Читать книгу "Военная контрразведка. Эпизоды борьбы - Анатолий Терещенко"

Осенью 1954 г. я был назначен старшим оперативной группы по обеспечению безопасности названных учений. Мне приходилось докладывать обстановку товарищам Жукову и Серову. Первоначально мы находились в блиндаже, потом поднялись на улицу. Ждать пришлось недолго — в небе мы заметили высоко летящий самолет в сопровождении нескольких истребителей. Мы надели темные очки. Хорошо помню картину атомного взрыва.

14 сентября 1954 г. в 9 часов 33 минуты с бомбардировщика Ту-4 была сброшена атомная бомба в 20 килотонн. По мощности она равнялась американской, взорванной в Хиросиме.

Взрыв был воздушный, на высоте 350 метров. Сначала все подернулось молочной белизной, затем последовал зловещий, долгий гром, а через несколько секунд налетел воздушно-песчаный смерч — прошла первая взрывная волна, а потом — вторая, отраженная от земли. Через 15 минут после взрыва подошли машины, и мы поехали к эпицентру.

«Запомнились, — писал Леонид Георгиевич в книге «Правда о Смерше», — покореженные и почерневшие разбитые автомобили, орудия, тонки, сгоревшие и разрушенные щитовые домики, расставленные в зоне взрыва, почерневшие обугленные деревья. Неподалеку от эпицентра, в траншее, мы увидели… овец, шерсть их была обожжена тепловым излучением, но животные остались живы… Передовые части наступающих войск выдвинулись к эпицентру взрыва через 2–4 часа. Маршевые подразделения прошли недалеко от эпицентра, солдаты и офицеры были соответствующим образом экипированы и получили незначительные дозы облучения. Нераскрытые подробности учений стали предметом настойчивых полулитературных спекуляций… Я лично вместе с руководством был в эпицентре взрыва минут 20. Наверное, какую-то дозу я хватил… Я жив, здоров, мне уже 88 лет…»

Во время службы в Венгрии — начальником Особого отдела КГБ по Южной группе войск, Леонид Георгиевич встречался с Н. Хрущевым и Я. Кадаром. Командующий ЮГВ Герой Советского Союза генерал-полковник К. Провалов пригласил их «на чай». О поведении на этой вечеринке нашего нового вождя — яростного критика сталинского тоталитаризма вспоминал так Леонид Иванов:

«В маленьком уютном зале я сидел напротив Н. Хрущева и Я. Надара. Никита Хрущев пил рюмку за рюмкой и рассказывал довольно пошлые анекдоты. Помню, как безуспешно он пытался зацепить вилкой застрявший в середине тарелки тоненький кусочек редиски в сметане… Это ему не удалось, Хрущев заметно погрузнел, достал редиску рукой, а затем, несмотря на наличие салфеток, нагнулся под стол, вытер руки и губы о скатерть.

Я и Надар, сидевший рядом, конечно, сделали вид, что ничего не замечаем.

Было очень стыдно. На душе был тяжелый осадок. Как может такой человек быть во главе партии и государства, — думал я. В этом же 1964 г. Н. Хрущев был снят со всех своих постов».

На встречах с военными контрразведчиками — и стоящими в ратном строю, и ветеранами — Леонид Георгиевич порой резко, но справедливо называет поименно разрушителей большого Отечества с «конкретным вкладом» каждого в поганое дело развала СССР и переписывание истории, особенно, когда «тщательно пересчитывают» наши потери в годы войны.

— Эти типы, — с его слов, — потери порой считают только со стороны Германии, а ведь вместе с немцами воевали Румыния, Италия, Венгрия, Австрия, Словакия, Болгария, Финляндия, Япония и представители других стран. К осени 1942 г. на советско-германском фронте воевали 10 итальянских дивизий, испанская и словацкая дивизии, французский и хорватский пехотные полки, бельгийский и голландский батальоны, многочисленные польские «волонтёры», вояки из Норвегии, Дании, Чехии.

Конкретно: «Голубая дивизия» из Испании, легионы «Нидерланды», «Фландрия», «Валлония», «Дания», «Галиция». Были и неофициальные головорезы, прибывшие из США, Англии, других стран Британской империи, Латинской Америки, Австралии и других стран. На фашистскую Германию работали почти все экономические ресурсы и промышленное производство Европы. Об этом доморощенные критики «тоталитаризма» забывают отразить в своих опусах.

«Боевая мощь, — писал он в «Правде о Смерше», — дана ей от бога, закалена в вековых противостояниях с кочевниками, разномастными крестоносцами и гетманами, императорами и «демократиями». Уверен, несмотря ни на что, хватит нам боевой мощи и в будущем! Россия всегда найдет в своих рядах великих воинов и полководцев — подвижников и героев…

По ряду объективных и субъективных причин в настоящее время в нашей стране сложились исключительно благоприятные условия для агентурной работы иностранных разведок…

Борьба с терроризмом, конечно же, важна и требует больших усилий и затрат, безусловно, надо активно ей заниматься. Но первоочередной задачей спецслужб была и остается борьба с агентурой иностранных разведок, с ее проникновением в жизнеобразующие центры страны. Это аксиома — так всегда было, так всегда и должно быть».

В этих словах весь Леонид Георгиевич!

Глава четвертая

Счастье, опаленное войной

Некоторые подробности драматической судьбы военного контрразведчика генерал-майора Александра Алексеевича Шурепова и его супруги Александры Федоровны впервые автору этих строк рассказал участник Великой Отечественной войны» армейский чекист, прекрасный живописец и поэт Геннадий Петрович Лысаков.

Он кратко изложил то, что ему стало известно в начале 1970-х гг. со слов одного из сослуживцев Шурепова. Потом с автором поделился воспоминаниями о контрразведчике генерал-майор Виктор Прокофьевич Дунаевский, написавший небольшой очерк о его нелегкой судьбе.

Много поведали о Киевском периоде службы Шурепова в должности начальника Особого отдела КГБ в Киевском военном округе бывший комендант отдела полковник В.В. Мартынов и генерал-майор в отставке Е.Г. Чекулаев.

Александр и Александра были спортсменами всесоюзного значения. Впервые встретились на сборах в Пятигорске. Он завершал учебу в Горьковском строительном институте, она — в пединституте города Ростова-на-Дону. Молодые полюбили друг друга. Скоро сыграли свадьбу, а потом появились дети — две дочери: Галя — в 1939 г. и Наташа — в 1940-м…

Вместо строителя Шурепов становится сотрудником органов военной контрразведки. Человека с высшим образованием, физически развитого, общительного не могли обойти стороной органы госбезопасности. Скоро его определили в органы военной контрразведки — в один из Особых отделов НКВД СССР.

Армейский чекист начал службу с глухого приграничного гарнизона в небольшом литовском городке Вилкавишкис.

Здесь была особая оперативная обстановка — активизировались националистические элементы с профашистской ориентацией. Одни организовывали глубоко законспирированное подполье, другие — более радикальные элементы — сбивались в банды и с оружием уходили в леса. Именно поэтому семейное счастье часто разрывалось срочными и порой длительными командировками. Из-за этого детей он видел накоротке, как правило, спящими.

Гарнизон жил ожиданием войны. Многие офицеры разделяли мнение ветеранов: Германия готовится воевать на Востоке, а это значит, против своего главного противника в лице СССР. Но для Александра тупое ожидание войны было неприемлемо. Он активничал на службе, не забывая физически готовить и себя к предстоящим битвам на зримых и незримых фронтах будущих баталий.