Читать книгу "Мужей много не бывает - Галина Владимировна Романова"

– Привет, – прошептала я хриплым со сна голосом и обняла мужа за шею. – Давно проснулся?

– Да с час уже! Даже успел пробежаться, пока ты дрыхла. Давай, давай, поднимайся. – Он вывернулся из моих объятий, стянул с меня верблюжье одеяло и похлопал чуть пониже поясницы. – Тебе бы тоже не мешало заняться утренним шейпингом, какие булки наела в этом своем центре. Еще годик-другой – и целлюлит вам обеспечен, сударыня.

Он и раньше частенько шутил по поводу моей задницы, но все больше нахваливая ее крепость и приятную округлость, и ни разу взгляд его при этом не был столь оценивающе холоден. Почему-то это меня укололо в самое сердце. Что, интересно, могло произойти за неделю с моей задницей, если из «милого орешка» она вдруг превратилась в «целлюлитные булки»?

– Отстань, – резко остановила я его руки, пытающиеся стянуть с меня пижамные брюки. – Скоро время завтрака, мы опоздаем.

– Ну и что? – попытался быть игривым мой Незнамов, но сделал это как-то очень уж неуверенно, что опять-таки не укрылось от меня.

– А то! – огрызнулась я, пожалуй, излишне грубовато, но остановиться уже не могла. – Что на тебе надето, милый?! Ты сейчас мало похож на начальника отдела маркетинга, больше смахиваешь на бездомного бродяжку! Переоденься, будь добр!

Он опустил вниз изумленный взгляд и принялся елозить глазами по своим сандалиям, джинсовым шортам с прорезями в нескольких местах и майке с сильно вытянутыми проймами.

– Может быть, это и стильно, но не совсем к месту, – попыталась я несколько смягчить свой тон. – Твоя щетина... Лохмы на голове... Хотя ты и перехватил их этой хипповской ленточкой, аккуратностью все равно не пахнет. Переоденься, пожалуйста.

– Да? – О взгляд, которым он смерил мою подростковую пижамку, можно было уколоться. – И не подумаю! Сходи и посмотри, во что одеты все остальные, а потом придирайся ко мне... киска!

Я почувствовала, что ему хотелось сказать мне что-то гораздо более резкое и неприятное, но он воздержался и лишь шарахнул со всей силой входной дверью, оставив меня в одиночестве.

Обессиленно опустившись на край кровати, жалобно застонавшей подо мной, я попыталась собраться с мыслями и сформулировать для себя разъяснение того, что здесь только что произошло. Но у меня ничего не получилось.

Семен Незнамов, вернее, его поведение перестало поддаваться анализу. Оно выходило из-под контроля. Не из-под моего, упаси господи, из-под его же! Ведь это был человек, который и помыслить не мог о том, чтобы выйти из дома в нечищеных ботинках или без галстука. И вдруг такая метаморфоза! Когда же я проглядела его?! Когда его подменили?! В вертолете или чуть позже, когда он вовсю распускал павлиний хвост перед этой дамочкой? Это была катастрофа! Во всяком случае, для меня. Нет, ну как можно пойти на завтрак в потной майке и джинсовых шортах, в которых приличные люди картошку копать не будут?! Волосы растрепаны, щеки небриты, и еще эта его дурацкая повязка на лбу. Что подумают люди, увидев его впервые?!

Я всерьез обеспокоилась, заметавшись по комнате и натыкаясь то и дело на полированный стол, пару стульев и платяной однодверный шкаф с треснувшим посередине зеркалом. В момент моих метаний я вдруг налетела на сумку моего Незнамова, брошенную прямо посередине комнаты. Больно ударила большой палец ноги и, всхлипнув непонятно от какой печали, осела на пол.

Дура! Ну что за дура, право?! Чего взметнулась, чего мужику настроение испортила с утра?! Прикид его не понравился? Да совсем не в этом была причина! Он и в робе тюремной будет выглядеть молодым, красивым и до неприличия сексуальным.

Вот оно!!!

