Читать книгу "Эпоха Рамсесов. Быт, религия, культура - Пьер Монте"

В комнатушках писцов имелись специальные шкафы для хранения всевозможных манускриптов, свертки пергамента и папируса и других материалов, необходимых для работы. Исписанный папирус, на котором не осталось свободного места, сворачивали, перевязывали и запечатывали. Когда таких свертков набиралось несколько штук, их связывали и клали в специальные кожаные футляры, которые хранили в шкафах. Столы писцам нужны не были: папирус либо раскладывали на коленях, либо, если писали стоя, держали в левой руке. Если писцу надо было выйти из дома, он складывал свои инструменты в сумку с плоским дном, сделанную из жесткого материала, к ней для удобства был прикреплен ремень.

На кухнях пользовались столами с четырьмя ножками и толстенными керамическими мисками всевозможных форм и размеров. Печи делали из огнестойкой глины. Металлические жаровни на высоком основании, на которых, как мы видим на различных картинах, пекли гусей, по-моему, использовались только в храмах и никогда обычными поварами.

В беднейших домах, где целые семьи ютились на площади пятнадцать футов и меньше, под «обстановкой» могут подразумеваться разве что тростниковые циновки и два-три горшка. Подставка для горшков и несколько деревянных сундуков в таких домах воспринимались как роскошь.

Глава IIВРЕМЯ

1. Времена года

Египтяне воспринимали год не как период, за который солнце совершает кругооборот, а как отрезок времени, необходимый для получения урожая. Слово реннет, означающее год, изображалось в иероглифическом письме в виде молодого побега с бутоном; тот же знак, кстати сказать, присутствует и в других близких по смыслу словах: ренпи (быть свежим, бодрым) и ренпут (плоды года).

Хапи, бог Нила (Эрман. Жизнь в Древнем Египте)

Урожай в Египте полностью зависел от ежегодных разливов Нила. Каждый год в начале июня, когда великая река усыхает до размеров узкой речушки, египетские поселения изнывают от жажды. Пустыня угрожает поглотить долину. Для жителей Древнего Египта это был сезон всеобщего беспокойства, поскольку природа с ее щедрыми дарами вызывала у египтян чувство благодарности, смешанное со страхом… Это был страх особого рода: они боялись поранить бога во время добычи камня в каменоломнях или задушить его при засеве поля зерном; они опасались раздавить бога, когда выпускали на засеянное поле скот, или обезглавить его во время жатвы. Едва ли кто-нибудь из них мог вспомнить, чтобы разлив – порой чересчур интенсивный, порой слишком слабый, но в любом случае воспринимавшийся как благословение для истощенной зноем земли, – не произошел в положенное ему время. Однако жители берегов Нила никогда не были до конца уверены, что и на этот раз река одарит их своей влагой. «Слабый и сильный каждый год сообща взывают к тебе, моля дать им воду твою. Каждый муж выходит с орудием труда своего, и ни один не отстает от соседа. Никто не накидывает на себя одеяния. Дети могущественных не облачаются в пышное убранство, и звуки песен больше не слышатся в ночи». Нил, Хапи, вошел в число богов египетского пантеона довольно давно. Традиционно его изображали в виде тучного мужчины с женской грудью и жирным, в складках животом, перехваченным поясом. Ноги его были обуты в сандалии, что для египтян служило признаком богатства, голову венчала тиара из речных растений. Руками он либо разбрасывал символы жизни, либо держал поднос, заваленный рыбой, утками, букетами цветов и спелыми колосьями. Его имя носили несколько городов; иногда его называли Царем Богов. Одаривать его следовало не менее щедро, чем других богов пантеона. Величайшие почести воздавались ему Рамсесом III. Во время своего длительного правления в Оне и трехлетнего царствования в Мемфисе он создавал или восстанавливал так называемые книги Хапи, представляющие собой бесконечный список съестных продуктов и сельскохозяйственных культур. Из всевозможных материалов – золота, серебра, меди, свинца, бирюзы, лазурита и фаянса – изготовлялись тысячи миниатюрных фигурок Хапи, не говоря уж о печатях, подвесках и статуэтках его божественной спутницы Репит. Когда должен был начаться разлив, египтяне приносили все это в жертву великому богу во многих храмах, а книги Хапи, возможно вместе со статуэтками, бросали в священное озеро при храме Ра-Хорахти в Оне. Это озеро, как и район нильских порогов, называлось Кебеху. Та же церемония повторялась через два месяца, когда уровень воды достигал наивысшей отметки. Тогда уже вся долина между двумя пустынями превращалась в огромное озеро, в котором города и поселения становились большими и маленькими островами, а дорогами служили земляные насыпи, сооруженные по берегам реки. И вскоре вода, будто покоряясь, начинала отступать, чтобы через четыре месяца после начала разлива Нил снова вошел в свои берега. Этот четырехмесячный период назывался ахет («половодье») – первый сезон года в Древнем Египте.

