Читать книгу "Другая жизнь - Илья Павлов"

Посреди площади – виселица, и человек десять висят. И в богатой одежде, и попроще. Круто берут здешние власти, хотя вроде как лихие времена закончились. А наглые, как монахи корроннского храма.

Сняли на базаре лавчонку, пытаемся торговать. Старшой разложил товар, народ зазывает, но толку – ноль. Народ шарахается. Наконец подошел местный купчина:

– У нас здесь свои порядки, уважаемые.

Ласково так говорит, но понятно, что прирежет за одну монету.

– Какие свои, уважаемый? Деньги другие? – не вытерпел я.

– Нет, уважаемый, деньги те же. Торгуют только свои купцы, а вы, уважаемый, если хотите продать, продайте нам, так лучше будет.

– Так нет проблем, уважаемый. Забирай, если цену хорошую дашь, конечно.

– Хорошую, не сомневайтесь, уважаемый.

И называет в два раза меньше той, за которую мы купили. Однако. Мы со Старшим переглянулись. Даже грубо отвечать не хочется.

– Ну как знаете, уважаемые. Если надумаете, вон моя лавка.

И пошел. И понятно, что деваться нам некуда. Старшой мне подмигнул – и за купчишкой следом, семеня и что-то сзади приговаривая. Вернулся через полчаса.

– Сказал ему, что ты за грош удавишься и будешь здесь сидеть, пока все деньги не проешь. Что хочу от тебя уйти и есть ли работа в городе.

– Ну и?

– А ничего. Никто у нас ничего не купит. Будем упираться – вообще отнимут. И чужаков на работу не берут. Да, и после захода солнца ходить нельзя, любому на улице караул стрелу всадит.

– Нормальненько. Ну ночью мы и сами кого хочешь подстрелим; напугали, егерский штык им всем в одно место. И чего делать будем?

– Можно ругань устроить, на крайний случай. Всех выгоняешь, чтоб по разным местам сидеть. Хотя у них тут столько охраны, что проследят все равно. Тогда ждем пару дней, а там посмотрим. Знак бы подать этим двоим, за которыми пришли… Да как?

– Ждем.

Через два дня стало еще хуже. Деньги кончились. Хромую лошадь вместо того, чтобы лечить, пришлось продать. Братья поцапались в трактире с караулом. Никого не убили, а вот их чуть не арестовали. Судя по тому, как на нас посматривал хозяин постоялого двора, скоро нас всех повяжут. Вечером и пришли.

Виселицы мы ждать не стали, пошли на прорыв. Братья и Тихий у них на хвосте срубили четверых во дворе и ушли в темноту города. Ко мне в комнату пытались ввалиться трое. Одного принял на тесак, остальных спустил с лестницы. Хорошо, что был одет. Махнул на крышу, оттуда по конюшне дальше. И теперь, распластавшись на коньке городского арсенала, смотрел, как город встал на уши. Искали нас плотно. Всюду бегали стражники с факелами, звучали ругань и команды. Братья не стали изображать героев, пошумели на улицах и снова растворились в темноте. Думаю, что к утру доведут счет до крупного. А что потом?

И сам стал староват для прыжков по крышам. Рассветет скоро, и – привет. И Старшой пропал. Или уже порубали молодого, а он еще и без оружия, и брони. Беда. Спустился аккуратно, пробрался на площадь к нашей лавке, замка на двери не было. Приоткрыл, понюхал воздух, явно прятался не один человек, к поту примешивался запах свежей крови; значит, не Старшой. Достал топорик, сейчас поиграем…

– Не порежь никого, Весло.

– Тьфу, Старшой… А с тобой кто?

– Те, за кем мы пришли. Как выходить будем? Братья где?

– Братья бегают. Шорох наводят. – Зашел, прикрыл дверь. Старшой чиркнул кресалом. В свете фитиля увидел пожилых мужчину и женщину с испуганными глазами и небольшими тючками в руках. Старшой сидел с исцарапанным лицом и богато украшенным кинжалом на коленях. Из вороха кож торчали чьи-то ноги в дорогих сапогах.

– Гаси… Где ножичек такой прибрал и что с мордой?

– Было дело…

– Ладно. Пока еще темно, идем к южным воротам.

– Там же человек десять!

– Главное – дойти. Делать только то, что скажу. Идти быстро сможете?

Молчание. Эти дурни наверняка закивали в темноте, как будто я их могу видеть…

– Смогут, – подтвердил Старшой.

– Хорошо. Я первый, Старшой за мной в десяти шагах, вы за ним. Я встану, все встаете. Я лягу, все ложитесь. Я бегу, все бежите. И тихо. Тихо. Тихо.

Дошли до ворот. Заныкались в переулке. К охране постоянно кто-то подбегал, проверяя, что все нормально. На рассвете в воротной башне раздались ор и лязг. Через минуту дверка открылась, и рожа Сержанта высунулась на улицу. Слава богам. Когда шумят за спиной, надо и вперед посматривать. Охрана? Лежат теперь в живописных позах. У нас только Пекло зажимал плечо, вечно ему попадает. Перебежали к своим. Ворота открывать не стали, спустили мужчину и женщину по веревкам, так же слезли и сами. В дверку уже долбились. Поздно, ребята.

Вечером пришли Братья с Тихим. Увидели нас, помахали руками, сели жрать. Тихий матерился страшно. Говорит, только успевал после этих двух отморозков через трупы перескакивать. Врет, я-то его знаю: половина трупов – точно его рук дело. И так всю ночь. Под утро они еще и запалили город, и лишь потом перелезли через стену.

Старшого опять трясло. Рано ему еще в такие передряги. Помотайся без оружия по улицам, когда за тобой толпа с мечами и арбалетами бегает. Бегает с желанием тебя немножко повредить, как наш командир, помню, говорил. Так мало того, что убежал, так еще и дело сделал. Если не помрет, то далеко пойдет. Тьфу-тьфу.

12 пыльника 315 года. Восточный форт. Вечер. Старшой

Еще никогда в жизни мне не было так страшно. Днем, изображая зеваку, погулял по городку, потолкался по лавкам. Зашел в дорогой трактир, съел порцию сосисок, очень вкусно. Мимоходом нашел домик тех, кого мы должны были отсюда вывезти. Он стоял на центральной улице недалеко от рыночной площади. Небольшой особнячок, с палисадником, большими стрельчатыми окнами и резной дверью. Строили его еще в те времена, когда в городке не думали об обороне, ночных погромах и прочих радостях жизни… Во, выражение Сержанта прицепилось.

К вечеру прибрел на постоялый двор, где и увидел первую часть представления под названием: «Сейчас вас будут убивать».

Нападавшими руководил воин в легкой узорчатой броне, с узким волевым лицом и мощным командирским голосом:

– Если сопротивляться будут, всех валить! Нам пленные не нужны.

Я это услышал, входя во двор и утыкаясь носом ему в спину. Потом долго и быстро бежал, петляя, как заяц, и слыша свист арбалетных болтов и веселую ругань. Идиот. Сам придумал, сам и выпутывайся. А что, ни оружие, ни броня тут бы не спасли. Охотилось за мной человек двадцать, к тому же хорошо знавших местность, в отличие от меня.

Через полчаса бега выскочил на перекресток и понял, что подбегают со всех сторон. Еще пять секунд – и все… Каким-то непонятным прыжком, спиной вперед, перемахнул забор и упал, повиснув в колючем кусте, не долетев до земли. Замер. За оградой столкнулись две группы преследования.