Читать книгу "Бункер разбитых сердец - Кирилл Казанцев"

В этот момент раздалась мелодия из кинофильма «Титаник».

– Блин! – ругнулась Дарья и вынула из кармашка свой белый смартфон. – А, ну вот и она, легка на помине, – мельком показала отцу высветившуюся фотографию Галины. – Алло, мама… Да, вот сидим и пьем кофе… Ушел в институт. Ты когда придешь?.. Ясно. Могла бы и пораньше ради такого случая. В принципе, ничего другого я от тебя и не ожидала… Нормально я разговариваю. Все, пока.

Общение с матерью прошло на повышенных тонах. Михаил не ошибся в своих подозрениях.

– Вот, пожалуйста. Я так и знала! Она будет только к пяти вечера. У нее, видите ли, важная работа. Можно подумать, она министр, а не маникюрша, – с возмущением пояснила Даша. – И как тебе это нравится?

– Честно сказать, такой вариант мне очень подходит. Успеем с тобой спокойно пообщаться, и как раз к этому времени у меня обратный билет, – с улыбкой ответил Родин.

Ему на самом деле абсолютно не хотелось видеть Галину. А уж тем более выяснять с ней прошлые отношения, как желала того Даша.

– То есть как обратный билет?! Ты что, сегодня уезжаешь?! – всплеснула руками дочь. – А как же я? Как же мой вопрос, ради которого ты и приехал?

– Доча, я действительно приехал ради твоего вопроса, но пока ты задаешь их только мне. Может быть, на самом деле мы перейдем к твоей теме? Давай ты мне все-таки уже что-нибудь расскажешь о себе.

– Ага, значит, ты хочешь все про меня знать? – посмотрела она на него глазами, полными слез. Ее голосок задрожал.

* * *

Аркадий поднялся по крашеным деревянным ступенькам и очутился на веранде. Анна же скрылась за дверью дома, жестом указав ему на плетеное кресло. И он, как послушная собачонка, присел в него, удивляясь тому, что совершенно не может ее ослушаться. То ли в нем до сих пор сидит это плебейское подобострастие перед бывшими господами, то ли… Да даже страшно подумать, что в противном случае. И все-таки похоже на то… На то, что он по уши влюблен в эту Анну, завладевшую всеми его мыслями, а главное, волей.

Оставшись один, Самохваленко осмотрелся по сторонам. Ничего тут роскошного нет. Круглый деревянный стол, покрытый идеально белой плотной скатертью, на нем – стеклянная тарелка с сухарями, еще одна – с мелкими зелеными яблоками. Видно, со своих ранних яблонь. Да вокруг еще четыре таких же старых плетеных кресла, в каком он сейчас сидел. Но, может быть, там, внутри дома, найдется что получше? Оглянулся на огород. Тетка, казалось, не собиралась присоединиться к чаепитию, начав прополку и без того чистых грядок с огурцами. Не стесняясь, она подкрутила подол своего длинного платья, став похожей на обычную селянку, и высматривала редкие сорняки, каждый раз наклоняясь к ним, не сгибая ног. Солнце стояло в зените и нещадно палило. Засмотревшись на то, как она периодически поправляет свою шляпу, Аркадий спохватился, что негоже ему тут сидеть в своей форменной фуражке. Это ведь не по этикету. Снял. Ею же обтер пот со лба, потеребил пуговку рубахи, и в этот момент дверь распахнулась и в проеме появилась Анна с подносом в руках.

– Аркадий, вы мне не поможете? – лучезарно улыбаясь, попросила она. – Боюсь, одной не справиться.

Самохваленко вскочил с кресла так молниеносно, что чуть не опрокинул его. Анна хихикнула:

– Ой, аккуратнее! Не хватало, чтобы наш гость поранился.

Опустив глаза, он взял из ее рук железный поднос, на котором стояли четыре фарфоровые чашки, заварочный чайник, под стать им, небольшая вазочка с ягодным вареньем, пучок сухой земляники и простенькие розетки. Аркадий перенес поднос на стол и застыл в ожидании следующей просьбы, готовый услужить.

