Читать книгу "Пусть умрут наши враги - Александр Шакилов"

Ущипнуть себя за руку? Опять, что ли, сморило?.. Зил мог поклясться, что в своем последнем сне видел этого мужчину. Мужчина этот – следопыт. И он, как и Зил, был на Празднике, только его пригласили в княжескую ложу, а не на Арену.

Кстати, за спинами ратников в отдалении стоял на снегу черный, как сажа, паланкин, окруженный жилистыми рабами-носильщиками. Это что за вельможа почтил своим благородным вниманием крохотный, ничем не примечательный хутор, подобных которому великое множество на Разведанных Территориях?! Кем бы он ни был, Зил устроит ему достойный прием!

Холм, на котором батя Лих построил хутор, нависал над луговником, что на востоке тонул в болоте, а на юге упирался в лесовник, что протянулся до реки и вдоль нее. Река же несла свои воды по глубокому разлому, который образовался, когда в Третью мировую планету сотрясали не только взрывы, но и сдвиги земной коры.

Выйдя за ворота, Зил неспешно, как подобает хозяину на своей земле, двинул вниз, к пусть незваным, но дорогим гостям. Пусть уж простят, что хлеб-соль не захватил, визит-то нежданный.

Он внимательно смотрел себе под ноги. Уж очень не хотелось присоединиться к тем ратникам, что наступили на хлопки и запятнали сугробы алым. Одному вон оторвало левую ногу, второму – правую. Еще двое умерли тихо и выглядели как живые, будто им всего-то отдохнуть захотелось на снегу, а что лица посинели, так это мужчины не заметили низкорослый куст с ядовитыми шипами, такими острыми, что они легко прокалывают одежду и обувь. Синька – так называется это растение. И еще трем волчаркам звериное чутье не помогло подобраться к хутору.

Так что не зря княжье воинство нервно перетаптывалось на безопасном расстоянии от первого ряда ловушек. Чуть бы еще вперед прошли – полегли бы все.

Строй ратников сломался, на суровых лицах расцвели улыбки, когда леший приблизился. Рады его видеть, рады!

– Я рядом, братья! – крикнул Зил и замахал руками над головой, показывая, что оружия у него нет.

Гаркни немые в ответ: «Мы вместе!», он изрядно удивился бы. Но того, что случилось дальше, он ожидал еще меньше.

Помечая путь дымными следами, в него полетели зажженные стрелы. Вот для чего ратникам нужны были факелы. Почти все стрелы погасли в воздухе, но все же не все. Пробив штанину, острый наконечник впился Зилу в икру. Это было больно. Больно и обидно. Зил наклонился, зачерпнул ладонью снега и потушил им стрелу. Затем, схватившись за древко, дернул из себя зазубренную сталь. И взвыл. Наконечник вошел в плоть глубже, чем хотелось бы!..

Над головой свистнуло. Мелькнуло яркое оперение, предназначенное для того, чтобы было легче отыскать стрелу, попавшую не в цель, а, к примеру, в заросли кустарника.

– Что вы делаете?! – крикнул Зил, спрятавшись за большим сугробом и выглянув из-за него. – За что?!

Тишина в ответ.

Княжьи ратники – мужчины неразговорчивые.

Вместо них, скаля клыки и натягивая поводки, рычали и лаяли волчарки. И одну, самую толстую, едва удерживал ратник, на плоском лице которого выделялись только распухший нос…

И серая уродливая бородавка под глазом!

Леший так и замер с открытым ртом. Все к одному. Значит, сон был вещим? Или?..

С шипением стрела воткнулась в снег всего-то в мере от него. Зил вскочил и, хромая, побежал обратно к дому. При этом он петлял точно зайчер, уходящий от погони. Тут и там в снег впивались стрелы. А когда Зил добрался до ворот, в створку воткнулось копье, брошенное чьей-то сильной рукой. От удара в препятствие копье со звонким хрустом переломилось, оставив половину себя торчать в раненой древесине. Ратники использовали только мертвое оружие, но дом и вообще все на хуторе – живые, нельзя с ними так!..

