Читать книгу "Амазония - Джеймс Роллинс"

– Готовьте лактат Рингера и капельницу, – скомандовала Келли, нащупывая вену на тонкой руке девочки. Она выверенным движением направила иглу и медленно ввела лекарство.

– Это валиум, – пояснила Келли за работой. – Он должен временно подавить судороги, чтобы мы смогли выяснить, что с ней.

Как по команде, конвульсии прекратились. Тама перестала молотить ногами и лежала пластом на кровати, лишь одно из ее век и уголок рта продолжали подергиваться. Келли разглядывала зрачки при свете фонарика-ручки.

Старый врач оттеснил Ната в сторону – доктор стоял по другую сторону Тамы, готовя набор для переливания крови.

Нат заглянул ему за спину и увидел панический ужас в глазах отца девочки.

– Что с ней случилось? – спросила врач, не прекращая осмотра.

Натан описал нападение.

– Она то и дело теряла сознание и опять приходила в себя.

Деревенский шаман смог ненадолго вернуть ее в чувство.

– У нее несколько сломанных ребер с сопутствующими гематомами, но это не объясняет судорог и обмороков. Были ли у нее конвульсии по дороге сюда?

– Нет.

– Как насчет эпилепсии у родственников?

Нат повернулся к Такахо и перевел для него вопрос.

Индеец кивнул.

– Ах-де-ме-нах гунти.

Натан нахмурился.

– Что он сказал? – переспросила Келли.

– Ах-де-ме-нах означает «электрический угорь», гунти – болезнь или недомогание.

– Болезнь электрического угря?

Натан кивнул.

– Это он и сказал. Бессмыслица. Жертва электрического угря часто испытывает конвульсии, но непосредственно после атаки. А Тама уже много часов не заходила в воду. Не знаю… Может, так яномамо называют эпилепсию?

– Ее лечили? Назначали какие-нибудь препараты?

Ответил Такахо:

– Деревенский шаман раз в неделю ухаживал за ней, окуривая дымом микании.

Келли задохнулась от негодования.

– Иными словами, ее не лечили. Неудивительно, что стресс утопающего вызвал столь сильный припадок. Почему бы вам не отвести ее отца в приемную? Может, мне удастся подавить судороги чем-нибудь посерьезнее.

Нат посмотрел на кровать. Тама все еще лежала без движения.

– Думаете, они повторятся?

Келли встретилась с ним взглядом.

– Они и не прекращались. – Доктор указала на лицевой тик. – Это называется статус эпилептикус, длительные судороги. Большинство пациентов, перенесших такой затяжной приступ, могут входить в ступор, стонать, терять координацию. Кризы, подобные тем, что мы видели, будут случаться снова и снова. Если их не остановить, ребенок погибнет.

Нат задержал взгляд на девочке.

– Так вы хотите сказать, что судорога мучила ее все это время?

– Судя по вашим словам, в той или иной степени – да.

– Но шаман из деревни как-то смог вывести ее из ступора!

– С трудом в это верю. – Келли снова занялась девочкой, – у него не нашлось бы лекарства, чтобы разорвать цикл.

Нат вспомнил, как девочка пила из горлянки.

– И все же ему удалось. Не стоит принимать шаманов за примитивных знахарей. Я годами сотрудничал с ними. Знай вы, с чем им приходится сталкиваться, вы бы назвали их кудесниками.

– Что ж, кудесники они или нет, но наши средства гораздо эффективнее. Настоящая медицина. – Она снова кивнула в сторону Такахо. – Почему вы не проводите отца в приемную?

Келли опять повернулась к персоналу, давая понять, что разговор окончен.

Нат вспыхнул, но подчинился. В конце концов, западные медики веками отвергали терапевтическую ценность шаманизма. Нат уговорил Такахо выйти из палаты и подождать в приемной. Он усадил индейца в кресло и велел подождать, а сам направился к выходу. Он вернулся по коридору и снова очутился в душном амазонском мареве. Пусть американка верит, чему хочет, – он собственными глазами видел, как шаман вернул Таму к жизни. Если кто-то и мог пролить свет на ее загадочную болезнь, то Нат знал, где его найти.

Едва ли не бегом под палящим полуденным солнцем Натан устремился к южной оконечности города. Проскочив почти десять кварталов, он поравнялся с местной военной базой. Вопреки обычной полудреме, сегодня там царило оживление. Нат насчитал на площадке четыре вертолета с американской маркировкой. Вдоль ограды выстроились местные, таращась на залетные чудеса техники и оживленно болтая.

Нат не придал значения происходящему на базе и поспешил к панельному зданию, стоящему среди утлых деревянных строений. На фасаде было выведено «ФУНАИ». Там-то и располагался филиал Бразильского индейского фонда, центральный орган поддержки, обучения, юридического представительства местных племен банива и яномамо. Невысокое здание вмещало как кабинеты, так и приют для бездомных индейцев, забредших в город в поисках лучшей из долей – доли белого человека.

В штате ФУНАИ числился советник по делам медицины, давний друг семьи Ната и наставник его отца здесь, в лесах Амазонии.

Натан просочился в фойе, быстро прошел его и взбежал по лестнице, молясь, чтобы друг оказался у себя. Дверь была не заперта, так что еще на подходе он услышал звуки Пятого скрипичного концерта Моцарта.

Слава богу!

Нат постучал по косяку и назвался.

– Профессор Коуве?

Из-за маленького стола, заваленного бумажными кипами, на него смотрел смуглый индеец, на вид чуть старше пятидесяти. У индейца были черные волосы до плеч, у висков чуть тронутые сединой, и очки в металлической оправе. Узнав вошедшего, профессор тотчас снял их и широко улыбнулся.

– Натан!

Реш Коуве вышел из-за стола и так крепко обнял Ната, что позавидовала бы анаконда. Несмотря на худобу, индеец обладал недюжинной силой.

Тридцать лет минуло с того дня, когда он встретил отца Ната в южной Венесуэле, где занимал почетную должность шамана племени тириос. Вскоре они подружились, а потом Коуве не без помощи Рэнда-старшего смог поехать на учебу в Оксфорд и заработать себе два диплома – лингвиста и палеоантрополога. Его также признали одним из выдающихся экспертов-ботаников в регионе.

– Даже не верится, что ты здесь, мой мальчик! Ты уже разговаривал с Манни?

Натан нахмурился, высвобождаясь из медвежьей хватки профессора.

– Нет, а что?

– Он тебя ищет. Забегал ко мне около часа назад – спрашивал, не знаю ли я, в какой деревне ты проводишь исследования.

Натан поднял бровь.

– Зачем?

– Он не сказал, но с ним была какая-то шишка из «Теллукса».