Читать книгу "Арабская дочь - Таня Валько"

Малика — политический атташе. Она должна заниматься решением ливийско-ганских проблем, что в принципе невозможно. Это отделение принимает всех посетителей, одни приносят жалобы и декларации о налогах, выплаченных ливийскому правительству, другие — заявления о краже денег из посольства Ганы в Триполи, о содержании нелегальных иммигрантов в лагерях для интернированных, о домогательствах, об изнасиловании, избиениях и даже мародерстве в их районах и, наконец, о беспричинной грубой депортации.

— Надеюсь, у тебя крепкие нервы.

Женщина-дипломат стоит посреди будущего кабинета, сейчас заставленного металлическими стеллажами, на которых громоздятся папки и торчат еще неразобранные документы.

— Ну здесь и пыли! — Малика громко кашляет и демонстративно вытирает нос. — Кто-нибудь когда-нибудь тут убирал?

— А как ты себе это представляешь? — Мужчина, злорадно улыбаясь, показывает на документы. — Если ты такая чистюля, то возьми тряпку и сама наведи у себя порядок.

— Послушай… — Взбесившись, Малика делает шаг в направлении грубияна.

— Ты позволишь перечислить твои обязанности или мне сразу уйти, ваше величество?! — перекрикивает ее ливиец.

Повернувшись спиной, он, больше не обращая внимания, начинает пояснять, тыча пальцем то в одну сторону, то в другую:

— Левая сторона под стеной — это дела закрытые, преимущественно естественным путем: например, смерть посетителя или его неявка по повестке. Все остальные — это висяки, с которыми ты должна ознакомиться. Надеюсь, ты это сделаешь успешно. — Он иронично улыбается. — Или нет, as you wish.

— А есть какой-нибудь реестр? — спрашивает пораженная женщина. — Скоросшиватели, сложенные в алфавитном или, может, хронологическом порядке?..

— Тут что-то когда-то было записано. — Он вручает ей белую от пыли папку. — Но потом ни у кого не было на это времени.

— У меня будет какой-нибудь помощник, секретарь-референт?..

— Ничего себе! — Мужчина весело хлопает себя по толстому заду. — Молись, чтобы тебе еще не навесили какую-то дополнительную работу, госпожа экс-посол.

С этими словами он отворачивается и выходит из темной запыленной норы, оставляя Малику с беспомощно опущенными руками и слезами на глазах.

— Госпожа, входите! — Секретарь посла, кругленькая ливийка в пестром одеянии и с начесанными локонами, выкрашенными в рыжие и светлые полосы, приглашает Малику в кабинет. При этом она окидывает женщину с головы до ног оценивающим взглядом.

— Приветствую, коллега. — Высокий худощавый посол манерно поднимается и выходит из-за резного письменного стола. — Добрый день, госпожа посол.

Малика старается вести себя как можно более скромно — она уже знает, что о ней говорят.

— Нравится ли вам наш участок? Как вам Аккра и весь этот негритянский хаос? — задает он банальные вопросы, приглашая женщину к маленькому кофейному столику, на котором стоят хрустальный кувшин с водой и блюдо с пирожными и шоколадом. — Угощайтесь.

— Распаковаться даже еще не успела, а что уж говорить о помещении… Стараюсь, господин посол, по меньшей мере хотя бы сориентироваться в делах, которые до сих пор вело мое бюро.

Малика все же решает рискнуть, описав небрежность своего предшественника.

— Начало всегда бывает трудным…

— Я знаю. Но такой балаган я за всю свою жизнь не приведу в порядок.

— Вы хотите сказать, что участок не выполняет своих задач и есть какие-то нарушения? — Посол каменеет в кресле, и деланная улыбка исчезает с его лица.

— Бюро жалоб — это трудный отдел, и потому нельзя себе позволить ни малейшего проявления нечистоплотности. Сейчас там такие залежи, в том числе в ведении документации, что почти нет шансов на то, что когда-нибудь там наступит порядок.

— Вы только что приступили к работе, и уже критикуете коллег и их способы выполнения своих обязанностей? — посол смерил ее холодным взглядом. — Вы можете выехать отсюда так же быстро, как и приехали, обещаю! Запомните!

Посол встает, тем самым показывая, что аудиенция закончена.

— Я только хотела попросить о какой-нибудь помощи… — шепчет Малика.

— Лучше закатайте рукава и приступайте к работе! Старые времена минули, моя дорогая, советую забыть о прекрасной старине и перестать задирать нос! — Посол направляется к двери кабинета и отворяет ее настежь.

— Амина, передай коллеге папку с реестром факсов, — обращается он к секретарше, и та вручает Малике толстый скоросшиватель. — С завтрашнего дня ты тоже будешь делать это, и я рассчитываю на твою скрупулезность.

Малика, как побитая собака, еле передвигая ноги, направляется к своему псевдобюро. Слезы подступают к глазам, но она решает не доставлять удовольствия тем, кто смотрит на нее. Собрав волю в кулак и гордо выпрямившись, она поворачивает к маленькой пристройке с тыльной стороны здания. Как она и думала, здесь расположена подсобка. Там же Малика застает пару худых чернокожих, парня и девушку, которые, сидя на земле и опираясь о стену, лопочут что-то или дремлют.

— Что вы делаете? — спрашивает Малика парня, который сидит ближе к ней.

— Ничего, — отвечает он честно.

— Тут, между прочим, посольство! — Малика выходит из себя и из последних сил пытается сдержаться, чтобы не стукнуть лентяя по его потной черной физиономии.

— Я садовник… огородник… там бассейн, там метла, — отвечает парень, наконец сообразив, о чем идет речь, и показывает в сторону бассейна грязным костистым пальцем.

— Ты, girl, пойдешь со мной. — Малика кивает подбородком на девушку. — Бери свою метлу, тряпки, воду и мыло. Давай, давай, шевелись!

Она подгоняет девушку и одновременно осматривается, стараясь избежать скрытых камер.

«Черт бы вас всех подрал! — мысленно вырушгалась она. — Чтобы я пинками подгоняла черномазого… нет, наверное, мир перевернулся».

— Ты когда-нибудь тут убирала? — спрашивает Малика, открывая дверь.

— Нет, я здесь не для того, — плачет девушка, уставшая только от одной перспективы поработать.

— А для чего?

— Я для первого этажа здания А, — объясняет она тонким голоском, растягивая слова.

— А кто для консульства и этой конуры?

— Не знаю.

— Долго работаешь?

— Не слишком, — отвечает она, пытаясь выглядеть как дурочка и не смотреть Малике в глаза.

— Я позвоню в администрацию! — Малика сначала закрывает дверь, а потом уже во все горло кричит: — И ты им расскажешь, что работала здесь до той минуты, пока меня не встретила, потому что отказалась выполнить поручение!

— Maam, у меня в доме пятеро детей, а парень просит милостыню, maam! — Молодая ладная негритянка падает к ногам элегантной ливийки и прижимается лбом к ее коленям.