Читать книгу "Лондон - лучший город Америки - Лаура Дейв"

Нельзя сказать, что «Долина Хиткот» – плохое место. Заведение на самом деле отличное: три огромных полутемных зала с каминами, внизу – ресторан, наверху – бар. Дважды в год в баре не протолкнуться: перед Рождеством и Днем благодарения, когда выпускники приезжают с учебы к родителям. В остальное время народу в «таверне» мало. Сегодня бар был, как обычно, полупустой: в углу ужинала парочка разведенных, наверное, первое свидание, у телевизора разговаривал с барменом пожилой мужчина, у стойки две женщины под тридцатник пили шардоне.

В центре зала специально для мальчишника стоял большой овальный стол, безудержного веселья за ним не наблюдалось. По одну сторону сидели школьные друзья жениха – Марк, Тодд, Крис, по другую – друзья из колледжа и медицинского факультета, большей частью мне не знакомые. Большинство приглашенных или жили в Нью-Йорке, или прилетели на выходные, и родители Мерил разместили их в «Эссекс-Хаузе», той самой гостинице, где проходила свадьба. Заметив количество пустой посуды, я пожалела, что устроила мальчишник не в Нью-Йорке. С такими темпами все останутся ночевать у нас, вповалку с Мойниганами-Ричардсами.

При виде Джоша раздались восклицания:

– А вот и он!

Все встали и зааплодировали. Пока Джош здоровался с гостями, мы с Бэррингером стояли в стороне, чему я была несказанно рада, но тут меня заметил папа: Сэмюэль Бин Эверетт, уроженец города Саванна, что в штате Джорджия, ныне юрист, в юности – доброволец пожарной команды, аномалия ростом под два метра. К мальчишнику он подготовился основательно: надел строительный комбинезон, тяжелые башмаки и футболку с надписью «Мистер Мускул», которую Джош подарил ему несколько лет назад.

Папа окликнул меня со своего места во главе стола, и я помахала ему в ответ. Даже издалека было видно, что он уже навеселе: лицо красное, глазки блестят. Он редко пил: мама была трезвенницей, и он, я так думаю, не хотел ее огорчать. Мама ни разу не прикоснулась к спиртному, по крайней мере, при мне. Иронично, что познакомились они в баре. Правда, дело было воскресным утром.

Родители любили рассказывать о том, как познакомились, – при любом удобном случае, не только на свадьбах. Их встреча была из разряда предназначенных судьбой. Утром первого января мама с подругой Лидией сидели в холле гостиницы «Нью-Йорк Плаза» за парой безалкогольных коктейлей «Ширли Темпл». Идея зайти в бар принадлежала Лидии: нужно было убить время перед началом спектакля. Тут входит мой отец. Он вернулся в бар за газетой, и оказалось, что она завалилась под тот самый столик, за который сели подружки. Папа был в Нью-Йорке проездом по пути из Саванны, штат Джорджия, на один из островов у побережья штата Мэн, где он собирался работать пожарным и тренером школьной баскетбольной команды. Он попросил маму передать ему газету.

Мама утверждает, что ее ответ был для нее совершенно нехарактерным. Она пригласила этого южанина в драном комбинезоне и с хвостиком сесть к ним за столик: у него было детское лицо и ярко-синие глаза. Он обращался к ней «мисс» и совсем не походил на того молодого человека, за которого моя мама могла бы выйти замуж: он не был богат, не думал о карьере и даже не был евреем.

Папа тоже заказал себе «Ширли Темпл», а мама сбежала в туалет, закрылась в кабинке и зарыдала в отчаянии, что жизнь без этого парня будет не та.

Вернувшись за столик, мама сделала отцу предложение забыть свои планы и остаться с ней в Нью-Йорке: она родит ему детей, воспитает их в правильной вере, а он на ней женится. Или не женится, пусть только не уезжает.

– Эмми! – раздался зычный голос отца. – Что ты там стоишь? Иди сюда. Дай поцелую тебя, моя маленькая красавица.

Я терпеть не могла, когда он называл меня «маленькой красавицей». Это несправедливо: отец ростом метр девяносто три, а я – всего метр шестьдесят. Бэррингер ничего не заметил: он разговаривал со знакомыми по школе и, похоже, забыл обо мне.

Мы обнялись.

– Пап, что тут происходит?

– Меня прозвали мистером Мускулом, – ответил он, показывая на футболку. – Круто, правда?

– Да.

– Круто, – повторил он, поглаживая надпись.

Я передала мамино сообщение, что она собирается спать, и отец забеспокоился, как будто услышал упрек. Упрека не было. Просто они с матерью редко проводили вечера отдельно. Мои родители так сильно любили друг друга, что почти не расставались. Тридцать лет спустя. Я спрашивала Джоша и Бэррингера, знают ли они кого-нибудь, кто счастлив в браке. Передо мной был ответ. Мои родители. Единственная пара, сохранившая чувства за долгие годы. Мне хотелось возразить: «Но это же родители, они не считаются».

– Я лучше поеду домой, – засуетился отец.

– Не надо, мама просто сказала: «Передай отцу, что я накормлю Мойниганов-Ричардсов, а затем пойду спать». Больше ничего, честно. На западном фронте без перемен.

Отец с облегчением потер ладони.

– Так как насчет выпивки? – Он повернулся к остальным и надсадно прокричал: – Давайте еще по стаканчику, а, ребята?

Вставая, он споткнулся и смахнул со стола два пива. Я попыталась усадить его на место.

– Полегче, мистер Мускул. Давай лучше я.

– Спасибо, малыш. Совсем не умею пить. – Он погладил меня по щеке, его рука была теплой и влажной от алкоголя. – Как прошел вечер?

– Замечательно.

Папа внимательно посмотрел на меня, стараясь, чтобы я не заметила его беспокойства. У отца, как и у мамы, всегда жило беспокойство о благополучии детей. Как будто если у меня проблемы, то это он подвел меня.

Потом, что неудивительно, отец перевел взгляд на Джоша. Тот смеялся вместе с друзьями, сжимая и разжимая кулак. Наверное, шутили, что скоро Джош будет окольцован, и спорили, как пройдет первая брачная ночь.

Папа улыбнулся Джошу, словно успокоившись, что все хорошо. Мне захотелось вывалить ему всю правду: на самом деле все не так просто. Но я знала, что отец не справится с такой новостью. Как и Джош, он боялся огорчить других, и сильнее этого страха был только страх за своих детей. Сочетание этих страхов разорвет его на части. Пусть лучше не знает.

– Мерил и Джош – замечательная пара! Ведь Мерил сделает его счастливым? – чуть не умоляя, спросил он.

Отец смотрел мне прямо в глаза, и я погладила его по голове.

– Наверное, пап.

Я не заметила, кто сидел у барной стойки. Конечно, мне было не до этого, но как я могла не узнать эти две идеальные прически за бокалом шардоне? Следовало сразу понять, что это Стейси Морган и Шейла Бет Гоулд, неразлучные подружки со времен школы. За десять лет они стали еще более ухоженными и неразлучными. Когда-то мы считались друзьями: бывали на одних вечеринках и сидели в столовой рядом – принадлежали одному кругу, так сказать. Теперь мне нечего было делать рядом с ними: вечно образцовые и уверенные в эксклюзивности своего существования, они не поймут моих «киношных увлечений» и «жизни среди рыбаков». Нас связывал только Мэтт. Без перспективных отношений, перспективной работы и других параметров «нормальной жизни» я для них неудачница.