Читать книгу "Черный котел - Татьяна Форш"

Следующее письмо можно было разобрать только с середины.

«…а ветер поднялся такой, что половину стогов разметало. Ливень с того дня шел неделю. Размыло все дороги! Скотина, что не убежала, та впроголодь стояла. Деревенские на меня пальцем тычут. Говорят, бесовка. Ведьма. Мол, шаманскую внучку подменили злые духи при рождении, и она бесенка родила от Сатаны. Это они о тебе, мой любый, и о сыночке нашем. И смех и грех! До чего глупость людская безмерна!»

И следующее…

«Здравствуй, мой любый! Уже полгода тебя не видела. Как жить, не знаю. Васенька ходить начал. Ранний он у нас. Еще и года нет! А красивый… Весь в тебя! Что же не пишешь? Написал бы! Хотя знаю, работы у тебя много, да только радости она тебе не дает. Мужику бы землю пахать да дома строить, а не людей жизни лишать. Прости, ежели обидное сказала. Все равно люблю тебя и любить буду. Твоя П.».

Инга читала и читала, позабыв о времени. Все письма написаны с любовью и пронизаны ноткой тоски. И все об одном и том же: любит, скучает, ждет. Одна растит сына. Все, как обычно. Вот только последнее заставило сердце сжаться от нехорошего предчувствия…

«Здравствуй, Сашенька. Вчера к нам в деревню пришли одни. Вроде из города! Забрали дедушку и посадили в погреб к старосте. Соседка Глашка прибегала. Говорит, спрашивать будут дедушку за клады горные. Кто-то из местных сказал им, что дедушка шаман и ведает, где пролегают все жилы золотые да драгоценные. Я знаю, он сможет выбраться из западни, но боюсь другого! Что, если недаром пришли красные в нашу деревню? Чует сердце мое тучи, что сгущаются над головой твоей! Вдруг кто из местных подтвердит о любви нашей? Меня и так все ведьмой кличут, а Васеньку – ведьминым отродьем. Страшно мне, любый! Как быть, не знаю! Сегодня с Васенькой пойдем в дедову хижину в лесу. Пересидим, дождемся дедушку, а там видно будет. Запасов хватит на месяц. Ежели приехать вздумаешь, никаких припасов с собой не бери! Ищи нас там и будь осторожен! А если не найдешь, значит, и нет нас более. Ибо жизнь без тебя, любимый, – это смерть…»

Нет, Инга ошибалась: муж Полины явно не заключенный, скорее всего лагерный охранник.

Два оставшихся письма явно принадлежали мужчине, и с первых строк Инга поняла, что читает письма того самого Сашеньки.

«Здравствуй, Полина. Приехать до мая месяца никак не смогу, уезжаю в Москву за повышением. Отправляю тебе с оказией мешок муки и добротные вещи. Не спрашивай, откуда они и чьи. Просто носите, или перешей, или продай, если так уж не по нраву будут. А еще высылаю пятьдесят рублей серебром. Они зарыты в муку. Отправь с посыльным ответ, как все получили, он надежный. Привет Васятке! Твой муж, Александр Трофимов».

Ух ты!

Инга даже несколько раз перечитала письмо.

Надо же! Даже однофамилец!

Второе письмо Александра Трофимова предназначалось не Полине.

«Строго секретно. Отчет по урегулированию захоронения расстрелянных исправительно-трудового лагеря № 28 по Алтайскому краю от начальника управления Трофимова Александра Ивановича. Тридцатого мая тысяча девятьсот тридцать девятого года после вспышки эпидемии среди местных жителей, отчего заразилось и погибло много заключенных, мною было принято решение о создании нового захоронения в пещере на соседней горе. Просьба в ближайшие сроки сообщить о решении».

Эпидемия? Какие эпидемии гуляли по краю в те далекие годы? Испанка? Холера? Тиф? Ну не чума же?

