Читать книгу "Николай II. Расстрелянная корона. Книга 1 - Александр Тамоников"

Настал день похорон Ефрема Рыбанова.

С утра в Ютешу пришел священник. Пока он отпевал усопшего, возле дома собрались все селяне. Ровно в полдень мужики вынесли гроб и поставили его у дома для прощания. Бабы заголосили. Затем похоронная процессия двинулась к кладбищу.

Деревенский люд остался у входа. Далее проследовала только родня да мужики, несшие гроб. Они установили его возле могилы, чтобы близкие простились с покойным.

Сыновья подвели к гробу Анну. Она едва держалась на ногах, поцеловала мужа. После нее это сделали сыновья Глеб и Алексей, дочь Зоя.

Мужики опустили гроб в могилу. Анна и дети бросили на крышку горсти земли, за ними то же самое проделали родственники со словами. В яму полетели мелкие монеты. По народному поверью, деньги, положенные в гроб или брошенные в могилу, предназначались для оплаты перехода через огненную реку, ограждающую рай.

Мужики засыпали могилу, соорудили над ней невысокий бугорок. Глеб угостил их. Затем помянули покойного и родственники. Они выпили за помин души, закусили, остатки пищи разбросали на могиле для птиц, в которых вселялись души умерших людей. У ворот кладбища Анна, Глеб, Алексей и Зоя раздали сельчанам пироги, детям – сладости.

Похороны в России всегда завершались поминками. Вернувшись с кладбища, Глеб на правах старшего сына усопшего пригласил односельчан к столу, выставленному у дома. Он разместил за ним первый десяток приглашенных и сам помянул отца.

Потом Глеб вынес из дома полотенце и повесил его на углу у окна. Оно должно было оставаться там в течение сорока дней. Полотенце предназначалось для души умершего Ефрема, которая, по поверьям, сорок дней ходит по своим местам, прилетает к дому и вытирается.

Поминки шли своим ходом. Сельчане, почтившие память покойного, вставали из-за стола. Их места занимали другие люди.

Глеб подошел к священнику, собравшемуся в Сарду.

– Батюшка, погодите!

Отец Димитрий повернулся к старшему сыну покойного.

– Слушаю тебя, Глеб.

– Известно, отче, что молитва облегчает участь грешной души за гробом, помогает ей избежать адских мучений.

– Это так, Глеб. Потому молитесь.

– Будем молиться и неуклонно соблюдать обряды. Никакого дела не начнется без молитвы.

– Правильно. Ты, я вижу, желаешь заказать сорокоуст – обедню с поминанием усопшего в продолжение шести недель?

– Да, отче.

– Зайди в церковь. Имя твоего отца будет внесено в годовое поминовение.

– Я так и сделаю, отче! Может быть, попросить кого отвезти вас домой?

– Не стоит, Глеб! Погода, слава Господу нашему, хорошая, путь недолгий, дойду.

– Благослови, отче.

Отец Димитрий перекрестил Глеба и пошел по улице.

– Ванька, поди сюда! – подозвал к себе старший Рыбанов соседского мальчишку.

– Чего, дядя Глеб?

– На тебе сахарку.

– Спасибо.

– И позови сюда брата моего, дядьку Алексея, ладно?

– Ладно. А где он?

– У поминального стола.

– Угу, я быстро.

Вскоре Алексей подошел к брату, весь какой-то испуганный, настороженный.

– Звал, Глеб?

– Звал. Ты вот что, брат. Сам в дом отца приходи, но Катьки твоей с дитем чтобы тут не было. Чужие они нам. Понял?

Алексей посмотрел на Глеба и спросил:

– А твоя семья, значит, матери нашей не чужая?

– Смотрю, осмелел ты в речах.

– А ты вдарь. Ну!.. Не в первый раз. Я же слабак, а ты сильный. У меня прав никаких. Они только у тебя.

– Не нарывайся, Лешка!

– И ты не нарывайся. А с кем мне в дом родительский ходить, одному или с семьей, решать не тебе.

– Ну, гляди, я предупредил.

– Да иди ты!..

Алексей повернулся и пошел к своей избе.

Вечером пришла Ольга, сняла повязки, осмотрела тело Екатерины и сказала:

– Ну, слава богу, раны заживают. Давай-ка встань.

Екатерина приподнялась, присела на край постели, резко выдохнула, встала и пошатнулась.

Ольга удержала ее и спросила:

– Что, голова кружится? Постой, привыкни. Все пройдет.

– Да, проходит.

– А ну-ка иди ко мне.

Екатерина сделала шаг, второй, улыбнулась:

– Хожу!

– Конечно! А чего не ходить, коль ноги целы. Вот попьешь еще отвара, окрепнешь. Теперь тебе больше ходить надо. Молоко не пропало?

– Нет. Недавно кормила Федьку.

Ольга взглянула на Алексея и осведомилась:

– Муж помогает?

– Мне его помощи не надо. Сама как-нибудь управлюсь.

– Это ты, Катька, из головы выкинь. Вы пред Богом муж и жена. Алексей покаялся, значит, ты должна простить его и жить дальше. Если не в любви, то хоть в согласии.

Екатерина промолчала, присела на скамью и спросила:

– Может, мне попариться в печи?

В большинстве крестьянских семей сохранилась такая вот древняя традиция. Печь протапливали, выметали, стелили солому и залезали внутрь. Там стоял жар, и нагревалась вода.

– Нет, рано, – ответила Ольга. – А то раны откроются. Обмойся, но в печь не лезь. И ходи побольше. – Знахарка строго взглянула на Алексея и добавила: – А ты, муж, помогай жене во всем.

– Так я, конечно, подмогу.

– Ну и ладно. Больше мне здесь делать нечего.

– Как мне отблагодарить тебя, Ольга? – спросил Алексей.

– Свои люди – сочтемся. Живите в мире.

Ольга ушла, Екатерина взяла сына на руки, прижала к груди.

– Никому тебя не отдам, милочек ты мой.

Она покормила ребенка, передала его Алексею и сказала, чтобы он положил младенца в зыбку. Потом женщина легла на полати, а мужу указала на лавку.

– Может, я с тобой, Катя? – спросил он с надеждой.

– Забудь про то, – резко ответила Екатерина.

Как это ни странно, но в деревне никто, кроме Грудовых, Ильи Колбина и старосты Кирьяна, так и не узнал о том, что Алексей Рыбанов зверски избил свою жену. Спустя неделю Екатерина уже занималась хозяйством. Муж работал в поле. Вдова Анна пыталась свести сыновей, но Глеб ни в какую не желал мириться. Впрочем, открытой вражды между ними не было.

Крестьяне закончили полевые работы, взялись за огороды. Жизнь в Ютеше протекала спокойно, мирно.

Так продолжалось до 17 мая, когда деревню облетела весть о том, что ночью тайно бежала из дома Екатерина, жена Алексея Рыбанова. Она забрала с собой свой нехитрый скарб и сына Федора.