Читать книгу "Война США в Афганистане. На кладбище империй - Сет Дж. Джонс"

Тем не менее, в 1917 г. из-за революции в России императорский режим Николая II рухнул, и Россия в обозримом будущем не могла представлять стратегическую угрозу. В 1919 г. британские лидеры начали третью англо-афганскую войну и в том же году (8 августа 1919 г.) подписали договор в Равалпинди, в котором признавалась государственная независимость Афганистана. Британские политики долгое время рассматривали Афганистан как стратегически важное буферное государство, защищавшее британские интересы в Индии от русской экспансии. В течение восьмидесяти лет британцы боролись с разрастающимся мятежом пуштунских племен на юге и востоке Афганистана. Когда Афганистан стал независимым, пуштуны пришли к власти. Они имели собственный язык (пушту) и неписаный свод законов или кодекс чести – Пуштунвалай, определявший социальный порядок и обязанности людей, а также такие ключевые понятия, как честь, солидарность, гостеприимство, взаимопомощь, стыд и месть. Пуштуны играли важнейшую роль в афганской истории в XX веке.

В 1919 г. король Аманулла-Хан начал модернизацию страны, но в 1929 г. его сверг Хабибулла Калакани, таджик по национальности. Калакани отстранили от власти через несколько месяцев после восстания пуштунов. Монархию возглавили члены пуштунского клана Мусахибан. Созданная ими династия правила почти пять десятилетий, с 1929 по 1978 г. Первым королем – выходцем из клана стал Мухаммед Надир-Шах, выросший в Британской Индии, служивший в армии в звании генерала и, перед тем как взойти на престол, проживший немало лет на юге Франции. В 1933 г. он был убит, и королем стал его сын, Мухаммед Захир-Шах, которому тогда было девятнадцать лет. В течение многих лет король оставался в тени, а правительство возглавляли его родственники. Наибольшую известность приобрел Дауд-Хан, двоюродный брат и зять Захир-Шаха. Он получил образование во Франции и в 1953 г. стал премьер-министром. Дауд-Хан был горячим сторонником пуштунского ирредентизма, включая создание великого «Пуштунистана» в границах населенных пуштунами областей Афганистана и Пакистана. Но в 1963 г. Захир-Шах, в конце концов, получил контроль над правительством и начал кампанию радикальных реформ, направленных на модернизацию и демократизацию страны.

Крах государства

В 1967 г. Рональд Нойман закончил обучение в Университете Калифорния-Риверсайд, получил ученую степень магистра политических наук и отправился в Афганистан, где его отец, Роберт Нойман, занимал пост посла США. Нойман-старший был профессором Калифорнийского университета, когда президент Линдон Б. Джонсон предложил ему стать послом. «Я заинтересовался политикой под влиянием отца, – вспоминал Рональд Нойман много лет спустя. – Из-за него в десятом классе я решил пойти на внешнеполитическую службу»11.

Эта поездка в Афганистан стала для Рональда Ноймана первой и последней перед тем, как почти через сорок лет он пошел по стопам отца и тоже стал американским послом в этой стране. Нойман путешествовал по Афганистану вместе с женой. Они проехали от Герата до Кабула. Часть того же маршрута повторил много лет спустя Рори Стюарт, описавший его в своем опубликованном в 2001 г. бестселлере «Места где-то между» (The Places in Between) 12. В Бадахшане, горной области на северо-востоке Афганистана в самом сердце Гиндукуша, Нойман участвовал в охоте на знаменитого барана Марко Поло (памирский аргали). Вернувшись из своего путешествия в Азию в конце XIII века, великий итальянец описал этих зверей весом под сто килограммов как «диких баранов огромных размеров» с рогами «длиной в шесть ладоней»13 (венецианская ладонь – мера длины, равна 0,3774 м). «Это было экзотическое приключение, настоящее путешествие в прошлое», – вспоминал Нойман 14.

Он также проехал по туннелю Саланг, пробитому в горах Гиндукуша и соединяющему север и юг Афганистана. В 1955 г. правительство Афганистана подписало с Советским Союзом соглашение о строительстве туннеля, который был открыт в 1964 г. Он оставался самым высокогорным автомобильным туннелем в мире до 1973 г., когда в Скалистых горах в США был открыт туннель «Эйзенхауэр Мемориал», который был немного длиннее и располагался немного выше. Для туристов и путешественников в те времена туннель Саланг был одним из главных чудес страны, если не всей Центральной Азии.

Страна, по которой Рональд Нойман путешествовал в 1967 г., наслаждалась несколькими десятилетиями стабильности и довольно сильным правительством. Каждый год в Кабул приезжали толпы туристов из Америки и Европы. Афганская столица была модным местом для молодых туристов-«дикарей», заполнявших городские кофейни и магазины ковров. Король Захир-Шах ввел репрезентативную форму правительства, за что удостоился самых высоких оценок от американского руководства. В совершенно секретной записке (под грифом «только лично»), направленной вице-президентом Спиро Агню президенту Ричарду Никсону в 1970 г., король характеризовался как «выдержанный серьезный человек, глубоко преданный своей стране» и «кажется, очень искушенный во внешнеполитических вопросах»15. Ему было тогда примерно 55 лет, у него была большая лысина, аккуратные усы. Создавалось впечатление, что он лучше чувствовал себя в европейской одежде, чем в традиционной афганской.

В 1964 г. король созвал Лойя-джирга (Большой совет), одну из самых свободных и влиятельных за всю историю афганского государства. Лойя-джирга подготовила новую конституцию Афганистана, устанавливающую двухпалатную законодательную власть и независимый суд. Конституция также закрепляла систему «сдержек и противовесов», основанную на разделеннии исполнительной, законодательной и судебной властей. В докладах Государственного департамента деятельность Захир-Шаха одобрялась, ее называли «программой движения к демократии» и отмечали, что король эффективно поддерживает стабильность в стране 16. Центральное правительство Афганистана было слабым, но Захир-Шах поддерживал в стране законность и порядок, используя метод разделения ответственности. В городских районах, например, в Кабуле, за обеспечение порядка и удовлетворение потребностей населения отвечало государство. В сельских районах за порядок и безопасность отвечали племена, кланы или общины. В случаях возникновения в сельских районах серьезных конфликтов в дело могли вмешаться государственные органы безопасности. Следовательно, мир и стабильность в стране поддерживались благодаря разделению полномочий между центром и периферией.

Однако к началу 70-х годов в стране появились признаки усиливающейся экономической и политической нестабильности. В августе 1971 г. у посла Роберта Ноймана состоялся тяжелый разговор с Захир-Шахом. Реагируя на замечания о растущей напряженности в отношениях, Нойман «решил жестко напомнить об отсутствии в стране прогресса, особенно об ухудшении ситуации в экономике». Он предостерег Захир-Шаха, заявив, что политическая обстановка становится все более нездоровой, а население чувствует себя безнадежно. «За проведенные мною здесь четыре с половиной года я еще не слышал на всех уровнях общества столько высказываний об ощущении безнадежности относительно способности нового правительства что-либо сделать»17. Были также сообщения о коррупции в правительстве и о волнениях в племенах, подрывающих общественную безопасность 18. Общественное мнение начало настраиваться против Захир-Шаха, которого все чаще считали высокомерным и оторвавшимся от жизни. В меморандуме, подготовленном по случаю окончания срока пребывания на должности, посол Нойман писал о короле: