Читать книгу "Любовницы по наследству - Вячеслав Школьный"

— Чего ж тут хорошего? Плакать надо, друга похоронил, — тяжело вздохнул я.

— Понимаю, понимаю. Я тоже, бывало, терял своих друзей. Причем, случалось это в былые времена довольно часто. — Харченко внимательно посмотрел вслед удаляющейся от нас Татьяне. — Красивая у вас девушка… или, может быть, это ваша жена?

— Да нет, пока что даже еще и не невеста.

— Я, собственно, вот о чём хотел с вами поговорить. Вы внимательно рассматривали людей из процессии?

— Признаться честно — нет, — неохотно ответил я, — не затем я пришёл сюда, чтобы кого-то здесь рассматривать. Да и знаю-то я немногих из этих людей, с родственниками Юрия я не был знаком.

— А зря вы не посмотрели, — укоризненно заявил капитан. — Вот я как раз это сделал внимательно, и хочу вас заверить, что здесь не было ни одной личности, имеющей хоть какое-либо отношение к криминальному миру. Обычный контингент, по большей части, интеллигенция.

— Выходит, я мыслю правильно. Данное обстоятельство ещё раз подтверждает версию обычного бытового преступления на почве ревности.

— Погодите, Андрей Николаевич, не стоит делать поспешных выводов. — Мы с Харченко шли по заснеженному тротуару довольно медленно, но Татьяна впереди нас двигалась с такой же скоростью, поэтому я не выпускал её из виду ни на мгновение. — Дело в том, что за последние сутки в нашем деле открылись новые очень интересные факты.

— И вы почему-то хотите мне их выложить…

Капитан немного замялся, спрятал свой небритый подбородок как можно глубже в пальто и выдохнул большую порцию морозного воздуха.

— Поймите правильно, Андрей Николаевич, — монотонно произнёс он. — Я вообще-то не должен разглашать вам подобного рода информацию, — инструкции это строго запрещают, но, судя по вашей реакции на то, что произошло, я думаю, — лучше всё же на свой страх и риск объяснить вам настоящую суть вещей, как она есть на самом деле, чтобы вы в последствии не наделали никаких глупостей. Я ведь вижу, к какой категории людей вы относитесь, — с вами против шерсти никак нельзя.

— Если уже решились сказать, то не тяните резину, — недовольно пробормотал я.

— Как установили эксперты, мощный заряд взрывчатки был заложен под капот автомобиля и профессионально подсоединён к замку зажигания.

— Это можете не объяснять, — американских фильмов я видел достаточно. Так что саму сущность процесса подсоединения понимаю.

— Не перебивайте, пожалуйста, — спокойно продолжил Харченко, — я это сказал к тому, чтобы вы поняли, — акция была спланирована далеко не дилетантом, — бомба хоть и кустарного производства, но выполнена на высшем техническом уровне. Мы проверили круг знакомых Колесникова и сделали вывод, что убивать его подобным образом, используя сложный механизм и такое дорогостоящее вещество никому из них не было никакого резона. Ревнивому мужу, в чьей причастности к убийству вы пытаетесь меня убедить, куда проще бы было подождать его у подъезда с монтировкой в руках, ну, или с ножом, если уж так хотите, — и риск быть замеченным был бы меньше, и результат, соответственно, надёжнее. Обычных людей подобным образом никто никогда не убивает. Улавливаете мысль?

— Стараюсь, — апатично ответил я, хотя, признаться, не уделял словам собеседника слишком много внимания.

— С другой стороны, подумайте — какой бы ревнивый муж пожелал смерти другому, ни в чём не повинному человеку? Надо ведь быть настоящим психом, чтобы так поступить. Вдруг Колесников сел бы в машину не один, а вместе с вами, или со своей бывшей женой и ребенком. Зачем нужны бессмысленные жертвы?

— Ну, думаю, в состоянии ярости преступник мог бы пойти на любое количество жертв. Не посмотрел бы ни на пол, ни на возраст. Вряд ли для него это было важно.

— Тогда почему, в таком случае, в ярости, как вы говорите, он не убил Колесникова сразу, в первый же день? — Харченко резко остановился и вопросительно окинул меня с ног до головы. — Почему он донимал его трое суток своими глупыми телефонными звонками. Из практики психологии известно, что нервный шок, ненависть и раздражительность с каждым последующим днём в человеке угасает, а уж никак не наоборот. Стало быть, мотив убийства совершенно иной, — всё здесь тщательно спланировано и подготовлено. Теперь ещё вопрос, — откуда преступник мог знать, что Колесников поедет к вам?

— Наверняка, следил за ним.

— Такой вариант, конечно, допускается, — согласился Харченко, — но моё начальство придерживается совершенно другой версии.

Я чувствовал, что весь только что произнесенный им набор слов является лишь предисловием перед сообщением мне той конфиденциальной информации, которую инструкции начальства категорически запрещали разглашать.

— В общем, — после небольшой паузы выдохнул из себя Харченко, — мы считаем, что в данном случае просто произошла ошибка…

— Какая ошибка? — Я от удивления широко раскрыл рот, в который тут же не замедлили влететь несколько небрежно падающих с неба снежинок.

— Мы считаем, что убить хотели не Колесникова, а совершенно другого человека. Да, да, Андрей Николаевич, не обнажайте так неосторожно своё горло, а то ведь ангину сейчас недолго подхватить. Именно так по нашей версии всё и было. В вашем подъезде живёт любовница известного криминального авторитета. Я не хочу называть никаких фамилий, вам это ни к чему. Так вот, этот человек был как раз в тот самый вечер у неё в гостях, и автомобиль его, кстати, тоже «Опель» чёрного цвета, только немного другой модели, стоял тогда в аккурат рядом с автомобилем вашего друга. Темнота во дворе, согласитесь, была непроглядная. Любой заказной убийца мог перепутать машины элементарно.

— Мне как-то не верится в подобную версию. Неужели даже киллеры в наше время халтурить начали?

— Увы, мой друг, от оплошностей никто не застрахован, — Харченко демонстративно развёл руками, — как и в любой другой работе, в этой тоже бывает свой брак. Поверьте, мне приходилось с подобными ситуациями сталкиваться не раз.

— Выходит, Юрий погиб в результате чьей-то глупой ошибки? — У меня снова по телу пробежали полчища мурашек, а под сердцем что-то слегка заныло, вынудив мои губы неестественно скривиться.

— Выходит, так, Андрей Николаевич, — я очень сожалею о том, что произошло. Для нас бы лучшим вариантом, как вы понимаете, была бы смерть того авторитета, с ней сразу бы много проблем разрешились… А так — работы нам только прибавилось. Но теперь, к счастью, я это дело уже не веду. Сегодня утром начальство меня от него освободило и в приказном порядке вынудило передать все материалы в отдел по борьбе с организованной преступностью.

— Да, — тяжело вздохнул я, — киллера им найти будет куда труднее, чем обычного ревнивого супруга.

— Не труднее, — с некоторым ехидством усмехнулся капитан, потирая ладонью свой покрасневший от мороза нос, — а практически невозможно. Их обычно ловят только в одном случае из десяти, да и то случайно. Теперь вы всё знаете. Поэтому прошу — забудьте о какой-либо мести со своей стороны. Вы вчера были так решительно настроены, что мне даже стало немного не по себе. Прошу вас, не надо никакой самодеятельности, — оставьте это дело моим коллегам, поверьте, они — люди опытные, приложат к расследованию все свои усилия.