Читать книгу "Черепашкина любовь - Вера и Марина Воробей"

– А чего его волочить? – попытался было отшутиться Геша. – Он сам на бензине едет!

– Все! Кончился бензин, – неожиданно жестко сказал Шурик и таким уничтожающим взглядом одарил Гешу, что у того мурашки по спине пробежали.

Сочинив текст записки, Шурик самоуверенно заявил, что перед таким посланием ни одна девчонка не устоит:

– Гешберт, я сделал для тебя все, что мог. А дальше все зависит только от тебя!

Он всучил Геше во много раз сложенный листок и велел ему подойти на перемене к какому-нибудь «мелкому» (то есть ученику начальных классов) и послать его с запиской к Черепахиной Люсе из восьмого «А».

Так Геша и поступил. Только вот выбранный им «мелкий» легкомысленно отнесся к поручению и вручил записку не самой Люсе, а ее однокласснику, которого знал в лицо и был уверен, что тот учится именно в восьмом «А». Этим человеком, как мы уже знаем, оказался Юрка Ермолаев. Что произошло потом, мы тоже знаем. А вот о том, что случится дальше, не знает пока никто.

Шурик еще продолжал напутствовать Гешу, но с каждым его словом на душе у Геши становилось все тяжелей и пакостней. «Во что же это я вляпался? – мысленно ужасался он. – Как я мог польститься на какой-то снегоход?» Теперь Геше казалось, что удовольствие от катания на снегоходе ничтожно по сравнению с муками совести, которые он испытывал.

Геша ужасно волновался. Не потому, что он никогда не приглашал девчонок на свидание и не дарил им цветов! И приглашал, и дарил, и много чего еще он делал! Но ведь тогда все было по-другому. Он сам выбирал девчонок – и только тех, которые ему нравились. А главное, все это было бескорыстно! Да! Вот оно, то самое слово, которое все время ускользало от него, – «бескорыстно»! Наконец-то он его нашел. «Какая же я все-таки продажная сволочь!» Геша посмотрел на часы. Три минуты шестого. «Хоть бы она не пришла! Тогда я с чистой совестью верну Апаре (так Геша называл Шурика Апарина) его вонючий снегоход и никогда, никогда в жизни не соглашусь больше ни на одну его мерзкую авантюру! Хоть он миллионы будет мне сулить!» – так думал Геша Ясеновский, прижимая к груди пять белых розочек, купленных, кстати, на апариновские «вонючие» деньги.

Он увидел ее издалека. Черепашка неуверенно ступала по растаявшему, перемешанному с грязью снегу и как-то беспомощно озиралась по сторонам. Тоненькая, хрупкая, в темно-коричневой дубленке, едва доходившей ей до колен, в белой вязаной шапочке и черных полусапожках с опушкой, она была похожа на маленькую девочку, потерявшуюся в чужом и безразличном городе. Сердце в груди у Геши сжалось и защемило. Такое случалось с ним лишь несколько раз в жизни, и то в те чрезвычайно редкие минуты, когда Геша вспоминал свою бабушку, которая воспитывала его в раннем детстве. Гешина бабушка жила на юге, в городе Таганроге, что стоит на берегу Азовского залива. И именно с этим городом и бабушкой были связаны у него самые дорогие воспоминания и сокровенные чувства, о которых он никогда и никому не рассказывал. К каждому празднику бабушка присылала гостинцы и поздравительные открытки, и когда Геша читал их, то испытывал то же самое, что почувствовал теперь при взгляде на эту худенькую, в огромных очках девочку. Он посмотрел на букетик роз, зачем-то тряхнул им и решительно шагнул ей навстречу:

– Здравствуй, Люся!

Черепашка вздрогнула, сощурилась и, встретившись с ним глазами, растерянно улыбнулась. Конечно, она в первую же секунду узнала его. Этого десятиклассника знали все. Его считали самым красивым мальчиком в школе, за ним бегали девчонки. Он дружил с Шуриком Апариным – самым «крутым», но малосимпатичным толстяком. Обо всем этом Черепашке не раз рассказывала Лу, которая всегда была в курсе всех школьных сплетен. «Классный мальчик», – обычно мечтательно произносила Лу, глядя вслед удалявшемуся по коридору Геше. И спорить с этим утверждением было бы нелепо. Высокий, синеглазый, с копной темно-русых волос, Геша и вправду был фигурой весьма заметной. Но сейчас, стоя у метро и глядя снизу вверх в его удивительно ясные глаза, Люся никак не связывала образ этого юноши с запиской, которая привела ее сюда и которую она сжимала в кулаке. Мелькнула мысль, что, наверное, Геша ждет тут кого-то другого, но, увидев в толпе прохожих знакомое лицо, просто подошел поздороваться. Люся кивнула и принялась оглядываться по сторонам. В эту секунду Геша, словно прочитав ее мысли, почувствовал острое желание побыстрее отсюда убежать, пока бедная девочка не поняла, что это он пригласил ее на свидание, но, совладав с собой, Геша откашлялся и повторил:

– Здравствуй, Люся.

И в эту секунду ее словно молнией поразило: «Г. Я.! Геша Ясеновский! Вот как звали этого десятиклассника! А записка начиналась с фразы, которую он повторил уже дважды: «Здравствуй, Люся!» Откуда он знает мое имя?» – уже все понимая, но еще не веря до конца своей догадке, подумала она, а вслух сказала тихо:

– Здравствуй.

– Удивлена? Ты, наверное, ожидала увидеть тут кого-то другого? – улыбнувшись одними уголками губ, спросил он.

Сейчас Геша вдруг ощутил необыкновенный подъем и что-то похожее на азарт охотника. Все недавние сомнения, угрызения совести и жалость развеялись, как легкий дымок. Он протянул Люсе розы:

– Это тебе!

– Мне? За что? – с искренним удивлением в голосе спросила Люся.

– Просто так. – Геша неловко переминался с ноги на ногу.

Таких вопросов ему еще не задавала ни одна девчонка. Но Люся, похоже, не собиралась принимать букет. Она стояла с опущенными руками и, не скрывая своего изумления, смотрела на него сквозь стекла очков своими большими серыми глазами.

Тогда Геша демонстративно поднес цветы к своему лицу, сделал вид, что вдыхает их аромат, хотя, по правде говоря, розы совсем не пахли, а потом сказал, подпустив в голос обиженных ноток:

– Возьми, пожалуйста… Я ведь для тебя их купил.

Люся молча взяла букет. Еще никогда ей не дарили цветов. Не считая, конечно, дежурных фиалок на Восьмое марта и тюльпанов от мамы в день рождения. Но почему-то сейчас она не ощущала никакого волнения. Наоборот, Черепашка была полна решимости как можно скорее выяснить все и пойти домой.

– Так, значит, это ты прислал мне записку? – спросила она, чтобы с чего-то начать.

– Я, – просто ответил он.

Похоже, Геша не спешил с объяснениями, поэтому Люсе пришлось брать инициативу в свои руки:

– Ну и зачем это я тебе понадобилась? У тебя что-то случилось? – В голосе ее звучала ирония, если не сказать, издевка.

К такому повороту сюжета он был совсем не готов.

– Да, случилось. – Геша опустил голову.

Хотя на улице стоял приличный мороз – градусов десять, не меньше, – шапки на нем не было. Да и коротенькая кожаная курточка на искусственном меху не создавала впечатления надежной зимней одежды. Геша зябко передернул плечами:

– Я тебе все объясню, только пойдем куда-нибудь в тепло. – Сейчас он явно заискивал, пытаясь заглянуть Люсе в глаза. – Тут недалеко одно кафе есть прикольное…