Читать книгу "Ты проснешься - Марина Зосимкина"

Она представила себе, как Гена лежит сейчас на своей казенной койке, отвернувшись от всего мира, а рядом, в этой же самой спальне на восемь человек, тихонько переговариваются, переругиваются, пересмеиваются его товарищи, занятые обычным вечерним ничегонеделанием, и он думает, что они думают, что он убил, а это гаже всего.

«Ну а я-то что могу?» — промелькнула виноватая мыслишка в голове у Кати. И ее тут же обогнала другая: «А почему ты знаешь, что ничего не можешь, если ты ничего не пробовала? Тебе лень. И все. Никаких высоких мотивов. Просто ломает что-то делать. Так ведь? И вообще… Вдруг, действительно, это Генка? А? Ты ведь тоже это допускаешь?»

— Послушай, Викусь, — прокашлявшись прервала молчание и свой внутренний диалог Катя, — давай все-таки попробуем допустить, что это был кто-то с улицы. Нам только нужно выяснить, возможно ли это было в принципе, понимаешь? Если да, то вот с этим самым мы и пойдем с тобой к следователю, вернее, я схожу. Тогда хоть Гене в глаза смогу посмотреть.

— А если мы выясним обратное, то и смотреть на него не будем, так, что ли? Убийцей его считать начнем? В результате собственного, так сказать, расследования? — взъерепенилась Викуся.

— Нет, — спокойно ответила Катя. — Мы тогда что-нибудь еще делать станем, потом видно будет. Но надо же с чего-то начать? У тебя есть другой план?

У Викуси плана не было, и даже то, что предложила Катя, ей в голову не пришло.

Вика вообще по складу своему предпочитала не генерировать, а критиковать. Но сейчас она с критикой притормозила, поскольку в ситуации, в которой оказался ее разлюбезный Генка, сидеть сложа руки и вправду было невозможно, а Катя предложила, хоть и убогий, с Викиной точки зрения, но все ж таки план.

— Ну давай попробуем, — вяло согласилась она. — С чего начнем попытку?

— Давай рассуждать логически, — произнесла Катя почти хрестоматийную фразу. — Есть у нас в наличии аж четыре наружных двери, две с фасада и две, соответственно, со двора. И две лестницы, основная и запасная. И на каждую из них можно попасть как с крыльца, так и с черного хода. Правильно?

— Еще с каждого этажа можно попасть, — сохраняя скептический вид, подключилась Викуся.

— Совершенно верно, спасибо, Вик. Итак. Через главный вход преступник мог пройти?

И сама себе ответила:

— Не мог, его Михалычевы гвардейцы держат. Идем далее. Через вход со двора, который к задкам основной лестнице ведет, мог? В принципе, да.

— Он дурак? — ядовито спросила Викуся. — По этой лестнице до отбоя толпы носятся. Или он решил так затеряться?

— Значит, мог, но возможность, скорее всего, не использовал, — пропустив Викино хамство, невозмутимо продолжила Катя. — Что остается? Остается еще второе крыльцо. Той дверью вообще пользуются когда-нибудь?

Вика пожала плечами:

— Как ей можно пользоваться, если тамбур Танзилюшка под ведра и швабры приспособила? Она вообще туда шкаф железный загнала, он как раз эту дверь изнутри подпирает. Шкаф огромадный. Когда его мужики туда впихивали, мелких по спальням разогнали, такой мат стоял.

— Значит, у нас остается только та задняя дверь, которая на резервную лестницу выводит, так я понимаю?

— Именно, именно, — язвительно согласилась Викуся. — Как раз про эту дверь все в один голос и поют, что она была закрыта. И на задвижку, и на замок.

Катя посмотрела на нее с грустным недоумением, но ничего не сказала, а Викуся вдруг опомнилась и даже слегка устыдилась. «Что это я выпендриваюсь? — покаянно подумала она, а потом сама себе ответила, что это у нее от стресса, но все равно надо кончать.

— Но если бы та дверь все-таки была открыта, мог бы преступник проникнуть на третий этаж? По этой запасной лестнице?

— Теть Кать, мог, конечно. Но ведь охранник же проверял. И Танзиля сказала ментам, что дверь вчера она закрыла

— Постой, Вик, что значит — закрыла? Она, что, открывала ее? Разве дверь не постоянно закрыта? Так сказать, намертво?

— Да там мешки с цементом вчера таскали, вроде небольшие с виду, а тяжелые такие, заразы. Мешков десять, наверно. На «Газели» заехали во двор и прямо за дверь сгружали, так к подвалу ближе. Мы с ребятами как раз из школы шли, поглазеть решили. Короче, пол там потрескался, сыро стало, конкретное болото. А недавно приходили две тетки, счетчики проверяли на трубах, ну и наткнулись на лужи. Развопились, что штраф нам накатят, потому что протечки у нас. Потом разобрались, правда, что их трубы тут не при чем, а ремонтировать-то все равно надо, вот и решили цементом по-быстрому нашлепать. А летом краску завезли, чтобы батареи красить, и одну банку шарахнули прямо об ступени. Прикинь, она почему-то в стекле была. Может, ворованная, как ты считаешь? Такая вонь стояла, что крысы дышать выбегали, рядком садились, честное слово, я не прикалываюсь!

Катя решила не отвлекаться на крыс, несмотря на то, что Викусе очень хотелось, чтобы та взвизгнула или ужаснулась как-то, или поахала. Катя только улыбнулась мельком и спросила:

— Скажи, Викусь, а во сколько вы из школы вчера пришли?

— В четыре. Ну, может, без двадцати. И как раз хвост «Газелин» увидели, когда она во двор сворачивала. Любопытно же, вот мы кружочек вокруг дома и сделали.

— Вик, а Танзиля всегда такая нервная или только сегодня? Может, все-таки дверь вчера она не закрыла?

— Блин! Похоже. Думаешь, это она нарочно? В сговоре была? С убийцей? Вот сволочь.

— Неважно, Викусь. То есть я хочу сказать, что сейчас это неважно. Она могла и просто забыть и, кстати, от этого тоже можно нервничать. А важно то, что преступник все-таки мог попасть на третий этаж незамеченным.

— Теть Кать, не получается все равно. Ребята-охранники каждый вечер ту лестницу проверяют, и вчера проверяли. Ты же слышала, что дедуля Терехин менту отвечал. Мы с тобой, когда только пришли, кусок разговора слышали. Ну, помнишь?

Катя вспомнила, да, что-то такое было. Вежливый молодой человек, на которого они наткнулись сразу же, как только открыли входную дверь, обернулся в их сторону и поинтересовался, кто они такие. Изучив Катин паспорт, а потом внимательно осмотрев Викусю, осведомился у Петра Михайловича, известны ли ему эти две особы. Получив утвердительный ответ, кивнул и больше на особ не глядел, давая таким образом понять, что они свободны, а сам снова повернулся в сторону охранника для продолжения разговора.

Петр Михайлович был, кажется, на взводе, но держался молодцом, хотя и говорил механическим голосом. Катя разобрала только что-то про инструкцию, которая категорически запрещает покидать этот пост у входа, и поэтому сдающий смену отправляется проверять запасную лестницу только после прибытия смену принимающего, что и было неукоснительно проделано сдающим, в лице Фадеева Петра Федоровича, и принимающим, в лице его самого, Терехина Петра Михайловича.

Тут его собеседник опять повернул голову в сторону Кати и Викуси, и они испарились.