Читать книгу "Мне всегда везет! Мемуары счастливой женщины - Галина Артемьева"

Что касается материнской линии, то скажу тебе, что твой дед по матери был способный человек, мастер на все руки, сам построил себе дом, семья у него была большая. Он был трудяга, очень способный человек, пользовался уважением у окружающих.

У меня с ним были очень хорошие отношения, он любил меня, я уважал его.

Его жена, твоя бабушка, была простая, не злобная женщина, наоборот — добрая, но пусть это тебя не огорчает — довольно неопрятная.

Не мне судить, но Иван Васильевич, дед, был, как бы тебе сказать, не под стать ей, то есть был гораздо красивее ее, но никогда ее не обижал, жили они дружно.

Иван Васильевич был к детям строг, его боялись, но любил детей своих и даже, по мере возможности, немного баловал. С моими родителями был дружен, часто общались. Моя мама всегда старалась угостить его.

Он был остроумен, внешне очень представителен, высок ростом, физически очень силен. Хоть я был молодым и здоровым, мне не удавалось перетянуть его на палке, сидя на полу.

Семья была большая и бедная. Сейчас они умерли, пусть им будет пухом земля. Я на них не в обиде.

О твоей матери думаю, что мне писать не стоит.

В настоящее время, прожив жизнь, я не хочу никого винить, но считаю, что я поступил правильно, а поэтому ты все поймешь сама.

И снова вспоминаю о войне.

На службе у меня были в основном друзья, братья. Мой командир взвода Бычков, командир роты Артемьев, командир батальона Малышев, командир отделения Костромин Юра, старшина Корягин.

Служил я в десантных войсках. Очень много внимания уделялось физической подготовке, прыжки с аэростата, потом с самолета.

В 1943 году нас бросили на «Перекоп» в тыл врага. Все обошлось благополучно. Потом снова Внуково — под Москвой. Наша бригада была резервом Верховного главнокомандующего, то есть Сталина. Его влияние и заботу мы ощущали постоянно по той закалке и той подготовке, которую с нами проводили. Амуниция и продовольствие были отменными.

Мы были молоды, крепки, как дубы. Потом нас направили на передовую, участвовали в боях в Венгрии по разгрому 11 (?) танковых дивизий, на озере Балатон, брали город Мор в Венгрии. Наш комбриг Виндушев наблюдал с КП за наступлением его десантников на город Мор. Мы ни разу не залегли, а, как говорится, с ходу ворвались в город. Виндушев переживал за нас. Многие погибли.

Были мелкие населенные пункты, городишки, всех не запомнишь.

Участвовали во взятии города Вены, это уже в Австрии.

Ряды наши редели, но все мои друзья, о которых я писал, остались целы, к счастью, не считая легких ранений, царапин. Мои командиры меня любили, и я их также. Костромин был старше меня на десять лет, он как-то охранял меня, если можно так сказать. Например, я рыл окопчик на двоих, а он ползет за едой, опасней было, как мне казалось тогда, ему, хотя пули и мины также летали над всеми и надо мной. Ели с ним из одного котелка.

Командир батальона Малышев любил нас, как детей, хотя сам он был тогда молод. Он был очень хорошо развит физически. В Вене его ранили в голову, мы с ним встретились на улице, голова его была забинтована, он ехал сам за рулем трофейного мотоцикла. Когда мы встретились, то обнялись, хотели его довезти до санбата, но он отказался, сказал, что в санбат не поедет.

В Вене нас встречали внешне с радостью, но были и враждебные встречи. Помню, встретились с ребятами с экипажа «Катюши». Их оскорбил один австриец, назвал их русскими свиньями. В экипаже «Катюши» были ребята, родители которых были расстреляны немцами, поэтому они были очень озлоблены на немцев, и тот австрияк, который оскорбил их, поплатился дорого.

С боями мы немного не дошли до Праги, встретились с союзниками.

Упустил момент, когда наш политрук, капитан Едзоев, он был осетин, 9 мая 1945 года, когда мы готовились в наступление, объявил, что Германия капитулировала. Лучше бы он сказал это после наступления, так как было очень тяжело думать, что война кончена, а тут можно погибнуть.

Но в наступление пошли с неохотой, многие погибли.

Трудно все это вспоминать.

С союзниками нас разделяла речка. На нашем берегу был лес, где мы находились. На другом берегу американцы или англичане каждый вечер веселились, там у них была духовая музыка, они приглашали нас, но мы не забывали, в чьем распоряжении мы находимся, и свою армейскую честь не марали.

Иногда к нам из леса приходили сдаваться немцы, мы их кормили из нашей солдатской кухни, не трогали их. Они рассказывали, что в лесу много немцев, боятся нас и поэтому могут быть всякие случаи, перестрелки и ненужные жертвы.

Нам поручили прочесать лес. Немцы, отстреливаясь, вышли к речке, разделяющей нас с союзниками, и бросились вплавь к ним. Мы в них не стреляли. Союзники их побили всех в реке. Откровенно — мы не огорчались из-за этого, но сами этого никогда бы не сделали. После этого все стали отходить постепенно назад.

Война кончилась, но в нас еще стреляли, и многие погибли.

После войны мы, как представители войск СССР, находились в Венгрии долгое время.

Я уже изучил, верней, научился говорить по-мадьярски, т. е. венгерски.

Венгры — народ трудолюбивый, аккуратный, гордый.

Жили мы там хорошо, на квартирах у хозяев. У многих из нас были романы. Девушки, как и везде, были хорошие, добрые.

Там я подружился с одним нашим сержантом. Его фамилия Удавицкий. Вместе проводили время с девицами, с мадьярами. К нам относились хорошо, мы уважали их обычаи, их самих, они нам платили тем же.

Есть у них осенью праздник. Что за праздник, не знаю, но отмечается он так: хозяева приготавливают у себя в доме всякую еду. Стол, пол — все уставлено жареной и вареной птицей, стоят всякие вина на столе, на полу. Все занято яствами. Сами хозяева уходят из дома, прячутся где-то во дворе, в кустах или на чердаке и наблюдают, кто зайдет в дом. Если кто зайдет в дом, покушает там и выпьет, то это друг, а кто пройдет мимо — враг. Поэтому в этот праздник у нас были все друзья, и пока ноги нас держали, мы заходили с друзьями в каждый дом, где отдавали должное еде и питью. Готовят они отменно.

Так протекала наша жизнь в Венгрии.

Потом мы вернулись в Россию, на Родину. Служба моя закончилась через несколько лет после войны, и я вернулся к своим дорогим незабвенным старичкам.

Документы о Тиме:

1. Извещение. («Похоронка»)

от 24/II-1943 г.

Красноармеец Говзман Цемех Иосифович в боях за Социалистическую родину убит 27/Х-1942 г.

2. НКО

Войсковая часть

№ 250

3/I-1943 г.

Говзман Иосифу Файвишевичу

Справка

настоящим удостоверяется, что снайпер красноармеец Говзман Цемех Иосифович за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество награжден орденом Красного Знамени