Читать книгу "Таежная месть - Евгений Сухов"

– По двум причинам: там медведицы бегают в платьях, а медведи, в полосатых штанах и косоворотках. Это больше похоже на насмешку над сильным зверем.

– И только-то, – хмыкнул Николай раздосадованно. – Да мало ли во что они одеты, главное, чтобы представление публике нравилось.

– Ладно, пойду, – поднялся я с бревна. – У меня хоть и не цирк, но тоже весело, а потом у них ведь режим, нужно медведей покормить.

Не оборачиваясь, я потопал по направлению сторожки, зная, что медвежата, контролировавшие каждое мое движение, уже позабыли про свои водные процедуры и со всех мохнатых лап устремились за мной вдогонку.

– Ты все-таки подумай, – сказал Николай, вставая следом. Расставаться со мной столь быстро не входило в его планы. – Они людям радость приносить будут! А какая вторая причина?

Антошка выскочил немного вперед и уверенно заторопился по направлению к сторожке, а следом за ним, едва поспевая, устремилась Машка, увлекая за собой прочую звериную компанию.

Я повернулся к поотставшему Николаю, тот выглядел малость удрученным, не ожидая столь быстрого прекращения разговора.

– А еще в цирке медведям вырывают клыки и подрезают когти.

Хмыкнув, дрессировщик съязвил:

– Скоро я начну подозревать, что цирк едва ли не худшее место на земле. Ну пойми, без этого никак нельзя, таково правило. Ты же сам сказал: медведь – зверь непредсказуемый!

– Вот сам подумай, какой же это медведь без клыков? – И, не дожидаясь, когда Николай соберется с ответом, заключил: – Вот и я говорю, что не стоит!

* * *

После того краткого разговора я не видел Николая неделю. Желания продолжить беседу у меня не возникало, думаю, что и он избегал со мной встречи. Отпуск его подходил к концу, и ему пора было готовиться в обратную дорогу. И уж тем более я не ожидал, что в следующий раз он явится ко мне на заимку с уговорами. Был вечер.

– Можно? – спросил он, перешагивая порог.

– Проходи, – отозвался я, отставляя в сторону вскипевший чайник. По своей давней привычке заварочного чайника я не держал, просто накладывал пару чайных ложек заварки в кружку, так что получался весьма качественный напиток.

– Чайком угостишь?

– Уговаривать пришел? – спросил я, насыпая ему в кружку заварку.

Николай одобрительно кивнул, заметив необычную щедрость. Похоже, что он тоже был ценителем крепкого напитка.

– Есть такое дело. Правда, не знал, как к тебе подступиться. Могу за медведей хорошие деньги предложить. Чего ты так поморщился? Ты их не за казенный счет все-таки кормишь, а из собственного кармана. Вот в прошлый раз ты про клыки медвежьи говорил, а уж не хочешь ли ты медвежат в тайгу отпустить? Ты же не хуже меня знаешь, что там им не выжить! Их сожрет с потрохами первый же повстречавшийся медведь! А может, думаешь в зоопарк отдать? Только ведь у меня им все равно лучше будет!

– Ничего я не думаю, – буркнул я, – давай лучше выйдем во двор, на звезды посмотрим. Погода хорошая.

– А ты романтик, – широко улыбнулся Николай, забирая у меня жестяную кружку.

– Есть немного.

Вышли во двор – всего-то небольшой кусок огороженной территории, вырванной у тайги, в дальнем конце которого размещался вольер. Медвежата устроили какую-то шумную возню: стучали когтистыми лапами по ограждению, пытались взобраться на высокий столб, что я врыл в самом центре вольера, громыхали металлической посудой. И по своему поведению мало чем отличались от прочей шумной ребятни. Только когда игры превышали разумный предел, доносился негодующий рокот – неудовольствие выказывал Антошка. Суетливая возня незамедлительно прекращалась, казалось, что даже в лесу от его грозного урчания замирала жизнь, но потом понемногу игра вновь набирала прежнюю силу.

Распалили костер, небольшой дымок тревожной змейкой поднимался к чернеющему небосводу, а сухие ветки стреляли в темноту красными презлыми искрами, как если бы разобиделись на целую вселенную. Снизу журчал ручей, слышимый в ночи особенно отчетливо.

– Знаешь, а может, ты сам пойдешь к нам в цирк со своими медведями? – неожиданно предложил Николай.

– Ты это серьезно? – удивленно посмотрел я на него.

– Вполне! Медведей ты понимаешь. Они тебя тоже слушаются. Я бы даже сказал, что в общении с дикими животными у тебя какой-то природный талант! Ты их просто завораживаешь! Даже не знаю, что ты с ними делаешь, что ты им наговариваешь, но они просто глаз с тебя не сводят, когда ты рядом. Так ты согласен?

Подобного предложения слышать мне еще не доводилось. Я внимательно посмотрел на приятеля (может, что-то не так), но говорил он серьезно, безо всякой иронии, вроде бы не шутил.

– Как-то неожиданно.

– Хорошие перемены к лучшему всегда происходят неожиданно. Поделись со мной, а как ты влияешь на своих медведей?

– Не знаю, это, наверное, природа, все-таки я из потомственных медвежатников, – подбросил я небольшую сухую ветку в огонь. Костер благодарно принял угощение – затрещал, задымился, раздвигая багровым светом темное пространство. Теперь лес не выглядел зловещим, скорее всего, он казался немножко таинственным, где за каждой корягой мог прятаться леший, а под каждой болотистой кочкой – водяной. Тайга все более наполнялась тревожными ночными звуками – ахнул где-то за сторожкой филин, а ему басовито заухал другой. Где-то в стороне послышался вой быка. Это вполне могла быть скотина, отбившаяся от стада, но точно так же, проявляя чудеса голосовой имитации, мог прокричать медведь. Тайга хранила немало заповедных тайн. – А еще просто надо любить медведей, вот и все!

– Хороший ответ. Может, мне все-таки удастся тебя уговорить, – припустил Николай в голос просящие интонации.

– Нет. В цирк я точно не пойду.

– Ну что с тобой будешь делать. А медвежат отдашь? Пройдет год, медвежата заматереют, тогда им прямая дорога в зоопарк.

Неожиданно где-то за избушкой раздался неясный шум: кто-то большой и могучий пробирался через чащу. Еще через несколько секунд шум усилился, подхваченный ветром, стал все более отчетливым и ясным, пока, наконец, не рассыпался на треск сучьев, выстрелы поломанных ветвей и топот. На поляну упал сухостой, и через мгновение мы увидели выскочившего на вырубку огромного лося, подпиравшего широкими рогами круглолицую луну. Только крайние обстоятельства могли выгнать его к людям, да еще на огонь.

Мы во все глаза смотрели на красивое животное, осознавая редкость явления. Сохатый, гордо подняв голову, неторопливо шагнул прямо из дремучей темноты к нам, заслоняя своим крупным телом половину тайги. А потом в два больших прыжка пересек вырубку и, сбежав к ручью, оросил наши изумленные лица холодными брызгами, вылетевшими из-под его быстрых копыт. Устремившись по просеке, мгновенно скрылся в черной, наполненной звуками тайге.

Следом, на том же самом месте, где только что стоял сохатый, возник крупный медведь. Совершенно не опасаясь нашего присутствия, как если бы признал в людях своих давних знакомцев, он вышел на середину поляны и, не торопясь, зашагал в обратную сторону. Бежать далее за сохатым он отчего-то передумал.