Интересно, чем закончилась история любви ее однофамильца и деревенской девушки по имени Полина? И что стало с их сыном?

Она отложила письма на стол, зевнула и забралась под одеяло.

Выключив лампу, Инга закрыла глаза. Пожалуй, если Света зачем-то стремилась привлечь ее внимание к лагерю, она своего добилась! Инга сгорала от любопытства – так захотелось ей хоть одним глазком взглянуть на развалины лагеря. Даже можно попытаться расспросить местных жителей: вдруг кто-то что-то знает об истории любви начальника лагеря и девушки Полины.

Когда она уже засыпала, на грани яви и сна, ей вдруг привиделась Полина. Женщина смотрела на нее печально и даже как-то виновато, словно знала о чем-то таком, что ждало Ингу в будущем. И как будто бы Полине было очень жаль, ей было очень жаль, но ничем помочь Инге она не могла.

Год назад

Поезд прибыл на долгожданную станцию около шести утра. Парни выбрались на перрон невыспавшиеся и оттого злые.

– Ну и че теперь? – Вован от души зевнул и огляделся. – Где твой проводник?

– Не волнуйся. Будет. Лучше деньги приготовь. Пойдемте в той закусочной посидим. Алай слово держит и будет там ровно в восемь. – Череп закинул на плечо рюкзак и первым направился к трем столикам под большим прозрачным навесом, над которым гордо красовалась надпись: «Шашлыки, пиво, манты».

Алай действительно пришел, как и обещал. Ровно в восемь. Даже без двух минут.

– Череп-джан?

– Ала-а-ай! – Череп подскочил и стиснул в медвежьих объятиях невысокого, загорелого до черноты алтайца. – Спасибо, что не заставил ждать!

– Не в моих правилах, Череп-джан! – С достоинством ответил тот и оглядел таращившихся на него туристов. – Это вся твоя команда?

– Да. Мало? – Череп снова сел на свое место и притянул уже початую бутылку пива.

– В самый раз. Как бы много не было! – ухмыльнулся Алай в усы и заторопил: – Ну что, пойдемте? Горы промедления не любят. Сейчас солнышко, через час – гроза.

– Так мы еще пиво не допили, манты не доели… – возмутился Бодя.

– И хорошо, что не допили! Для удачного похода голова должна быть ясной, а печень чистой. – Алай развернулся и, буркнув: «Жду в машине», направился прочь из закусочной.

– Лао-дзы, блин, хренов! – фыркнул Вован, доел последний мант и одним глотком выпил остатки пива. – Вот теперь и на поиски сокровищ можно отправляться!

– Ты че, дебил? – осадил его Алекс. – Ты всем еще об этом расскажи. Особенно тому узкоглазому, что нас к ним согласился подкинуть. Вот мужик обрадуется…

Растянуть удовольствие не получилось. Парни как-то разом поднялись и, оставив на пластиковых тарелках остатки завтрака, молча побрели к выходу.

– Эй, уважаемые! – Тут же окликнул их Алай, копошившийся у старого, с брезентовой крышей «уазика». – Сюда, пожалуйста.

– Алай, на тебе на бензин и за то, что доведешь до места. Остальные получишь, когда через неделю мы будем здесь все в целости и невредимости. – Череп отсчитал и сунул ему пачку купюр. – По рукам?

– Неделя? – Проводник забрал деньги и задумался, но почти сразу же кивнул. – По рукам. Только моя еда за ваш счет. Машину можно оставить неподалеку от переправы. Только она старая. Да и мост старый. Новый делают. Уже год! Когда доделают – не знаем. Можно, конечно, до него дойти, узнать. Вдруг сделали?

– Думай сам. Переправа – не наша проблема! Это то, что входит в твою оплату, – мило оскалился Череп, сунул в руки алтайцу рюкзак и, открыв дверцу, сел на переднее место. И только после этого поинтересовался у столпившихся у машины друзей: – Ну, а вы чего стоите?