк тоже страдает.

Она долго сидела, пытаясь осознать услышанное, и наконец прошептала:

— Когда?

Марк внимательно поглядел на нее:

— Три месяца назад.

— Три месяца?! Я должна была бы… — начала Сузен, но Марк беспощадно оборвал ее:

— Да, ты должна была быть здесь. Может быть, тогда твой отец уже поправился бы. А сейчас… — Он не договорил, и ее опять охватило беспокойство:

— Что — сейчас?

— За эти три месяца улучшений в его состоянии произошло очень мало, — холодно сообщил Марк.

— Слава богу, что ты нашел меня! — выдохнула Сузен. — Иначе я ничего не узнала бы.

— Надеюсь, ты не воображаешь, что я приехал в больницу, потому что беспокоился о тебе? — произнес Марк. — Просто я видел, как действовало на него твое отсутствие. Он на самом деле любит тебя, несмотря на твое отвратительное поведение.

Сузен была потрясена подобным несправедливым к ней отношением. Она так хотела помириться с отцом, но тот сам отвергал все ее попытки вновь сблизиться с семьей. Марк же знал, что враждебность исходила именно со стороны отца.

— Ты не понимаешь! — с отчаянием воскликнула она.

— Да неужели? — спросил он с горечью, резко поднимаясь с кровати. — Напротив, я понимаю все очень хорошо, Сью. Ты всего-навсего избалованная, эгоистичная девчонка, которая не думает ни о ком, кроме себя.

Сузен вздрогнула, уязвленная его словами. Марк жестоко ошибался. Но она не могла сказать ему правду. Это было бы предательством по отношению к отцу, а она слишком сильно его любила. Лучше пусть уж Марк плохо думает о ней. К тому же она не собиралась оставаться здесь надолго, Ей нужно было немедленно увидеть отца.

— Я поеду сегодня же, — заявила Сузен, отодвигая полупустой поднос и вылезая из кровати.

А что, если уже слишком поздно? Она затрясла головой, чтобы прогнать страшную мысль. Нет, об этом нельзя даже думать!

Сузен распахнула створки шкафа и удивленно уставилась на пустое пространство, где сиротливо висели проволочные вешалки. Затем резко повернулась к Марку:

— Где мои вещи?

— Вещи! — воскликнул он с нескрываемым презрением. — Это тряпье, которое ты теперь носишь? Я даже не удосужился собрать его, просто бросил там, в больнице.

Сузен не верила своим ушам. Марку всегда нравилось дразнить ее. Но сейчас момент был явно неподходящий.

— Ты не имеешь права… — начала она и задохнулась от негодования.

— Я имею право на все. Со временем, когда ты будешь себя лучше чувствовать, ты поедешь навестить отца. Но для этого тебе потребуется обновить гардероб. Все, что ты носила недавно, — это не одежда, а нищенское барахло, — заявил Марк с присущей ему самоуверенностью.

— Я хочу ехать сейчас же! — Сузен попыталась придать своему заявлению побольше решимости, однако ей это не удалось. В голосе скорее звучал каприз избалованного ребенка, чем разумное требование взрослого человека.

И раздражение, промелькнувшее во взгляде Марка, свидетельствовало о том, что именно так он и воспринял ее слова.

— Это все, что ты можешь сказать? «Хочу, хочу, хочу», — передразнил он ее. — А теперь слушай: отныне ты будешь делать только то, что я тебе скажу! И так будет продолжаться, пока ты не поправишься окончательно. Ты поедешь к отцу, но когда я тебе разрешу, поняла?

Сузен хотелось заплакать, но она не могла доставить ему такое удовольствие. Марк не должен видеть ее слез, ее страданий. Она даже говорить не могла, голос выдал бы ее, а любое проявление эмоций Марк истолковал бы как вспышку глупого недовольства, и только.

— А теперь ложись в постель! — приказал он.

Сузен тяжело вздохнула и с достоинством прошествовала к кровати. Марк взял со столика поднос, с неодобрением окидывая взглядом недоеденный и уже остывший завтрак.

— Я принесу тебе что-нибудь попозже, — сказал он, и Сузен молча кивнула в ответ.

Не было таких слов, которые могли бы точно выразить ее чувства. К тому же она поняла, что единственный способ отделаться от него — это полностью подчиниться. В одном Марк был прав: нельзя, чтобы отец увидел ее в таком состоянии.

Дверь за Марком закрылась, и Сузен обессиленно опустилась на подушки. Неожиданно она поняла, что не может плакать: глаза были странно сухими, хотя грудь сжималась от охватившей ее тревоги. Больше, чем когда-либо, она хотела увидеть отца, убедиться, что с ним все в порядке.

А что, если позвонить! — вдруг подумала Сузен и протянула руку к телефону. Однако поднятая трубка хранила молчание. Вне себя от отчаяния, она так грохнула трубкой о рычаг, что не расслышала, как в комнату снова вошел Марк.