– Погодите еще минутку, я самовар принесу, – не переставая улыбаться, сказала Анна и снова скрылась за дверью, на этот раз не закрыв ее за собой. Возможно, специально? Чтобы дать Аркадию возможность пойти за ней и еще раз помочь. Самовар-то, наверное, тяжелый. И он, недолго думая, заглянул внутрь и крикнул вслед:

– Донести? Самовар-то донести?

Но Анна, не ответив, завернула в какую-то комнату, но тут же появилась вновь, держа перед собой большой, начищенный до золотого блеска самовар. Самохваленко видел, что это, конечно, не золото. У них дома почти такой же, только закопченный весь, да засаленный. Не спрашивая, он перехватил самовар у Анны, слегка коснувшись ее прохладных пальцев. Заметил, что он неполный и едва теплый, и перенес к столу.

– Ну что, будем его кочегарить или так попьем? Это еще с завтрака осталось. А вы умеете разжигать самовар? – спросила она, кокетливо склонив набок голову.

– Умею. Но сойдет и так, – продолжая стоять, ответил Самохваленко, комкая в руке фуражку. – Знойно сейчас для кипятка.

– Да? Ну, тогда присаживайтесь. Вот только земляника, боюсь, в таком чае не заварится. А вы любите чай с земляникой? Я сама ее собирала. А потом вот вязали в пучки и сушили на чердаке, – как ни в чем не бывало, словно они старые приятели, защебетала девушка, наливая ему в чашку заварку.

– Давно не пил с земляникой. У меня мать раньше тоже так делала. Вкусно. От нее дух хороший, – уже меньше смущаясь, ответил Аркадий.

– А сейчас что?

Самохваленко не понял вопроса и часто заморгал.

– Почему сейчас не сушите ягоду? – пояснила Анна, наполняя свою чашку.

– А, да мамаша уже плоха здоровьем. Не может по лесу шастать, как раньше.

– А вы что ж не помогаете?

– Когда ж мне? Я ведь теперь в городе живу. Давненько уж.

– Так вы на службе теперь? Я как-то не догадалась.

– Теперича – да. Вот в ВЧК пошел, – не без гордости произнес Аркадий, показав зачем-то свою кожаную фуражку.

– М-да? А что означает ваше таинственное ВЧК?

– Как чаво? Всероссийская чрезвычайная комиссия, возглавляемая Феликсом Эдмундовичем Дзержинским. Председатель он. Вот, служу тама, – обстоятельно пояснил он, дивясь, что Анна не знает таких элементарных вещей. А с виду образованная.

– Ах, понимаю, понимаю. Это аббревиатура такая.

– Ну да, – энергично кивнул Аркадий, сделав вид, что понял смысл ее «заморского» слова. – А для кого еще чашки-то? Мы тута вроде вдвоем.

Ему хотелось показать Анне, что не просто так просиживает портки на службе. Он теперь ох какой наблюдательный!

– Так для Лидии Васильевны и для Николеньки. Если они захотят к нам присоединиться. Вы не возражаете против их компании, Аркадий Валерианович?

– А кто таков Николенька?

– Брат мой. Он сейчас читает Байрона. Но вскоре, возможно, появится тут. А вам нравится Байрон?

– Не знаю, как насчет вашего Баройна, – исковеркал он неизвестную ему фамилию, – но вот почему ж тогда ваш братец Николай вам по огороду не помогает?

– Но… сие невозможно. Разве вы не знаете?.. Он же не ходит. Болен он. Еще в детстве, когда ему всего пять лет было, упал с качелей и повредил позвоночник. Вы не помните его? – почти обиженно спросила Анна, подставляя чашку Аркадия под краник самовара, но тут же, поставив ее перед ним, окликнула тетку: – Лидия Васильевна, вы чаю не желаете?