Закрыв за собой ворота, леший вбежал во двор и остановился, не зная, как дальше быть. Неужели Праздник не приснился, и он побывал-таки в Мосе? Но тогда что случилось на бревне? Почему, потеряв сознание, он свалился в воду? И ведь там поджидал белесый монстр…

Как вообще он очутился дома?!

И главное – почему ратники хотят убить его?!

Вопросов много – и ни единого ответа.

Думать Зилу мешала боль родного дома, выращенного из многих растений. Лавки, тюфяки, стол и стулья и даже скатерть молили больше не мучить дом, не тыкать в него острым. Зил вцепился ногтями в родимое пятно на предплечье. В крышу раз за разом встревали горящие стрелы. И когда она вспыхнула, у Зила будто на голове занялись волосы. Стены загорелась, забор с воротами уже в дыму… Хутор корчило в агонии, а Зил – ментал-леший с рождения – был связан с хутором незримыми нитями дара.

– Хватит! – потребовал Зил. – Убирайтесь в Мос, вам тут не место!

Нужно срочно потушить огонь, пока не поздно. Над забором мелькнуло радужное оперение, из дыма вынырнула стрела и, едва не проткнув Зилу ухо, пролетела мимо.

И тогда его накрыло: на глаза точно набросили багровую пелену, в глотке заклокотало.

Это его дом! Никто не смеет стрелять в его дом!

Тяжело дыша, Зил выбрался за ворота и, сжав кулаки, побежал на ратников. Он мчался, проваливаясь по колени в снег и уворачиваясь от стрел, оставляющих в морозном воздухе дымные полосы.

– Не убейте! – рявкнул следопыт, и ящер под ним, подняв целую вьюгу, ударил в сугроб длинным тяжелым хвостом. – Кто убьет – тому не жить!

Верно, не жить. Лешего распирало от желания наказать тех, кто поджег хутор. Он больше не смотрел под ноги – менталу не нужны глаза, чтобы видеть выращенные ловушки. Леший знал, где они пустили корни, и попросил.

Просьба его была столь сильна, что разом взорвались все хлопки вблизи от воинства.

Аж в ушах зазвенело!

Первый ряд волчарок и ратников посекло веером осколков из затвердевшей кожуры и накрыло оранжевой тучей спор, вызвав слепоту и приступы удушающего кашля. Даже зог всхрапнул и, отворотив массивный череп, замахал передними лапками. Следопыт с трудом удержал его от галопа, отведя мер на двадцать от зоны поражения. Ошалевшие от грохота псины, поджав хвосты, просеменили следом.

Схватившись за неопасное основание, Зил на бегу вырвал из сугроба куст синьки, сплошь облепленный ядовитыми шипами, и, проскочив через тучу спор, к яду которых у него с детства иммунитет, ворвался в скопление тел в доспехах из железного дерева, которые не разрубить ни мечом, ни алебардой. Но зачем рубить, если врагов можно отхлестать колючками по рожам?! Да-да, по наглым рожам, исклеванным оспинами и покрытым шрамами! Сплошь в нарывах-прыщах и просто грязных – некоторых мамы не научили умываться по утрам! Колючками – по обветренным губам, скрывающим плохие зубы! По красной, в бисере пота морде! Вот так! С оттяжкой!..

Лешего окружило смрадное дыхание десятков ратников. Шипы синьки путались в их рыжих неопрятных бородах, с застрявшими в них крошками хлеба и кусочками гнилого мяса. Кого-то он ударил локтем в кадык, из раскрытого в немом крике рта плеснула кровь. Ногой – в колено, до хруста!.. Зил дрался так, что самому стало страшно. Кулаком в нос. И в висок. Он был свиреп точно берсерк, впавший в боевое безумие. Пальцами в глаза!.. Кто бы мог подумать, что сын Лиха настолько силен в рукопашной?! Никогда еще Зил так хорошо не сражался. Вот что значит – защищать свой дом!