Читать книгу "Мориарти - Энтони Горовиц"

— Кларенс Деверо.

— Я даже не знаю, подлинное ли это имя. Его никто не видел. Каких-то рисунков или фотографий нет. Говорят, что ему лет сорок, в Америку он приехал из Европы, он из зажиточной семьи, человек обаятельный, хорошо воспитанный и с филантропическими наклонностями. Да, не вздрагивайте. Мне доподлинно известно, что он даёт большие деньги приюту нью-йоркских сирот и дому бездомных. Он учредил стипендию в Гарвардском университете. Он был среди первых жертвователей на строительство Метрополитен-опера.

При этом, поверьте, во всей Америке нет человека, чьё влияние окрашено столь зловещими красками. Кларенс Деверо — преступник, которому нет равных, в высшей степени беспощадный и безжалостный, перед которым трепещут и работающие на него злодеи, и жертвы, чьи жизни он разрушил. Его безнравственности и порочности нет предела. Собственно, он вынашивает и проводит свои планы в жизнь с таким удовольствием, что возникает мысль: этот человек совершает свои преступления не столько ради возможной прибыли, сколько ради потехи. В конце концов, денег у него куры не клюют. Он актёр, который работает на публику, фокусник из цирка, который приносит беду любому, к кому прикоснётся, он везде оставляет свои кровавые отпечатки.

Я внимательно слежу за ним. Я его преследую. Он олицетворяет собой всё, что мне глубоко омерзительно, что я считаю в высшей степени безнравственным, и если мне удастся положить конец его деяниям, я буду считать это венцом моей карьеры. Тем не менее, добраться до него я не могу. Иногда мне кажется, что ему известен каждый мой шаг, что он играет со мной в кошки-мышки. Кларенс Деверо действует с крайней осторожностью, скрывается под чужой личиной. Он не подставляется, не подвергает себя опасности. Он готовит преступление, скажем, ограбление банка, разбой, убийство, разрабатывает детали, собирает шайку исполнителей, забирает себе добычу… но сам к месту преступления даже не приближается. Он остаётся невидимкой. Впрочем, у него есть одна черта, которая, надеюсь, однажды позволит мне взять его под стражу. Говорят, ему свойственно странное психологическое состояние, называемое агорафобией — это жуткая боязнь открытого пространства. Он всегда остаётся в помещении и путешествует только в крытом экипаже.

Это не всё. Наши усилия позволили нам выйти на след трёх человек, которые знают, кто он, и которые наверняка на него работали, это его ближайшие приспешники и телохранители. Они во всём ему сопутствовали, все трое — закоренелые преступники. Двое из них — братья, Эдгар и Лиланд Мортлейки. Третий начинал по мелочи, был так называемым «платочным вором», но потом дорос до медвежатника и взломщика. Этого зовут Скотчи Лавелль.

— Что вам мешает их арестовать?

— Арестовывали, несколько раз. Все трое отмотали сроки в «Синг-Синге», но в последние годы вели себя тихо и не нарывались. Они сейчас респектабельные бизнесмены, и ничего на них у нас нет. Арестовывать их сейчас нет смысла. Полиция не раз их допрашивала, но нет силы, которая заставит их «расколоться». Это новая порода гангстеров, и в агентстве Пинкертона их опасаются больше всего. Они плевать хотели на закон. Себя они ставят выше закона.

— Вы с ними встречались?

— Я видел всех троих на некотором удалении через двустороннее зеркало. Я всегда считал, что знакомиться с ними лично незачем. Деверо прячет от меня своё лицо, и будет только справедливо, если я отвечу взаимностью. — Мимо нас прошла фрау Штайлер и положила в камин ещё одно бревно, хотя в ресторане и без того было жарко, как в сауне. Я дождался её ухода и приступил к последней части моего рассказа. — Два года мы безуспешно выслеживали Кларенса Деверо. Но несколько месяцев назад удача нам улыбнулась. Одного из моих молодых следователей звали Джонатан Пилгрим.

