Читать книгу "Страсти оперной дивы - Марина Серова"

– Просим! Просим! – понеслось отовсюду, и все снова захлопали в ладоши.

Лениво и манерно изогнувшись, Изольда поднялась и, снисходительно улыбаясь, медленно направилась к сцене.

Там уже снова поднялась хлопотливая суета, рабочие возились вокруг аппаратуры, что-то отключая и подключая, а я, наблюдая за процессом, отметила про себя, что все эти провода и контакты как-то уж слишком близко находятся от воды. Бассейн с фонтаном, придававший всей архитектурной группе изюминку и некий дополнительный лоск, практически соприкасался одним из изгибов своего «художественного» берега со сценой, и какое-нибудь резкое, плохо рассчитанное движение могло направить все двести двадцать вольт, гуляющих в проводах, прямехонько в лазурную гладь. И хорошо, если с другой стороны электрической цепи не окажется кто-нибудь в виде заземления.

Впрочем, мысль мелькнула и улетела. Теперь в процессе отключения и подключения принимали активное участие и сама Изольда, и Чаркин, и даже невесть откуда появившийся, бывший уже изрядно навеселе Миша, появление которого заставило меня усилить внимание.

– Туда вот, туда ее, вон в ту розетку втыкай, – руководил он, в левой руке держа рюмку с водкой, а правой оживленно размахивая в разные стороны.

– Миша, не мешай, – стараясь быть сдержанной, говорила Изольда.

– Иди, вон, сядь! – гораздо резче почти прокричал Чаркин, и глаза Миши как-то очень нехорошо и трезво блеснули. – Путаешься тут…

Чаркин слегка оттолкнул Мишу, отчего часть водки выплеснулась из рюмки и, видимо, попала куда-то на оголенные провода, поскольку у одного из загадочных ящиков, стоящих рядом и перемигивающихся какими-то лампочками, блеснула очень яркая искра и раздался треск, чем-то напоминающий разряд молнии.

– Миша!! – взвизгнула Изольда. – Ты сдурел?! Здесь же все под напряжением. Иди отсюда!

– Ой! Изольда Измайловна! Простите великодушно! Недосмотрел. Не рассчитал. Не сориентировался. Не велите казнить. А я вот сейчас ребятам минусовочку помогу… Давай-ка, Эдя! Надо же пробный шар запустить. Включить ее, послушать… как и что… Как звучать будет, нет ли чего… ненужного чего… лишнего…

Продолжая говорить и как бы не обращая внимания на Чаркина и Эдю, старавшихся оттереть его от аппаратуры, Миша все лез вперед, хватаясь за провода, и наконец так запутался в них, что споткнулся и довольно сильно толкнул Изольду, а вместе с ней и одну из замысловатых электронных коробок, прямехонько в бассейн.

Под аккомпанемент всеобщего дружного вопля я стрелой полетела к эстраде и буквально в миллиметре от воды подхватила потерявшую равновесие Изольду, неудержимо падавшую в уже стреляющую электрическими разрядами лазурную жидкость.

Вот когда смогла я узнать, сумею ли поднять ее!

Ну что ж, кажется, смогла. Правда, не совсем уж целиком на руках, но все-таки, держа на весу, я оттащила ее подальше от опасного бассейна и пристроила в кресле, заботливо принесенном кем-то прямо на сцену.

Изольда стонала, как умирающая, просила воды и слабо обмахивалась ослабевшею рукою.

Миша ползал на коленях:

– Богиня! Принцесса! Ну прости дурака! Не рассчитал. Чего хочешь проси! Любую казнь назначь! Все стерплю…

Но несмотря на повинную речь, невооруженным глазом было видно, что Миша дурачится, и у меня были очень сильны подозрения, что он как раз таки очень хорошо все рассчитал.

«Что это за тип? – недоумевала я, когда все, поняв, что настоящая опасность миновала, засуетились вокруг Изольды. – Ведет он себя, прямо скажем… свободно. А между тем все шпыняют его, обращаются как с половой тряпкой… Сам черт не разберет. Он ведь реально мог укокошить «богиню», перед которой сейчас разыгрывает свою комедию. И, по-видимому, именно это и намеревался сделать… «нечаянно». Не помешало бы порасспросить о нем…»

Между тем едва избежавшая смерти примадонна постепенно приходила в себя, а Чаркин наконец-то убрал с глаз долой ненавистного Мишу. Чуть не под руки отведя его к дверям, он почти вытолкнул неуемного шалуна наружу в сопровождении какой-то сказанной вполголоса на ухо рекомендации, по-видимому, не очень поощрительного свойства.

– Ну хоть машину дай, – еще слышались в зале слабые отголоски Мишиных возражений, но вскоре и они потонули в потоке сочувственных возгласов, адресованных Изольде.

– Ах… какая неприятность! И кто бы мог подумать… – говорила раскрашенная тамада. – Сколько существует наш ресторан, никогда ничего подобного… Надеюсь, к нам никаких претензий?

– Нет-нет, что вы, – едва скрывая раздражение после общения с Мишей, говорил Чаркин. – Разумеется, вашей вины здесь нет. Это мы… это у нас тут…

– Но все-таки, если бы этот бассейн не был так близко… – попыталась вставить свое слово Изольда.

– Брось, Иззи, – говорил Земелин, как-то странно не замечавший мизансцен Чаркина с Мишей и активно подключившийся только сейчас, когда тот исчез из поля зрения. – Ты прекрасно понимаешь, что бассейн здесь ни при чем.

– Он становится невыносимым, – сквозь зубы процедила Измайлова, явно адресуя это высказывание только Земелину.

– Ну… что я могу сделать? Сама понимаешь…

– Что ты можешь сделать… Если не можешь избавить меня от дурацких выходок этого идиота, то позаботься хотя бы о том, чтобы они обходились без последствий. Я хочу, чтобы Женя постоянно находилась рядом со мной. Если бы не она… Ты вообще понимаешь, чем все это могло закончиться?

– Иззи, успокойся…

– Успокойся… Тебя бы на мое место.

Обрывки загадочных фраз снова заставили меня насторожиться и подумать о том, что отношения в этой богемной тусовке совсем не так просты, как может показаться на первый взгляд. У меня накапливались разные интересные вопросы, и сейчас, когда я еще не знала ответов на них, для успешного выполнения моих профессиональных обязанностей требовалась полная концентрация внимания.

Поэтому в полном соответствии с пожеланиями Изольды я и сама уже решила не отходить от нее ни на шаг, чтобы в случае возникновения какой-нибудь новой неожиданности мне не пришлось с места в барьер кидаться на защиту.

А неожиданности, похоже, здесь еще будут.

Между тем приезжая дива снова заняла свое место за столом, но о выступлении, разумеется, не было уже и речи. По специальной просьбе Изольды рядом с ней поставили стул для меня, принесли прибор и, думая, какой завистью сейчас загорелась бы тетя Мила, я восседала «рядом с самой Измайловой», неспешно дегустируя вычурные ресторанные блюда.

Красивая тамада еще раз, уже в микрофон и официально, выразила свои соболезнования и принесла извинения, сказав, что следующий номер, возможно, поможет развеять отрицательные эмоции, которые возникли у гостей после этого неприятного инцидента.

Следующим номером оказался некий нарочито простоватый юноша, очень коротко остриженный, как будто бы нарочно для того, чтобы заметнее была лопоухость, специальностью которого, по всей видимости, было острить со сцены.