Читать книгу "Горная база - Сергей Скрипник"

«Что ж, сугубо с характеристикой и под твою ответственность!»

Подполковник получил разрешение идти, встал и щелкнул каблуками…

«Получается, что тебя прикомандировали к этим Сусловым исполнителем, а я как бы оперативное руководство операцией». — Чмелюк ходил по кабинету, не скрывая недовольства. Но прежде, чем начать разговор, положил перед собеседником лист бумаги, мелко, но четко исписанный от руки. Дрепт прочел его, приподняв одну бровь и скрывая изумление. «Написал по памяти. Прочти и сожги. Надеюсь говорить о том, что не надо «ля-ля» излишне?»

Чмелюк разлил по стаканам черный чай из фарфорового чайника. Он не мог привыкнуть к зеленому чаю — «пахнет раскисшими окурками», — и покупал в духане темные сорта индийского, по-прежнему привозимого торговыми караванами. Непривычным для Дрепта, да и в первую очередь для хозяина кабинета было то, что днем горела настольная лампа, окно тяжело и плотно зашторено: в Москве проинструктировали о применении ЦРУ прослушивающих устройств нового поколения, работающих в оптическом диапазоне. Установленный за сотню метров и направленный на окно микрофон считывает голосовую информацию по вибрациям стекла. За бдительность пришлось заплатить симпатичным видом, открывавшимся из окна кабинета на площадь с посольствами и миссиями в районе Вазир Акбар Хан.

«Как чай?» — спросил подполковник.

«Чай-то хороший, вода здесь хреновая», — ответил Илья.

Толя пожал плечами. Ему было грустно. Как в детстве, когда с новогодней елки начинала осыпаться хвоя, и с нее снимали игрушки. «Наверное, я домосед», — думал он всегда, возвращаясь из Москвы к месту командировки, не в силах мысленно расстаться с женой, дочерью и сыном, с которыми только вчера носились по подмосковной даче в Елино.

«Я человек приказа, Суслов так Суслов, — сказал Илья и похлопал себя двумя пальцами по погону. — Еще есть что снимать». — И выразительно посмотрел на плечо собеседника. — У тебя, кстати, тоже».

«Или цеплять на место, — парировал Чмелюк, так же похлопав себя по погону. — Подошел к столу, отпил из чашки. — Да, вода скверная, солончаки. — И с непонятной интонацией добавил: — Но ты скоро будешь пить чистую, родниковую…»

«Что, отправляете в Моршанск почки подлечить? Так я как будто на здоровье не жаловался…»

«Какой ты несносный человек, Илья, — Чмелюк даже покачал головой. — Двоечник, хулиган… Слушай, дружок Илья, — точь-в-точь как когда-то в школе, укоряя за уличные драки, — давай-ка поговорим о том, что «не наше собачье дело». Я без этого теряю интерес к жизни. Вначале о твоем рапорте. Не знаю, как ты, а я что-то такое наблюдал в детской песочнице. Один строит крепость, другой роет тоннель, третья делает просто пасочки, а четвертая просто сыплет всем троим на голову. Но все четверо при этом убеждены, что что-то строят… Зачем из числа групп выбирать конкретно твою? Зачем о ней вообще знать генерал-майору Суслову? Не его царское дело проверять амуницию опричников. Идем дальше. Зачем чесать правой рукой левое ухо, если конечная цель операции — карта. Продавцу нужна тонна сырца, оформите сделку через финчасть своей конторы и привезите ему. Продавцу нужен покой — наведите на перевалочную базу и мост штурмовую авиацию. БШУ так БШУ. Между нами же, как участникам штабных учений, распределяют какие-то роли. Да есть с десяток других, более дешевых и бескровных способов добыть эту карту… Я не знаю, все как-то непрофессионально… Кстати, ты знаешь, сколько стоит килограмм героина в цивилизованной стране? Не меньше ста тысяч долларов. За какие же такие заслуги делать эту афганскую парочку миллионерами? Да, мутная ситуация. Слушай, моя супружница передала тебе банку кизилового варенья. Будем у меня на вилле, напомнишь. Так что ты думаешь обо всем этом?»

