Читать книгу "Апельсин-желание - Мария Брикер"

В кармане пиджака подозреваемого обнаружились водительские права на имя Семеновича Ильи Аркадьевича и визитки, где значилось, что он является управляющим одного из крупных банков Москвы. Управляющего с трудом выловили из ароматной пены, замотали в большое полотенце и водрузили тело на готический диван в гостиной, где банкиром вплотную занялись криминалист Владимир Рыжов и оперативник Венечка Трофимов. Однако попытка допросить управляющего успехом не увенчалась: после общения с участковым Семенович был не в состоянии даже сидеть, не то что говорить. Банкир не понимал, что происходит и где он находится, мычал, шмыгал разбитым носом, пускал слюни и таращил один глаз, другой в силу некоторых причин временно не открывался.

Следов пороха на руках, теле и одежде Семеновича, доказывающих, что именно банкир стрелял в потерпевшую, не обнаружилось. Либо смыл, либо стрелял в перчатках, а потом избавился от них. Так же как и от пистолета – найти орудие преступления пока не удалось.

С каждой минутой банкиру становилось хуже. Вызвали врача, и с диагнозом острое алкогольное отравление «Скорая» транспортировала банкира в больницу в сопровождении одного из милиционеров. По поводу происхождения травм на фейсе банкира врачу вежливо объяснили, что господин Семенович отказался от помощи сотрудников правопорядка в извлечении его бренного тела из водички и самостоятельно пытался выбраться из ванны, вследствие чего поскользнулся и упал (несколько раз) на кафельный пол.

– Надеюсь, банкир до больницы доедет, – вздохнула Зотова.

Участкового с компанией она отослала с глаз долой искать пистолет, который, по озвученной версии, Семенович выкинул из окна или с балкона квартиры. На участкового Елена Петровна была зла, как сто чертей. Хотелось самого его в ванне утопить, чтобы впредь самодеятельностью не занимался и руки не распускал. Она парня «прикрыла», но вовсе не потому, что жаль стало. Насмотрелась она мальчиков, которые, едва надев форму, тут же начинают чувствовать себя властителями мира и вести себя соответственно. Звонарев был одним из них, петушок нахохлившийся. Просто Елена Петровна опасалась, что, если информация о поступке петушка выплывет, адвокаты из нее выжмут все, что могут, и поедет Семенович вместо суда домой, пить боржоми.

– Надеюсь, что он сдохнет по дороге, падаль, – зло сказал судмедэксперт Палыч, по паспорту – Сергей Павлович Веснин.

Елена Петровна с удивлением посмотрела на эксперта. Веснин сегодня был явно не в духе, что случалось с ним крайне редко. Нарушить невозмутимость Палыча не могли никакие кровавые зверства нелюдей, разве что совсем уж беспредельные случаи. Убийство в готической квартире, по мнению Зотовой, беспредельным случаем не являлось – обычное бытовое убийство по пьянке, но Палыч (так судмедика называли коллеги) хмурился и носил свое пузо по квартире, недовольно бубня себе под нос ругательства.

Зотова в очередной раз замерла напротив коллажа, вглядываясь в вырезанные из глянцевых журналов картинки, хаотично наклеенные на обычный лист ватмана.

– Напоминает детское творчество, – сказала она.

– Какие дети у готов! – возмутился криминалист Рыжов, неверно истолковав мысль Елены Петровны. – Готы о смерти только думают, а дети – это жизнь.

– Да она сама еще ребенок! Двадцать три года, – проворчал судмедэксперт. – Молодая, здоровая, красивая, а спала с мужиком, который ей в отцы годится, ради бабла.

Палыч в очередной раз выругался, и причина его недовольства всплыла на поверхность.

Банкир действительно был старше Екатерины Кутузовой на двадцать пять лет. Мало того, для своего возраста он довольно скверно сохранился. Зотова была спокойна к внешней привлекательности мужчин, считая, что для представителей сильного пола упаковка не главное, но когда банкира выловили из ванны и перед ней предстал во всей красе кривоногий беременный карлик с повышенной волосатостью и оплывшей рожей, то даже ее слегка передернуло. Единственное, что у него было… Впрочем, к делу это не относилось, и Елена Петровна снова сосредоточилась на созерцании загадочного коллажа.

– Младших братьев, сестер, племянников у потерпевшей тоже нет, – добавил оперативник Трофимов. – И не смотрите на меня, как на пророка, – хмыкнул он, как обычно, слегка презрительно.

Манера Венечки излагать свои мысли в подобном ключе никого давно не смущала, все прекрасно знали, что внешняя его высокомерность просто маска, за которой опер прячет ранимое сердце и комплексы. Трофимов был любимчиком Зотовой. Елена Петровна выделяла Венечку из всех оперов и ценила за общую эрудицию и сообразительность. Тот отвечал ей взаимностью, которую тоже тщательно скрывал и редко демонстрировал. Впрочем, Зотову все сыскари любили, чувствовали в ней родственную душу – она проработала на Петровке пятнадцать лет и ушла с оперативки лишь потому, что начались проблемы со здоровьем и бегать по свидетелям стало тяжело, да и несолидно в ее возрасте.

– Вень, не томи, – поторопила Елена Петровна опера.

– Потерпевшая бывшая детдомовка. Воспитывалась в одном из московских интернатов для детей-сирот.

– А квартира чья?

– Кутузовой. Нашел в документах договор купли-продажи, квартира приобретена у риелторского агентства. Но в паспорте отметка о регистрации по другому адресу, на улице Вилиса Лациса, в Тушине. Думаю, там жилье, которое ей государство выделило.

– Для бывшей воспитанницы детского дома девушка довольно высоко взлетела, – сказала Зотова. – Трехкомнатная квартира в хорошем районе, дорогой ремонт, обстановка…

– Да никуда она не взлетела, – возразил Трофимов. – Она была студенткой, училась на втором курсе РГГУ на юриста. Умом особым не блистала, в зачетке сплошняком «удовлетворительно».

– Поступление в высшее учебное заведение для детдомовских детей – настоящий подвиг, – заметила Елена Петровна. – У них обычно одна дорога – в ближайшее профильное училище. В вузы единицы поступают, меньше десяти процентов, подготовка в интернатах, к сожалению, очень низкая, а подтянуть детей некому, пап с мамами, которые репетитора наймут и подмажут, кого надо, нет. Так что делать выводы об интеллекте рановато.

– Кутузова действительно сначала в училище сунулась. Отучилась на швею, поработала на фабрике по пошиву одежды месяца три да и уволилась по собственному желанию. С тех пор в трудовой книжке ни одной записи. Видно, спонсора богатенького нашла. А вы говорите – взлетела. Это по-другому называется – опустилась.

– Свяжись с риелторским агентством, – обратилась к Трофимову Елена Петровна. – Попробуй выяснить, кто Кутузовой квартиру купил.

– На фига готической принцессе с такими ногами и внешностью вообще учиться? – влез Рыжов. – Фотки ее посмотрите…

Владимир сунул Елене Петровне под нос альбом. Со снимков на нее смотрела красивая светловолосая девушка с длиннющими ногами, с застенчивой улыбкой и наивным взглядом. На девицу легкого поведения Екатерина Кутузова не походила даже отдаленно, на охотницу за мужиками тоже. Было в ней что-то особенное – детская непосредственность, очарование и искренность. Возможно, именно эти качества и ценили в ней богатенькие буратины, которым надоели гламурные барышни.