Читать книгу "Эхо войны - Леонид Гришин"

Мы сидели и молчали. Я посмотрел на брата, брат посмотрел на меня:

– Помнишь Шурку?

– Да, помню, – ответил я.

Шурка был старше нас, грудь вся в орденах, за теткой ухаживал – «бегал», как мы это называли. А она, видите ли, влюбилась в Павла, хотя нам казалось, что Шурка был лучше, он был своим. Ну, влюбилась так влюбилась. А Шурка и в самом деле был нам как брат. Мы были маленькими и толком не знали, как он появился в нашей семье. Когда немцы ушли, вернулся отец, работал на спиртзаводе, и Шурка там работал после войны. И мы считали его своим: Шурка и Шурка.

Марина слушала нас с интересом. Оля засуетилась:

– Даже чай не поставила, так увлеклась вашими рассказами.

Затем Оля позвала Марину, чтобы показать комнату для ночлега, и, взяв ее под руку, увела в дом. Мальчишки, большой и маленький Жени, стали ковыряться в крючках и блеснах у брата. Один я сидел с глупым видом и переваривал услышанное: брат сказал «наш Шурка». Наш и наш, бабушка тоже была наша. Но когда она умерла, я был удивлен, узнав, что она носила другую фамилию: не Гришина, а Михейкина. Но она все равно была наша, точно так же и Шурка – он был наш Шурка, и я не знал, что фамилия у него не наша, а Шапкин. Но это наш Шурка, наша бабушка, хоть фамилии и были разные.

В это время из дома вышли Оля с Мариной. Взглянув на них, я снова порадовался, какие красивые женщины у нас: Оля – блондинка с голубыми глазами, а Марина – зеленоглазая шатенка. Просто глаз не отвести от такой красоты. Марина увидела, что ее сын и мой брат удалились вглубь сада, и строгим голосом, почти приказным, сказала мне, чтобы я помог принести вещи из машины. Хотя она и обратилась ко мне по имени-отчеству, мне не понравилось, что мною начинают командовать. Я не подал виду, пошел к машине. Женщина щелкнула сигнализацией, открыла багажник и стала указывать, как и куда ставить вещи: этот чемодан – в мою комнату, эту коробку отнесите Оле на кухню, и корзину с продуктами туда же. Я опять решил немножко подурачиться: «Есть! Слушаюсь, товарищ командир!» Она подняла на меня свои кошачьи зеленые глаза, пристально взглянула и ухмыльнулась. Улыбкой это нельзя было назвать. Я достал вещи из багажника и отнес к порогу дома. Затем корзину и коробку отдал Оле на кухне. Вернувшись на крыльцо, я столкнулся с Мариной. Она стояла около чемодана с сумкой. Я молча взял вещи и понес в комнату.

– Ну-с, какие еще будут указания? – спросил я.

– Ванная комната я знаю где, можете быть свободны.

– Слушаюсь!

И мы разошлись. Мальчишки с братом по-прежнему возились в огороде, а я пошел на кухню к Оле. Сестра попросила меня разобрать коробку. Открыв коробку и заглянув вовнутрь, я вдруг вспомнил, что когда Шурка уехал, он потом часто присылал письма, а иногда и посылки к праздникам. И в них всегда была вяленая рыба: вяленая уклеечка лежала в трехлитровых банках, которые были завязаны тряпочками, лещи и чехонь аккуратно завернуты в кальку. И сейчас точно так же. Уклеечка лежала в трехлитровой банке, но с полиэтиленовой крышкой, тогда таких еще не было, лещи тоже были упакованы в целлофан. В коробке лежал еще и балык сома холодного копчения. Оля попросила развесить балык, а то он в полиэтилене немного отсырел. Я опять был недоволен, что мною командуют, но все сделал. А Оля с новой просьбой: «Порежь колбасу, сыр, попьем чайку и займемся другими делами». Делать нечего, взял разделочную доску, продукты и пошел на улицу. В этот момент из дома вышла Марина. Я опять невольно залюбовался ею, рассматривал, как картинку. Она уже приняла душ, была свежа, красива. Одежду Марина сменила: теперь на ней были белая футболка, бриджи цвета какао, на ногах босоножки.

