Читать книгу "Морской дозор - Николай Тёмкин"

— Поэтому отпечаток такой ясный, — слегка пошевелила усами Маруся.

— Да-да, вероятно, именно поэтому, — с готовностью согласился Мюнхгаузен, тоже поводя усами: уж очень хотелось ему найти общий язык со следствием.

— А дальше? — строго спросила Маруся, всем своим видам показывая, что её не так-то просто умаслить.

— Поняв, что дальнейшие поиски на острове бесполезны, — продолжил барон, — я отправился на большую землю за какой-нибудь обувью.

— Как так — отправились? — задал каверзный вопрос Алёша. — Лодки-то у вас не было!

— И ступы тоже, — добавила Маруся.

— К ступе, — решительно отмел её реплику Мюнхгаузен, — я вообще никакого касательства не имею, это уж вы, пожалуйста, бросьте. В общем, поняв, что оставаться здесь не имеет смысла, я отправился вплавь. И встретился на другом берегу с капитаном Сильвером. Он как раз пел песню о ботфортах. Я подумал — о моих. А дальше вы сами знаете.

— Сомнительно это как-то, — вмешался в следственные мероприятия пират. — От островка до берега, о-го-го, сколько плыть. Тут бы и мне не выдюжить, не то что какому-то барону сухопутному.

— Совершенно естественное замечание, — ответил Мюнхгаузен, — но неверное. Да, порой я начинал тонуть, но каждый раз меня спасали сила и сообразительность. Ухватившись рукой за косичку вот этого парика, я дёргал вверх и вытаскивал себя таким образом на поверхность воды.

— Никогда ничего подобного не слышал! — не поверил Сильвер.

— А я слышал, — задумчиво промолвил Алёша, — и даже в книге читал. Книжки — они в любом деле подмога, так наша литераторша говорит.

— И Яга то же самое говорит! — удивился капитан.

— Правильно говорит, — похвалил агента следователь по особым делам. — Учитывая все обстоятельства, лично мне, барон, ваш рассказ в общем и целом кажется соответствующим действительности. Конечно, хорошо было бы отыскать свидетелей. Только где ж их тут найдёшь?

— А вот здесь! А вот здесь! — раздался гортанный голос. — Сорока-Белобока кашу варила! Кашу варила, глазами кругом водила. Всё видела. Были тут поросята, и пушку они вместе вот с этим тащили, а потом он считал задом наперёд. А что дальше было, не знаю: кашу сварила, детишек накормила, полетела себе пропитание искать. Да и сейчас мне пора. — И Белобока, взмахнув крыльями, куда-то улетучилась.

— Что ж, — сказал Алёша, — свидетельские показания можно считать вполне удовлетворительными. Ход событий более или менее ясен. Но остаётся один — и очень важный — вопрос: каким образом, барон, к вам попала пропавшая пушка капитана Сильвера?

— По этому эпизоду я могу сообщить следующее… — начал барон, но пират остановил его на полуфразе. Обветренное лицо бывалого моряка сделалось совершенно пунцовым.

— Какая пушка капитана Сильвера? — закричал он, размахивая руками. — Нет здесь никакой пушки капитана Сильвера!

— Так это не ваша пушка? — хором спросили Алексей и Маруся.

— Конечно, не моя, покусай меня кашалот! — рявкнул пират.

— Что же вы раньше-то молчали? — разочарованно осведомился следователь по особым.

— А меня разве кто спрашивал? Никто не спрашивал! — у одноногого пирата началась настоящая истерика. — Отдайте мою пушку! Пушечку мою!

Сильвер захлебнулся в крике, бросился к орудию и, ища выход отчаянию и долго сдерживаемому гневу, дёрнул за верёвку, привязанную к затвору пушки. Что-то клацнуло, раздалось шипение и потрескивание, и громовой выстрел потряс просторы острова, многократно отражаясь эхом от холмов и скал.

— Ба-ба-ба-бах! Ах! Ах! Ба-ба-ба…

Снаряд, вылетевший из жерла, врезался прямо в грудь барона. Тот упал замертво как подкошенный. Все остальные словно окаменели в молчании. Потом снова послышалось:

— Ах! Ба-ба-ба… Но это было уже не эхо.

Глава десятая

Некоторые приходят в чувство

— Ба-ба-ба… — Сильвер, первым пришедший в себя, пытался что-то выговорить, но дрожащие губы не подчинялись. Наконец ему удалось произнести нечто членораздельное:

— Ба-ба-ба-ба Яга!

И действительно: не снаряд вылетел из пушки, а Баба Яга. Не ядро, а её тело бездыханно лежало на груди поверженного барона.

— Всё. Кончен бал! — пролепетал капитан. — Убил. Сразу двух. К тому же он — ба-ба-барон, а она — сыскной агент. Пропал капитан Сильвер, как есть пропал! Надо поскорей отсюда улепётывать, прятаться, скрываться! Припадая на деревянную ногу, он бросился прочь и, не прошло и минуты, скрылся за холмом.

— Как она там оказалась, в пушке? — дрожащим голосом спросила Маруся. — Засаду, что ли, хотела устроить?

— Разбираться будем потом, — отмахнулся Алексей, — для начала нужно попытаться как-то вернуть их обоих к жизни.

Начали с искусственного дыхания, но особой пользы оно не принесло. Тогда Маруся решила прибегнуть к излюбленному своему средству: траве мурмураве — и отправилась на поиски. Алёша, прихватив какую-то склянку, поспешил к берегу, чтобы набрать воды: побрызгать на потерявших сознание, говорят, бывает полезно.

Странную и печальную картину увидел бы тот, кто оказался рядом: пушка, одиноко стоящая среди зелёных холмов, рядом с нею — книжный лист с чётким отпечатком босой ноги, неподалёку — ступа, а чуть в сторонке — лежащие рядышком бездыханные тела: старушка с большой сумкой, перекинутой через плечо, и длинноносый босой господин в парике с косичкой.

Но никого поблизости не было.

Прошло немного времени, и Баба Яга очнулась. Огляделась по сторонам. Ощупала бока. Вроде бы живая. Но почему она валяется на земле? Надо всё припомнить как следует. А это кто тут лежит — представительный такой? Откуда взялся? Когда устраивалась спать, его с нею не было… Ура! Припоминается!

Значит, так. Она услышала песню капитана Сильвера. Послала Марусю встретить его, а сама почувствовала сонливость. Наверное, побочное действие Марусиного лечебного отвара. Надо бы капитана дождаться, поговорить, но сил никаких нет. Зевота прямо раздирает рот. Но не на землю же ложиться — так снова простудиться недолго…

«Вот такой был ход мысли, точно! Молодец, агент!», — похвалила сама себя Баба Яга и стала припоминать дальше.

Припомнилось вот что: залезла она в пушку и сразу уснула. Вроде бы слышала сквозь сон какие-то голоса. И вот — проснулась здесь, рядом с этим усатым. Надо бы узнать, кто он такой.