Я едва не задохнулась от мысли, неожиданно посетившей меня в этот самый момент. Вот причина моего гневно выплеснувшегося неприятия – я просто-напросто не хотела, чтобы его видели в таком виде другие женщины, чтобы они смогли рассмотреть в нем то, что вдруг с отчетливостью поперло наружу: его дикий, первобытный шарм, который возможно было скрыть под белоснежной сорочкой, застегнутой на все пуговицы и затянутой тугим узлом галстука.

Я ревновала! Грубо, примитивно ревновала его, боялась его обаяния, его желания нравиться окружающим. При этом я чувствовала, что проигрываю в сравнении с ним. Не скажу, чтобы я чувствовала себя рядом с ним полнейшей развалиной, – отнюдь нет, но всякий раз, когда какая-нибудь юная (и не очень) особа кидала в сторону моего супруга игривый взгляд, это больно отзывалось в моем сердце, напоминая мне о моей, мягко говоря, зрелости...

В столовую я пришла, конечно же, позже всех.

Во-первых, слишком долго провозилась со сборами, отыскивая приличествующий случаю наряд. Остановилась в конце концов на песочного цвета льняных широких брюках, в тон им клетчатой рубашке с короткими рукавами и легкими танталетками на невысоком каблуке. С макияжем особо не усердствовала, лишь оттенила слегка губы светлой перламутровой помадой. С прической пришлось повозиться, так как приспособить мой электрический фен было невозможно за-за отсутствия розеток. Посему, высушив волосы, я собрала их в высокий хвост и, следуя примеру моего Незнамова, перехватила легкой шелковой косынкой.

Второй причиной моей задержки на пути в столовую явилось тривиальное любопытство, с которым я оглядывала все вокруг. Выводы, сделанные мною после осмотра, были неутешительными и сводились к такому заключению: не верь всему тому, что пишут, прежде чем не увидишь все сама.

Нет, место действительно было очень живописным. Девственный лес. Чистый воздух. Блики озерной воды были видны с каждой аллеи, что расчертили территорию пансионата на клеточки. Но вот в остальном... Может быть, здесь и было когда-то шикарно, но те времена давно канули в Лету. Подозреваю, что вместе с благословенной и несбыточной мечтой выстроить в нашей стране коммунизм. Все строения были деревянными, не считая административного корпуса с этакой помпезной башней, больше напоминавшей часовню. Дорожки пересекались друг с другом, образуя некое подобие шахматной доски, а коттеджи – близнецы нашего – располагались в центре каждой такой клетки, словно подержанные шахматные фигурки.

Клумбы, клумбочки, живые изгороди, скамейки, качели, всевозможные спортивные сооружения от шведских стенок с турниками до брусьев с бревном – это все было относительно свеженьким и ухоженным и очень удачно скрадывало негативное впечатление от убогости всего остального.

Столовая и магазин с милым сердцу названием «Ладушка» уживались под одной крышей. С высокого крыльца в дом вели две двери, в настоящий момент приветливо распахнутые. Уже поднимаясь по ступенькам, я услышала радостный гомон присутствующих и звон посуды. Запахи, между прочим, впечатляли и дарили утраченную было надежду, что рацион будет не столь скромным, как все остальное.

Я переступила порог и сразу очутилась в огромном зале. Пять столов на четверых слева, пять – справа. Раздаточное окошко с хлипкой на вид перегородкой, отделявшей обеденный зал от кухни. Слева от окошка некое подобие буфета, где горкой высилась выпечка.

Оглядевшись, я обнаружила своего супруга за одним из отдаленных от входа столиков в обществе семейной пары, возраст супругов было сложно определить с такого большого расстояния да и в силу их своеобразной одежды. К слову сказать, мой Незнамов не был здесь белой вороной, скорее ею являлась я в своих помпезных тряпках. Мне оставалось только изумляться умению людей находить для отдыха такие ветхие и убогие одежды. Линялые футболки и бесформенные сарафаны. Вытянутые на коленках спортивные штаны и шорты, подозрительно напоминающие джинсы с откромсанными штанинами. Стоптанные кроссовки, сандалеты с втиснутыми под пятку лямками. Короче, пробираясь к своему месту, я чувствовала себя не в своей тарелке.