Читать книгу "Большие проблемы маленькой блондинки - Галина Владимировна Романова"

Глава 4

Масютин сидел на самом краешке скрипучей гостиничной кровати и, спрятав лицо в ладонях, тихонько скулил. Старые пружины койки дружно поскуливали ему в ответ. Ветер раскачивал оцинкованную вывеску, и все это сопровождалось отвратительным унылым скрипом. В довершение по гостиничному коридору протащилась горничная со своей тележкой, колесики которой повизгивали будь-будь.

Тоска… Тоска, пришибающая к земле, ну хоть вешайся.

Он глянул из-под скрещенных пальцев на свои волосатые ноги в крупных мурашках.

Замерз он, что ли? Странно, что ничего не чувствует: ни холода, ни жара, даже привычного для такого случая похмелья не ощущает. Только боль въедается в душу. Боль вперемешку с тоской, хандрой, страхом и гнетущим ожиданием чего-то еще более страшного.

Хотя и так уже под завязку, куда еще?!

Масютин откинулся назад, намереваясь облокотиться спиной о стену, но не рассчитал — больно стукнулся головой. Тут же выпрямился и стремительно полез на кровать с ногами. Со стоном закутался в тонкое клетчатое одеяло. Потом вдруг замолчал, осторожно выглянул наружу и с болезненным изумлением обвел взглядом гостиничный номер.

Господи, помилуй! Это снится ему? Что он здесь делает? Что забыл в этой дешевой гостинице, койка в которой сдается по триста рублей за ночь? Разве здесь ему место?! Ему! Женьке Масютину — баловню судьбы, любимцу женщин, фортуны и его величества случая!

Как он мог так… облажаться, придурок?! Как мог вляпаться в такое дерьмо, причем обеими ногами?! И увязнуть в нем, и тонуть день за днем, ночь за ночью…

Ладно — сам, семью подставил!!!

Пацанов было жалко, даже больше, чем себя и жены. Жалко и стыдно перед ними. Поэтому и не пришел вовремя, и надрался как извозчик, заведомо задумав не идти с ними вместе на линейку.

Вдруг там встретился бы тот, кто все знает?! Вдруг подойдет и спросит у Жанки, к примеру? А она, как оказалось, ни сном ни духом…

Черт! А может, врет?! Может, это она?! Ревнивая баба — это же очень страшно. А когда ревнивая баба десятилетие держит свою ревность в узде, не позволяя ей вырваться наружу, это страшнее втройне!

Она сказала, а он поверил! Снова придурок. Разве можно бабе верить?! Разве можно…

И тут, снова вспомнив события минувшей ночи, Масютин захныкал. Какая-то странная влага, очень похожая на слезы, застлала глаза. А спазм, крепко сцапавший за горло, подкрался к легким, тиская их и сжимая с такой силой, что дышать стало просто невозможно.

Кто?! Кто мог убить ее?! Она же такая… Такая маленькая была, юная, совсем еще девочка! А этот мужик, что погиб вместе с ней, — почему он?! Почему он?.. Почему этот мужик был с нею, если еще неделю… Нет, не неделю, еще пару ночей назад он — Женька Масютин, — а не кто-то гадкий и чужой, держал эту малышку на руках и…

Масютин с силой вцепился зубами в край одеяла и завыл. Завыл с надрывом, с пугающей его самого безысходностью, потому что вдруг понял, что жизнь-то все — закончилась. Ничего теперь уже хорошего с ним не будет и быть не может. Все, во что верил еще сорок восемь часов назад, благополучно похоронено прошлой ночью.

— Эй! У вас там все в порядке? — в дверь осторожно стукнули раз, другой, помолчали немного и снова спросили: — Может, помощь какая нужна?

— Нет, спасибо, — еле выдавил из себя Масютин. Ответил, чтобы отстали: — Помощь мне не нужна.

Помощь?! Какая к черту помощь?! Что они могут?! Если даже сам Господь сейчас бессилен, что могут простые смертные?! Они способны только… только убить, уничтожить, сжечь. Они могут только это. Это им по силам, а созидать… Созидать — слишком проблематично, слишком обременительно и для падших душ, и для бренных тел.

Масютин завалился на спину, вытянулся струной на кровати и замер, вперив пустой взгляд в потолок.

Почему он сегодня ушел из семьи, собрав вещи? Почему? Ну-ка, ну-ка, покопайся в себе, Женек, подумай хорошенько, почему же ты сегодня ушел от жены? А-а-а, боишься признаться! Правда сокрушающе страшна, так? Именно! Именно…

Когда ввалился утром в квартиру и обнаружил Жанку такой красивой, такой здоровой, такой секси, то понял, что видеть ее такую вот великолепно живую просто не в силах. Он понял, что может не выдержать: сорвется и просто-напросто убьет ее. Может, может, точно может.

Почему нет? Вернее, почему она жива, а его Светки… Его Светули, Светланки, Светика больше нет?! Почему не наоборот?! Жанка продолжит топтать землю своими красивыми породистыми ногами, доставать его упреками, требовать внимания к себе, внимания к мальчишкам — их детям, а Светка… А Светка ничего этого не сможет и не сможет теперь уже вообще ничего, даже дышать. Жанка сможет, а Светка — нет! Несправедливо, блин. Несправедливо, противно и горько до тошноты.

Он все же не выдержал и ударил ее, хотя хотелось не только этого… Хотелось вцепиться ей в горло и душить, душить, душить… Душить с такой силой, чтобы Жанна хрипела, извивалась, молила о пощаде и не выглядела такой потрясающей и не несла ереси про любовь и давно забытые поцелуи. Тогда он и ушел, хлопнув дверью. Даже сам не знал куда. Он и дороги-то не помнил вовсе, таксист вез по заказу. Не помнил, как оформлялся, подсовывая в треснувшую по краям стеклянную амбразуру оконца администраторши свой паспорт. Не помнил, как вошел, разделся, как сел, качнувшись на пружинах. А вот потом…

Потом все началось. Замелькали, запрыгали перед глазами воспоминания. Тогда-то он и заскулил, обхватив лицо руками, тогда-то только и понял, в какой чудовищный житейский переплет попал.

Глава 5

— Жень, ты где? — Из сонного забытья Масютина вывел голос Гаврикова Ильи, дежурившего в ту ночь в отделении. Тот позвонил ему сначала на мобильный.

— Я в кабинете, — отозвался Масютин и с шумом зевнул прямо в крохотную трубочку. — Перезвони.

Илья тут же скинул звонок и набрал Женькин кабинет.

— Чего это ты так задержался? — поинтересовался Гавриков без особого интереса, когда Масютин снял трубку.

Многие знали, что Женька неохотно возвращается домой, если вообще возвращается. И ночные вызовы почти всегда осуществляли по мобильной связи, чтобы понапрасну не тревожить семью и воображение домашних. Раз звонят и вызывают, значит, муж не на работе. Если не на работе, то где тогда?..

— Дела, — лаконично ответил Масютин, отсекая все возможные подступы к своей личной жизни.

Ага, щас, рассказал он вам все, как же! И о том, что договорился сегодня ночью встретиться со Светланкой. И о том, что условились встретиться по звонку. А где еще он может ждать ее звонка, как не в рабочем своем кабинете, не дома же, на диване, и не на улице?! Квартира съемная по графику сегодня им не принадлежит. Их дни: понедельник, среда, пятница. Среда только-только началась. А машина третью неделю в автосервисе. Жанка ее туда загнала, не иначе нарочно это сделала, стерва, все вроде бы работало…