Супружница Чмелюка, коренная москвичка, в своих представлениях о кишиневцах не продвинулась дальше кукурузы, кизила и вина «Букет Молдавии». В прошлый раз она передала Дрепту пакет кукурузной муки румынского производства, не зная, бедная, что в Афганистане сколько угодно своей. Как и террасированных склонов с виноградниками, и садов, и коз и овец. Что в Молдавии такие же, как в Афганистане, деревни, где те, кто побогаче, строит из камня, а те, кто победнее, из самана. И что в Молдавии такие же дувалы, только из плитняка или сплетенных веток.

«А ничего я не думаю, — начал злиться Дрепт, — я выполняю приказы, отдаю команды и реакция у меня лучше, чем у врага. Потому и жив.

Чмелюк как бы не заметил, как бы пропустил мимо ушей сказанное, — чистый педагог в школе для трудновоспитуемых. И принялся аккуратно раскладывать на столе фотоснимки из жесткого казенного конверта, помеченного литерой — какой, со своего места Дрепту было не разглядеть. Потом жестом пригласил Дрепта расположиться в своем кресле, а сам снова старательно зашагал по кабинету, словно разнашивая новую обувь. Снимки были одного формата, сделаны с одной верхней точки, но с разницей в месяц, о чем свидетельствовали четкие надписи в углу. Те, что положено делать в таких случаях, — место и время съемки, номер борта-разведчика. Снимков было шесть, а, значит, наблюдение с воздуха проводилось полгода, и Дрепт, вначале охватив взглядом всю панораму, определил для себя, что хорошо запомнить надо первый и последний. Промежуточные в себе и несли промежуточную информацию, они лишь доказывали, что наблюдение велось систематически. Ну еще, вдруг сказал себе Дрепт, запомни и четвертый, на котором из расщелины выбирается группа людей. Другие снимки были «безлюдны». То, что это расщелина, сомнений быть не могло. Очень характерно обступала роща ее края. А если это Нуристан и переход речной долины в предгорье, то роща наверняка дубовая. И чем хороша для человека, что вечнозеленая. Правда, не для того, кто прочесывает, а для того, кто прячется. Расщелина тоже любопытная, — не вся наружу, а отрезками. И тоже удобная для человека. Правда, для того, кто прочесывает. Удобно забрасывать «эфками».

Дрепт откинулся в кресле и, закрыв глаза, прокрутил фотки в памяти. Люди что-то и глубоко рыли, а при появлении «крыла» прятались. Выбираемый камень складывался тут же, но на последнем этапе работы сложенная горка растаяла. Под конец работ место затянули камуфляжной сеткой. Для верности Дрепт еще раз повторил процедуру запоминания, а затем обошел стол и вернулся на свое место. Вернулся к своему креслу и Чмелюк.

«Ну, а теперь что ты думаешь?» — спросил подполковник.

«Я думал, ты покажешь мост, — ответил Дрепт. — А что это, я не знаю».

«Моста нет. И не было. И о чем толковали с вами почтенный Абдулхай Али и его племянник Хафизулла, неясно».

«Так они толковали об этом подкопе под Ла-Манш?»

«Но что настораживает Центр? Сами моджахеды тоннель под горной рекой не прорыли бы, здесь нужны специалисты, горняки. Здесь таких у них нет. В Пакистане тоже работают советские. Есть и пакистанцы, но они все на виду, их к этому делу не привлечешь — может случиться скандал… Хотелось бы думать, не привлечешь и наших контрактников. Добровольно…»

«А принудительно? У тебя есть сводки из Пакистана полугодовой, годичной давности? О чем я спрашиваю, конечно, есть! Ну и?..»