— Это имя мне известно, — пробормотал Джонс.

— Когда мы познакомились, ему было лет двадцать, этот полный энтузиазма вполне порядочный парень напомнил мне себя в его возрасте. Замечательный малый, приехал к нам с запада. Он отлично играл на виолончели, играл и в крикет. Однажды я видел, как он катал шары в Блумингдейлском парке. В девятнадцать лет он ходил по техасским равнинам за лошадиным табуном, довелось поработать и на ранчо, и на горных приисках… даже на речном судёнышке. Он влился в нашу нью-йоркскую команду и, действуя самостоятельно, умудрился выйти на Лиланда Мортлейка. Скажем так, старший из двух братьев питал слабость к видным парням, а Джонатан, с его соломенными волосами и горящими голубыми глазами, к таковым, несомненно, относился. Он стал секретарём Мортлейка и везде его сопровождал. Они вместе садились обедать. Вместе ходили в театр и в оперу, вместе толклись в барах. Так вот, в январе Мортлейк заявил, что перебирается в Лондон и хочет взять Джонатана с собой.

Нам предоставлялась великолепная возможность. Наш агент попадал непосредственно в шайку! Джонатан никогда не встречался с Деверо лично — как жаль, решить нашу задачу было куда бы проще, — но у него был доступ почти ко всей почте Мортлейка. Джонатан подслушивал разговоры, отмечал всех, кто приходил и уходил, подробно записывал всё, что имело отношение к деятельности шайки, хотя, разумеется, сильно при этом рисковал. Я тайно встречался с ним, в третью субботу каждого месяца, в «Хеймаркете» — это танцевальный зал на 30-й улице. Он сообщал мне всё, что стало ему известно.

И вот я узнал от него, что, хотя Кларенс Деверо держал в руках почти весь преступный мир Америки, ему этого оказалось недостаточно. Он стал обращать внимание на Англию. Вступил в переписку с неким профессором Джеймсом Мориарти, и они хотят создать, если так можно выразиться, трансатлантический союз. Можете себе такое представить, инспектор Джонс? Преступное братство охватывает своими щупальцами всю территорию от западного побережья Калифорнии и вплоть до самого сердца Европы! Всемирная конфедерация преступников. Два злых гения объединяют силы.

— То есть Мориарти был вам известен?

— Я о нём наслышан, вне всякого сомнения. К сожалению, Скотленд-Ярд не всегда идёт навстречу агентству Пинкертона, когда речь идёт о какой-то взаимопомощи, но у нас есть свои связи в нью-йоркской полиции, равно как и в бельгийской и французской. Мы всегда опасались, что в один прекрасный день Мориарти обратит свой взор на запад. В результате произошло нечто противоположное.

В начале года Скотчи Лавелль, Лиланд Мортлейк и Эдгар Мортлейк обосновались в Лондоне. С ними поехал и Джонатан и через несколько недель прислал нам телеграмму: к ним присоединился Кларенс Деверо. Именно этого мы и ждали. В Лондоне не так много сорокалетних богатых американцев. Его психологический портрет, если мы правильно его составили, тоже упростит задачу по его поискам. Наша «Ночная вахта» тут же взялась изучать списки пассажиров, переплывших океан из Америки в Европу в прошлом месяце. Эта задача была гигантской сама по себе, потому что пассажиры исчислялись сотнями, но мы надеялись наш список сузить. Если только Кларенс Деверо не нашёл способ перебраться в Европу по воздуху, он должен быть в этих списках, и, чтобы его отыскать, мы трудились, не покладая рук.

Во время этих поисков мы получили вторую телеграмму от Джонатана Пилгрима: он лично доставил письмо Мориарти, в котором назначалась встреча между ним и Деверо. Да! Наш агент лично встретился с Мориарти. Между ними состоялся разговор. Но на следующий день, прежде чем он успел рассказать нам, что именно произошло, случилась трагедия. Видимо, члены шайки его изобличили. Возможно, виной тому была его последняя телеграмма. Так или иначе, он был жестоко убит.