По мере того как вода убывала, на поля выходили крестьяне, которые должны были приступить к вспашке и севу, прежде чем земля затвердеет. После этого в течение ближайших трех-четырех месяцев у них практически не было никакой работы, кроме поливки полей. Затем наступало время сбора урожая, обмолота и других работ. Итак, на смену сезону разлива приходил сезон сева (перет), а затем сезон сбора урожая (шему). Таким образом, египетский год делился на три сезона, в отличие от года еврейского или греческого, традиционно состоявшего из четырех сезонов.

Как ни регулярны были разливы Нила, по их началу трудно было точно определить наступление нового года. Однако начало подъема нильских вод совпадало с явлением, которое вполне можно использовать в качестве рубежа, отделяющего старый год от нового. На востоке перед самым рассветом появлялась звезда Сириус (у египтян – Сопдет), остававшаяся невидимой на протяжении большей части года. Египтяне быстро заметили связь между двумя этими явлениями: они отождествили звезду с богиней Исидой, чьи слезы, в их представлении, как раз и вызывали разлив. Исида стала считаться покровительницей года, начало которого приходилось как раз на тот день, когда ее звезда впервые зажигалась на ночном небе. Это исчисление записано в книгах Дома Жизни, которые стали своего рода хранилищами традиций и знаний со времени Раннего царства и до позднейшего периода. В календаре, вырезанном по повелению Рамсеса III на одной из внешних стен храма в Мединет-Абу, указано, что празднество в честь богини Сопдет, отмечаемое в день появления звезды, совпадает с торжеством, знаменующим начало нового года. До нас дошла древняя любовная песня, в которой влюбленный сравнивает свою госпожу со звездой, сияющей в начале совершенного года (ренпет неферт). Хороший год противопоставлялся году «дурному» или «ущербному» (ренпет габ), когда бог Шу оставляет землю, вместо лета приходит зима, и последовательность месяцев нарушается. Однако египтянам не приходилось сталкиваться с подобными катастрофами. «Избавь меня, – восклицает писец, – от дурного года!»

Земледельцы и охотники, рыбаки и путешественники, врачи и жрецы – все они справляли множество разнообразных «профессиональных» праздников, для каждого был отведен отдельный день. Таким образом, жизнь всех тех, чье ремесло было так или иначе связано с явлениями природы, определялась структурой совершенного года, когда месяцы и сезоны сменяли друг друга в должном порядке: сезон ахет состоял из четырех месяцев половодья, в перет – холодное время года – надлежало заниматься севом, а в жаркий сезон шему собирать урожай. Вот почему фараона называли одновременно источником, дающим прохладу в тему, и лучом, согревающим своим теплом в перет. Отправляясь на Синайский полуостров за бирюзой, рабочие помнили, что им нужно управиться до наступления жестокого сезона тему, когда горы раскаляются докрасна под палящим солнцем и цвет драгоценных камней меняется. Врачи и ветеринары знали, что одни хвори и недомогания характерны для перет, другие – для шему; бывало, что для лечения одной болезни они назначали одно снадобье в первые месяцы сезона и совсем другое – в последние. Были и лекарства, которые считались эффективными в ахет, перет и в шему – иначе говоря, на протяжении всего года.