– Что, работаете? – взглянула она на меня, – работайте, работайте.

Я хмыкнул, но промолчал. Марина ушла к Оле. Слышу, что у них завязался разговор на женские темы, и продолжаю резать колбасу с ветчиной. Разложил нарезку на тарелочке, подошли Оля с Мариной, принесли нарезанные овощи и наше фирменное блюдо – нутрию. Нутрия была приготовлена с утра, причем в двух видах: тушеная в латке и зажаренная на противне. Оля позвала брата с ребятами:

– Быстро мойте лапы и за стол!

Когда все расселись, Оля поставила вино и предложила водку, коньяк. От крепкого все отказались, разлили вино. Марина хотела что-то сказать в качестве первого тоста, но брат поднялся, показывая всем видом, что он здесь старший, и «командовать парадом» будет он. И спокойным голосом стал говорить:

– Сегодня приехали гости, которым мы очень рады, так как они помнят наших родителей. Предлагаю выпить за наших родителей, за Олиных, за Марининых и за тех, кого нет с нами, кого мы помним и любим. Пусть им будет светлая память и земля пухом.

Все встали, выпили, немного постояли и сели. Приступили к еде. Оля стала объяснять гостям, как она делает блюда из нутрии. Увидев, что все налегают в основном на горячее, Марина тоже решила попробовать необычное блюдо. Брат разлил по второй. Марина опять попыталась что-то сказать, но брат кивнул на меня, предоставляя, таким образом, мне слово. Я встал и произнес ни к чему не обязывающий тост о памяти, о наших традициях.

Оля предложила напитки. Мы предпочли холодный компот. Брат предложил съездить на могилки к родителям, пока не настала жара. Все идею поддержали.

– Поезжайте, а я пока приготовлю обед, – предложила Оля. – А поскольку из взрослых не пил только Женя, то ему и за руль садиться. Марина сказала:

– Я сейчас, – ушла в дом, а когда вышла, была уже в другой одежде. На ней был строгий, облегающий спортивный костюм, шею украшала легкая косынка.

Сначала заехали на базар, Марина накупила целую охапку цветов, потому как мы сказали, что отец, сестра, дед, бабушка покоятся на старом кладбище, а мама, Олины родители, жена брата и шурин – на новом. Тронулись в путь. Приехали на новое кладбище, пришли к могиле, постояли, помолчали, затем поехали на старое кладбище, там тоже возложили цветы на могилки наших родственников, помолчали. Я незаметно наблюдал за Мариной. Она часто прикладывала к своим зеленым глазам платочек, и выглядело это совершенно естественно. Вернувшись, домой, Марина сразу ушла в дом. Мы с братом сели в тени, к нам подошла Оля:

– Будете сейчас обедать, или подождем?

Решили обедать сейчас, Оля стала накрывать на стол. Вновь сменив наряд, пришла Марина. «Интересно, для чего нужно столько раз переодеваться? – подумал я. – Перед кем она так старается, неужели перед братом и мной?» Но вслух ничего не сказал.

После обеда брат засобирался домой. Женя, Маринин сын, стал интересоваться, где Юрий Петрович живет.

– Да недалеко, в двадцати километрах отсюда, – ответил брат.

Тогда Женя сказал матери, что отвезет Юрия Петровича домой. Та не возражала, и они уехали. Марина ушла в дом, видимо, хотела отдохнуть с дороги. Я с Олиным внуком остался убирать со стола, но Оля выпроводила нас с кухни, и мы пошли гулять по саду. Во время прогулки играли, дурачились, а потом я захотел отдохнуть. Прилег в гамак, накрыл лицо газетой и нечаянно уснул.